Наталья Симонова - Счастье по ошибке
– Привет, – проныла жалобно. – Подожди! Ну послушай! Честное слово, добра тебе желаю. И кое-что скажу про твоего, что тебе пригодится.
– Говори, – сказала я. – Только быстро и по делу.
– В общем, Герка в последнее время постоянную себе завел, – залопотала она без промедления. – И подарки ей делает. И вечера с ней проводит. И смотри, дождешься, что и отдыхать с ней уедет, а ты тут останешься! Лучше сейчас меры принимай, пока еще, может, не поздно.
У меня так ныло в груди, как будто в ней сверлили больной зуб. Но хотелось верить хотя бы в относительную невиновность Геры.
– Ну а ты-то за что бьешься? – спросила я с глупой надеждой, что злыдня как-нибудь сама себя разоблачит в качестве обманщицы. – Что тебе за дело, если мой муж с ней уедет?
– Грешок на мне, – покаялась эта ненормальная, – у нас с твоим тоже романчик был. Не думала, что он так скоро со мной закончит и к моей подруге переметнется. Да еще носиться с ней станет как с писаной торбой.
– Ну… в общем, – выдавила я, – так тебе и надо.
– Мне?! – закричала она. – А тебе?!
Но я уже бросила трубку. И безвольным кулем рухнула на диван без сил и мыслей. Только стучало в висках: плохо, плохо, плохо…
– Ма-ам! – затянул из своей комнаты сын. – Не могу задачку реши-ить!..
Было далеко за полночь, когда наконец явился Георгий. В тот момент я не думала об абсолютной своей зависимости от мужа, вообще не могла ни о чем думать. Мне нужна была только ясность, только определенность. Последние капли надежды на относительное семейное благополучие боролись с кошмаром полученной информации.
– Зачем ты брала трубку? – рявкнул муж посреди моего путаного монолога. – Какого черта!
– Машинально, – отмахнулась я и, чуть не плача, потребовала: – Ты просто обязан мне все объяснить!
– А что тут объяснять? – нахально пошел в наступление Гера. – Можно подумать, твой муж – первый мужчина, который изменяет жене! Ха!
Такой поворот заставил задохнуться, как от удара. Я же думала, он начнет оправдываться, оставит мне хоть какую-то лазейку для сохранения последних крох самоуважения…
– Значит, ты считаешь это нормальным? – выговорила с трудом.
– А что, интересно знать, тут ненормального! Что ты всполошилась, как глупая курица! Я тебя разве не содержу? Тебе неизвестно, что мужчины по природе своей полигамны? Может быть, это для тебя новость?! – заорал муж. В голосе его слышались насмешка и ярость, как будто не он был виноват, а я. – Ты сидишь дома, пока я упахиваюсь на работе, – и у тебя еще ко мне какие-то претензии?! – разорялся Гера. – Ты еще чем-то недовольна?!
Признаться, я настолько была ошеломлена этим наездом, что буквально лишилась дара речи. Муж наорался и тоже замолк. Так и легли спать. Утром он угрюмо собрался на работу. Я отводила Гришу в школу, приводила из школы, хлопотала по хозяйству – все как всегда, – но не могла побороть отчаяния. Жизнь моя рушилась! Открывшиеся измены угнетали. Но еще страшнее были Герины цинизм и хамство во время нашего объяснения. Даже чудовищная, бесстыдная ложь после первого сообщения о звонках не казалась столь для меня унизительной, как наглое, бессовестное вчерашнее признание, когда Гера, в сущности, объявил, что изменял и будет изменять.
Если бы он каялся, просил прощения – я бы простила! Профессия у меня – переводчик, знаю четыре языка. Но перед самым дипломом вышла замуж, почти сразу беременность – и десять лет домохозяйкой. Работать не пришлось ни дня – куда я пойду? На что нам жить с сыном?.. А может, все, что Гера наболтал вчера, сказано сгоряча? Вдруг он и сам уже сожалеет?
С работы мужа встретила как ни в чем не бывало. И только накормив, завела речь о мучительном. Осторожно, с запинками приступила к разговору, который, я надеялась, должен был принести нам желанное примирение.
– Мы оба вчера были раздражены, – заметила робко, – но ведь нужно жить дальше.
Гера молчал.
– Давай попробуем поговорить спокойно… И как-то понять друг друга…
– Ну давай, давай, – подбодрил он. – Я тебя внимательно слушаю. Что же ты хотела мне сказать?
Он смотрел слегка насмешливо, ожидая, что будет дальше. Это сбивало с толку, мне в голову словно ваты набили.
– Гер, ну как же мы жить-то будем? – пробормотала я наконец.
– А в чем вопрос? – удивился он. – Жили же как-то – так, видимо, и будем. А ты не хочешь извиниться?
– Я?!
– Ну не я же! – всплеснул он руками.
– Да за что?! За что мне извиняться?!
– За что? По-моему, следовало бы извиниться за то, что ты мне здесь вчера устроила.
– Устроила я? – У меня даже мысль мелькнула: а не тронулся ли мой Гера умом.
– А по-твоему, это устроил я? – Он тоже в жутком изумлении ткнул себя пальцем в грудь.
– Да что я устроила? Ты, вообще, о чем? – Я действительно совершенно ничего не понимала, мысль о его помешательстве в ритме пульса чередовалась у меня с мыслью о моем собственном слабоумии.
– Так… – сказал он, задумчиво глядя в пол. – Кажется, я в тебе слишком долго ошибался… Так о чем ты хотела поговорить?
– Я?!
– О господи! Ну не я же!
– Но ведь…
– Послушай, – сказал он слишком внятно и так, словно терял терпение с тупым и упрямым ребенком. – Я пришел с работы. Усталый. И тут ты объявляешь, что хочешь поговорить. Ну так я тебя слушаю.
– Но… Мне кажется, что-то у нас изменилось… Не могу же я жить с тобой как раньше, если ты будешь встречаться с другими девушками.
– А что, у тебя есть какие-то варианты? – поинтересовался он глумливо. – Есть варианты не жить как раньше, когда я встречаюсь с девушками?
– В смысле? – не поняла я.
– Что тебя, наконец, не устраивает? – повысил голос Гера. – Я тебя плохо содержу? Мало даю тебе денег?
– Гер, но разве дело в деньгах?! – воскликнула я с отчаянием. – Мне просто ужасно тяжело было узнать, что ты… что у тебя…
– А что, собственно, тебя смущает? – ухмыльнулся муж. – Я зарабатываю для семьи. Почему мне не иметь маленьких радостей?
– Но… эти маленькие радости делают мне больно! – выкрикнула я.
– Больно?! – еще громче меня завопил он. – А что тут такого, от чего тебе должно быть больно? Я что, что-то от тебя отнимаю?! Не нравится ей! – Он словно включил самовзвод и распалялся все больше и больше. – Вот не нравится! Скажи еще спасибо, что муж живет с тобой и тебя обеспечивает! Не нравится ей! Да ты благодарить меня должна, дура! Вон, все мои друзья давно ушли от старых жен и обзавелись новыми! Или кайфуют в свободном полете! А я все тут, все при тебе! Да еще и сплю с тобой, с клушей! И ты же еще жалуешься! На что ты жалуешься? Десять лет живешь как у Христа за пазухой! Нет, она еще права качает! Не нравится! Больно ей! – орал совершенно взбесившийся Гера. – Тысячи женщин были бы счастливы! А этой не нравится!..
Вся сцена выглядела, на мой взгляд, абсолютно сюрреалистичной. Я не представляла, что тут можно было возразить по существу, и только воздух ртом хватала.
– Мозгами-то пораскинь! – не унимался Гера. – Ты благодарить меня должна за все, что я для тебя делаю! Тебе же, дуре, повезло! А ей, видишь ли, больно! Места своего не знаешь? Нормальная жена – Должна! Знать! Свое! Место! – Эти слова он просто прохрипел уже от ярости, рубя ладонью воздух.
Я закрыла рот – все равно не удавалось произнести ничего стоящего. Что можно ответить психопату?.. Я просто вышла из комнаты. Пошла и легла в детской на раскладном кресле. И не думала ни о чем. Перестала воспринимать что-либо и даже, как это ни странно, крепко заснула.
А утром кинулась к папе на работу.
Он выслушал меня молча. И так же молча принялся ходить по кабинету, чуть гримасничая. Наконец сказал:
– Ты, лапа, пойми: ничего я с твоим мужем поделать не могу.
Внезапным громом прозвучали эти слова. Почему-то я была уверена: если случится беда и приду к папе за помощью, он как лев кинется на обидчиков и лишь мокрое место от них оставит. Конечно, я не хотела, чтобы от отца моего ребенка осталось мокрое место! Но думала, что отец сумеет дать понять моему внезапно свихнувшемуся мужу, что я не беззащитна.
– Геркин-то батя посильнее меня будет, – продолжал между тем сам с собой рассуждать папа, не прекращая ходить и хмуриться. Наконец провел рукой по лицу, словно паутину снимая, сел за стол и посмотрел на меня. – Кто я теперь твоему Герке? Тесть, больше никто. Это когда он курсантом был, а я преподавателем и старшим по званию… А теперь нет у меня на него управы. Понимаешь, доча?
– Да, – кивнула я и заплакала, не в силах сдержаться после этого нового потрясения. – Но что мне делать? Он изменяет мне! И меня же оскорбляет! За что?! Деньгами попрекал… И вообще… – Я тихо плакала, а папа смотрел с мучительной жалостью.
– Отец его мужик нормальный, – молвил задумчиво. – Но в семье абсолютный ноль. Я-то, грешным делом, думал, Герка такой же будет. Еще опасался, не тяжело ли тебе потом придется с подкаблучником. Ты ж у меня девочка домашняя, привыкла, чтобы все решения за тебя принимали. М-да… А вот оно как вышло.
