Татьяна Осипцова - Сметенные ураганом
Кто еще может прийти? Тети Полины приятельницы? Галина Адамовна – любящая почитать морали заслуженная учительница, биологичка, такая же старая дева, как Полина Григорьевна, и Вера Евгеньевна – тетина коллега по работе в техническом архиве НИИ, строгая вдова, хранящая верность умершему мужу уже лет двадцать. Старухи будут охать над Олежкой, жалеть его маму, сокрушаться о безвременно ушедшем Славке… Веселая компания.
Может, к Манюне кто-нибудь заглянет? Однокурсники? Скорее, однокурсницы. Парней в институте можно по пальцам пересчитать. А Свете так хотелось увидеть хоть одно молодое мужское лицо. Не пофлиртовать – какой флирт в присутствии Маньки и ее тетки! Просто поймать заинтересованный мужской взгляд, почувствовать, что она все еще хороша и привлекательна.
Света встала напротив зеркала и приложила к плечам вешалку с темно-красным платьем из шелковистого бархата. Материал переливался на свету, и золотые нити, которыми он прошит, посверкивали. Света довольно улыбнулась своему отражению и подумала, что стоит попросить у тети Поли ее гранатовую золотую брошь и приколоть слева у ворота. Спускающийся фалдами ворот сам по себе интересен, но какое-нибудь украшение так сюда и просится…
Но кто увидит эту красоту, кроме старых перечниц, которые обычно приходят на праздники в дом Ганелиных?
– Манечка, Светочка, к нам сегодня заедет Юра! – сообщила тетя Поля девушкам, когда они вернулись с коляской с прогулки.
– Здорово! – обрадовалась Маня.
– Какой Юра? – не поняла Света.
– Юра Шереметьев, ты должна его помнить, он был на даче у Павла Петровича в тот день…
Света замерла на месте. Еще бы она не помнила! Мерзкий, наглый тип! И он сегодня будет здесь. Хоть из дому беги…
– Да, помню. Он нам целую лекцию прочел… Мань, чего стоишь, доставай ребенка, не слышишь, хныкает? Проголодался.
Света ловко перепеленала сына и уселась кормить, гадая, хватит ли времени привести себя в порядок до прихода этого пижона. Хочешь не хочешь, а не выйти к праздничному столу нельзя.
Интересно, целый год о нем не было слышно, даже на Славкины похороны не пришел – тоже мне, родственник. И вот на тебе, нарисовался! Подарок к праздничку… А впрочем, может, и ничего? Хоть одна мужская физиономия будет за столом. И, в конце концов, на нем тоже можно проверить, не потеряла ли она привлекательность после родов. Помнится, Шереметьев спрашивал у нее телефончик?
Уложив заснувшего ребенка, Света сходила к тете Поле за брошкой и надела платье. К счастью, она не раздалась в ширину, как многие женщины после родов. Ни растяжек, ни складок, живот через месяц стал гладкий и упругий, почти как до беременности. Грудь кажется непропорционально большой, но когда кончит кормить, это пройдет.
Полюбовавшись на себя в полный рост, она вынула из тумбочки косметичку. В последний раз она брала ее в руки в середине августа, еще до известия о Славкиной смерти. Всматриваясь в зеркало, Света отметила, что ежедневные прогулки с сыном принесли пользу, раннее весеннее солнце успело тронуть легким загаром щеки. Они немного похудели, но когда улыбаешься, ямочки все так же играют. Малиновый блеск для губ очень подходит к цвету платья. Ресницы надо накрасить погуще. Платье нарядное, и макияж должен быть ярким. Манька и тетя Поля удивятся – ну и пусть! Имеет она право один раз в год накраситься?
Звонок в дверь раздался, когда Света вставляла последнюю шпильку в прическу. Теткины подруги или он?
Тетушка позвала из коридора:
– Света, у нас гости!
Она вышла и плотно прикрыла за собой дверь. Увидев ее, Шереметьев изобразил легкое удивление.
– Здравствуйте, Светлана.
– Здравствуйте, – кивнула она.
– Светочка, займи, пожалуйста, гостя. Маня побежала в булочную, хлеб как всегда забыли, а у меня в плите пирог…
– Конечно, тетя Поля.
– Не беспокойтесь, мы не будем скучать, – заверил Юрий.
Круглый стол в гостиной был уже накрыт. Они устроились в разных концах дивана, и Шереметьев, сидя вполоборота, с откровенной улыбкой разглядывал Свету.
– Так значит, вы все-таки вышли замуж за Вячеслава? – начал он.
Она не сочла нужным отвечать, лишь посмотрела на перевязанный черной ленточкой портрет на серванте. Юрий проследил за ее взглядом, удивленно вскинул брови, затем хмыкнул:
– И уже вдова. Какая жалость!
Метнув на него гневный взгляд, Света прошипела:
– Могли бы хоть из приличия выразить соболезнование.
– Выражаю, – небрежно кивнул он. – А что, есть чему соболезновать? Конечно, тетушка и Маня понесли невосполнимую утрату, но вы-то тут при чем?
– Вячеслав был моим мужем.
– Еще скажите, что без памяти любили его и будете скорбеть до самой смерти.
– Да! – раздраженно отрезала она.
– Рассказывайте сказки кому-нибудь другому… С памятной мне встречи у фонтана до того момента, как вы надумали стать женой Славика, прошло не более трех часов. Я мог бы посчитать, что это была любовь с первого взгляда, но это ведь не так?
– Что вы понимаете в любви…
– Я?.. – Он округлил глаза и проговорил с напускным сожалением: – Наверное, действительно – ничего. Я не пел песен про солнышко, не катал девушек на лодке, не носил их на руках… Нет, вру – носил. До постели.
– Пошляк! – презрительно бросила Света.
Юрий нагло улыбался, сверкая ослепительно-белыми зубами.
– Может, поговорим нормально?
– А с вами можно так разговаривать?
– Можно, я очень интересный собеседник. Так значит, вы поселились вместе с родственниками своего мужа. Как я понимаю, Маня тоже вышла замуж и ее супруг сейчас воюет в Афганистане?
– Да, – ответила она и вздохнула едва заметно.
– И вы решили оказаться рядом к тому моменту, когда он вернется. Надеюсь, что вернется…
Она промолчала, а Шереметьев продолжал:
– Вы рассчитываете отбить его у подружки? Зря. Ничего не выйдет. Я знаю таких людей, как Улицкий. Они, если женятся, то на всю жизнь. К тому же они с Маней кажутся мне очень гармоничной парой. Он ведь вам и в самом деле не подходит.
– А кто же мне подойдет? – с легким кокетством улыбнулась Света, взглянув на него из-под ресниц и ожидая услышать что-то вроде признания.
– Думаете, я предложу в качестве кандидата себя?
Она метнула на него удивленный взгляд, а он рассмеялся:
– Милая Светочка, я ведь не зеленый мальчишка и давно изучил все женские уловки. Можно даже сказать, что я легко читаю по лицу любой женщины.
– И что же такое вы прочли на моем лице?
Он несколько секунд молчал, не отрывая от нее глаз, а затем спросил:
– Как давно вы овдовели?
– Девять месяцев назад.
– Короткое было счастье. Утешьтесь – все-таки вы вдова героя.
– Вячеслав умер в дороге, не добравшись до Афганистана.
– Отчего?
– Что-то там с желудком. Инфекция.
– Итак, вы вдова и вынуждены скорбеть по мужу – так принято. А вы молоды, и вам хочется веселиться. Хочется на танцы, на концерт, в ресторан – да куда угодно… Мой вам совет, Светочка – вернитесь в родительский дом, там вы сможете вести прежний образ жизни. Отпадет необходимость разыгрывать из себя безутешную вдову.
Света хотела ответить ему какой-нибудь резкостью, но тут хлопнула входная дверь, в комнату заглянула Маня. Юрий поднялся ей навстречу.
– Машенька, я только что узнал… Понимаю, что любые соболезнования кажутся пустыми словами, когда такое горе. Прости, я был очень занят в этот год, часто уезжал, поэтому…
– Юра, не стоит извиняться… – прервала его Маня.
– Твой муж все еще там?
– Да. Мы надеемся, что летом ему дадут отпуск.
В соседней комнате заплакал Олежка.
– У тебя ребенок?
– Нет, это сын Светочки и Славика.
– Позволите на него взглянуть? – обернулся он к Светлане.
– Пойдемте.
В комнате она сунула сыну пустышку, малыш зачмокал и умолк.
– Вылитый отец, – сделал заключение Шереметьев, заглядывая в кроватку.
– А на кого ему еще быть похожим? – ляпнула Светка.
Он рассмеялся и вернулся в гостиную.
Когда тетя Поля внесла пирог, Юрий выдал целую тираду с соболезнованиями и извинениями. Он выглядел таким искренним, что Света невольно восхитилась. Вот артист!
Это мнение укрепилось во время праздничного обеда, на который пожаловали обе подруги Полины Григорьевны. Шереметьев произнес прочувствованный тост за всех воинов-интернационалистов, живых и, увы, погибших – и все, кроме Светланы, прослезились. Он внимательно слушал жалобы пожилых женщин на трудную жизнь и дефицит, подробно расспрашивал Маню об институте.
– Света, а как у вас с учебой? – поинтересовался он.
– Я взяла академку.
– Но, конечно, продолжите в следующем году?
– Обязательно, – заверила она и перевела тему: – А вы чем занимаетесь? Вы, кажется, заведовали рестораном?
– И продолжаю заведовать. Теперь это кооперативный ресторан. Думаю, если и дальше так пойдет, он станет моим собственным.
