Юлия Лешко - Мамочки мои… или Больничный Декамерон
– Да, шеф! От объекта номер 1 «центральный вход», двигаюсь строго на юго-запад. Пятьдесят шагов. Так… У объекта номер 2 «гардероб» называю пароль: «Бобровский».
Бобровский спросил строго:
– Отзыв?
– «Проходите, пожалуйста!» – засмеялась женщина.
– Не перепутайте! Затем?… – сторожил Бобровский.
– Ничего я не перепутаю. Конечный пункт – объект номер 3, с конспиративной вывеской «Заведующий отделением патологии Бобровский В. Н.». Так?
Бобровский хмыкнул:
– Именно так: Бобровский В. Н.! Даю вводную: передвигаться только в спецодежде. Цвет – белый. Это важно! Повторите!..
…Разговаривая по телефону, Кира Алексеевна собирала большую сумку с едой, термосом, теплым свитером…
– Связь прервана? – спросил Бобровский.
– Ни в коем случае! – закричала Кира. – Стучу условным стуком, открываю дверь объекта номер 3, вхожу. Говорю: «Владимир Николаевич, разрешите полить цветы и вымыть пол! У вас урна полная!»
– Ну, нет, – воспротивился хозяин кабинета, – так не пойдет! Операция «Свидание» под угрозой провала! Пароль назван не точно!
Кира растерялась:
– Так! Сейчас-сейчас, вспомню… Вот! «Полставки нянечки отделения патологии еще вакантны?» И сразу обнять. И поцеловать.
– Вот! Правильно! – с облегчением отметил Бобровский.
Кира продолжала играть:
– Подожди, а отзыв?
А вот Бобровский говорил вполне серьезно:
– Отзыв будет… Еще какой отзыв…
* * *Спустя полчаса Кира вышла из машины. Стояла и какое-то мгновение смотрела на больницу, которая так круто изменила всю ее жизнь. Вернула ей дочь. Обещала внука… И много еще чего обещала впереди!
Кира подошла и открыла дверь. Эта дверь никогда не была закрыта.
Глава одиннадцатая
Что? где? когда?
…Вера Михайловна уже облазила все полки стеллажа, друг за другом обследовала все ящички своего стола, пытливо посмотрела в потолок, но… Справочник испарился. Вера вернулась к стеллажу: где-то он же должен был стоять… Открылась дверь, в ординаторскую вошла энергичная и свежая, как девушка из рекламы, Наташа.
– Привет, Верочка. Потеряла что-то?
Вера отошла от стеллажа:
– Да, никак не могу найти справочник-классификатор по гистологии.
– По-моему, его Бобровский позавчера забрал. На пять минут, как всегда. Ну и не вернул, конечно, как обычно. Я видела: у него уже целая библиотечка из наших справочников и классификаторов.
– Я даже подумать на него не могла: у него же их и правда, вагон… Что ж, пойду изымать законное имущество. Библиофил!
* * *Бобровский сидел за своим столом в какой-то странной задумчивости. Вера зашла и застала на его лице блуждающую улыбку…
– Здравствуйте, Владимир Николаевич, – приветливо обратилась она к завотделением. – Судя по поэтическому выражению вашего лица, вы только что перечитывали свои любимые фрагменты справочника-классификатора по гистологии, не правда ли?
Бобровский крутанулся на своем кресле, не глядя, протянул руку к полке и достал нужную книгу:
– Вера… Какая проза: гистология… Да, я взял справочник. У вас их два. Зачем вам два? Вы же не будете его с Наташей, как клавир, на два голоса читать?
Вера подняла брови:
– Слушай, мне это нравится! У нас, действительно, когда-то их было два! До тех пор, пока ты один не стянул, а потом посеял на курсах повышения квалификации.
Ничто не могло разрушить лучезарного настроения Владимира Николаевича:
– Хм. Пусть так. Я посеял, а из него выросли побеги добра… Кто-то пожнет. Ты сомневаешься, что ли? Кто-то же его нашел и читает до сих пор. Использует его на благо…
Вера махнула рукой:
– Ты – начальник, я – не прав. Все, некогда. Пошла работать. Сегодня двоих выписываем, а поступило четверо.
– Пятая на подходе, – информировал Владимир Николаевич.
– Предчувствие? – спросила Вера.
– Интуиция, – подтвердил Бобровский.
* * *Вера Михайловна зашла в двенадцатую палату:
– Здравствуйте, девушки! Чем сегодня порадуете? Начнем с вас… Козельцева.
Села на краешке кровати, достала слуховую трубочку…
– Ну и как, по-прежнему икает после яблок?
Мамочка Козельцева кивнула:
– Икает и толкается. Мне даже кажется, он специально толкается, потому что яблоки кислые. Вот только съем – через силу, и тут же начинается…
– Предложите ему сухофрукты. Но тоже – наши: сушеные яблоки и груши. Ему понравится.
* * *Вера столкнулась в коридоре с Наташей, тормознула подругу и сказала:
– Слушай, волнуюсь – страшно… Сережка с вечера с мужиками уехал на рыбалку и до сих пор не отзвонился.
Наташа пожала плечами:
– Может, там связи нет?
Вера задумчиво кивнула:
– Да, это летом бывает. Когда большой водоем, тогда вода как-то экранирует… Сигнал отражает.
Верочка посмотрела на Наташу жалобно, но той версия очень понравилась:
– Вот, молодец, «рыбачка Соня как-то в мае»! Он же не один, да? Кстати, они рыбачат с берега или с лодки?
– А я не знаю, – удивилась Вера осведомленности подруги.
– Я про рыбу много знаю, у меня отец – любитель.
Вера покосилась на Наташу:
– Ну, а я не знаю. Мне еще только рыбалкой осталось заняться для полного совершенства. А я ремонт делать умею косметический. В смысле, в квартире. Роды принимаю. Сальсу танцую. А рыбу я вообще речную не люблю!..
* * *Бобровский стоял рядом с врачом приемного покоя, нервно постукивал по столу карандашом. Врач вопросительно смотрел на него снизу вверх.
На кушетке сидела уже одетая пациентка и переводила тревожный взгляд с одного врача на другого.
Владимир Николаевич, поймав этот тревожный взгляд, высказался, наконец:
– Так, ну что. Формально я, конечно, могу направить мамочку в «шестерку», по месту жительства. Но могу оставить у себя, в конце концов, «скорая» привезла и привезла… Тогда что?
Врач переспросил:
– Тогда что?
Бобровский потер виски:
– Когда у нас Дворник возвращается?
Коллега перевернул листки календаря на столе:
– Да через пару дней где-то. Да, вот – двадцатого.
Завотделением патологии еще раз зорко глянул на мамочку, но разговаривал по прежнему с врачом:
– Ладно. Положим и будем ждать Дворника. Оформляйте.
Мамочка, заметно волнуясь, спросила, переводя взгляд с одного врача на другого:
– Извините, а дворник при чем? Если у меня случай трудный, дворник-то при чем?…
На этот вопрос врач приемного усмехнулся, а Бобровский развел руками:
– Вот, не повезло завкафедрой перинатальной хирургии с фамилией. По его талантам ему фамилия Академиков бы подошла. Но уж как есть, так есть. Дворник Илья Наумович!
У него зазвонил телефон. Бобровский еще раз показал жестом врачу, чтобы оформляла роженицу, и вышел из смотровой. В вестибюле он подошел к окну и увидел, как въезжает во двор машина Киры Романовой. И пошел встречать вновь прибывших…
Первой из машины вышла Кира Алексеевна, одетая почти так же, как в день их первой встречи, – в джинсы, легкий коттоновый свитерок… Легонько чмокнув ее в щеку, Бобровский протянул руку, и из машины осторожно вылезла совсем кругленькая Даша:
– Молодец, девчонка… Сама пришла… Умница. Все, Кира, ты можешь дальше ехать по своим делам.
Кира Алексеевна как-то не готова была к такой скорой «командировке»:
– Володя, все мои дела – тут. Мы рожать приехали.
Бобровский, никогда не упускавший случая пошалить, легонько обнял ее за талию, интимно прошептал на ухо:
– Кира Алексеевна, что касается вас лично, мы обсудим отдельно и не сейчас… Ну, неудобно как-то при дочери…
Даша начала смеяться:
– Не смешите меня, а то я рожу сейчас тут вам, прямо на газон…
– Э, э! Ты нам родишь планово, завтра с утра. Кира Алексеевна, еще какие-то вопросы есть?
Кира, уперев руки в бока, сказала руководителю медицинского подразделения:
– Да целая куча у меня вопросов к вам, Владимир Николаевич…
А он и тут не растерялся:
– А у меня ответов целый грузовик с прицепом. Но я сейчас на работе, если вы заметили. Вот, беременную принимаю…
Даша переводила улыбающиеся глаза с матери на Бобровского и обратно. Ей так нравилось, что эти двое ведут себя, как влюбленные подростки, – подкалывают друг друга, легонько толкаются, нежно кусаются… Еще не привыкли друг к другу, еще не нарадовались своей любви. Даша сказала:
– Ну ты, мама, уже на работу сюда не устраивайся, ладно? Я уже сама справлюсь…
Владимир Николаевич обнял девушку за плечи, прихватил ее небольшой багаж:
– Мы справимся! Пошли, Дашуня…
* * *Сосновский стоял у Наташиного компьютера, грудью навалившись на хрупкую спину Наташи, рукой обхватив ее плечики, и всячески мешал ей работать: читал архивные записи, сверяясь с новыми показаниями анализов Даши Романовой. Он уже нажал кнопку на принтере, когда у Веры Михайловны, наконец, зазвонил телефон. Она с прояснившимся лицом заговорила, почти закричала в трубку:
