Алексей Ручий - Песни/Танцы
Когда кончится все, развеется дым, последний патрон покинет расплавленный ствол, а надежда оставит усталую душу, кто-то вдруг запоет – тихим размеренным голосом, медленно крепнущим в тишине. Кто-то подхватит эту песнь и понесет ее по улицам, по запутанным ходам лабиринта. Кто-то выскочит из дома и начнет танцевать, презрев таящуюся кругом опасность. Кто-то будет молить об искуплении.
А самый отчаянный и безнадежный парень из всех, улыбаясь, включит музыку.
Последний обряд
Все кончено, я возвращаюсь. Побывав на вершине и не найдя там ничего, кроме одиночества и разочарования, я спускаюсь вниз. Это естественный порядок вещей, это судьба и предназначение.
Революция идет на спад, утонув в пустоте, из которой она родилась. Убийцы останутся убийцами, как ни крути. Иглы в ладонях, и охота на ведьм продолжается. Но все мы уже никогда не будем теми, кем были когда-то. Кем-то еще, наверняка, но ни при каких обстоятельствах – собой…
Мои иллюзии разрушены, излохмачены как пена кровавого прибоя; реальность становится приговором, который я зачитываю собственным снам. В городе начинается обряд. Это последний танец, это воскресное погребение. Мертвые слова гулко звучат посреди треснувших стен.
Никто не останется собой, все станут иными, рано или поздно. Таков закон жизни и даже ее отсутствия. Поэтому наступает пора хоронить старых себя. Скинуть отжившую свое оболочку и проводить в последний путь. Где-то горят костры, мертвенно блестящая стоячей водой разверзшаяся падь зовет меня с вершины к себе.
Я больше не боюсь – и это главное. Преследовавшие меня призраки, духи города убийц, Песка и Пепла, оставили меня. Мне больше не с кем говорить, но и я не боюсь. Все слова все равно давным-давно мертвы. Черный ветер раздувает огонь…
Я не знаю, что меня ждет там, куда я иду, а точнее – возвращаюсь. Но даже смерть – не самая худшая карта в колоде. Чужая месть теплится по глухим углам…
Лучше прийти загодя на собственную казнь, чем смотреть, как распнут Революцию. Лучше отправиться в изгнание в пустыню, чем оказаться среди тех, кто будет бросать камнями в Мессию. Поэтому все так… Уметь принять свою судьбу – это тоже великий дар.
Город убийц провожает меня плачем скорби. Он хоронит свое прошлое, он хоронит с ним и меня. Но он не станет чище, как не станет никто. Его круги будут ждать новых жертв, тихий капкан, нежная ловушка – все до поры…
Оглядываясь назад – я не вижу Зиккурат. Он исчез в дыму костров, которые жгут на каждой улице. Его скрыли темные тучи грядущих дней. Минотавр просто меняет течение игры, тасует колоду карт.
Все переменчиво и угадать, куда нас несет, – невозможно. Остается только двигаться той тропой, что ведет нас в неизбежность. Смотреть, не мигая, на закатное солнце. Вдыхать запах падших трав. Ловить ветра и вплетать их в свои волосы.
Я ухожу и чем больше я удаляюсь от города убийц – тем свободнее становлюсь. Да, я могу предположить, что это очередная моя иллюзия, но теми иллюзиями дышит мир, а значит, возможно, все-таки я на верном пути. Страх смерти, как и любой другой страх больше не тяготит меня, мне есть, что им противопоставить.
Вокруг меня кружит хоровод звуков, которые тоже являются частью последнего обряда. В этом каскаде шорохов, слов и сорвавшихся с невыразимой высоты нот я угадываю давно позабытый мотив. Он вкрадчиво опутывает меня.
И я знаю, что будет дальше. Я принимаю это. Пусть вечно звучат эти пронзительные песни, и души кружатся в неугомонном танце, пусть играет музыка, ведь это ей полнится мир.
Примечания
1
Последние танки в Париже «Империя».
2
Немного измененные строки из стихотворения Алексея Никонова «В три часа»
3
Комедия положений
4
Виктор Цой, «Легенда»
