Юлия Лешко - Мамочки мои… или Больничный Декамерон
– Жениться?
Но Даша только покачала головой:
– Родиться!
* * *Сосновский и Вера Михайловна коротенько совещались в ординаторской: как транспортировать Дашу Романову на УЗИ.
Вера прочно стояла на страже интересов мамочки:
– Можно аппарат УЗИ привезти в палату, можно ее на каталке отвезти – тоже не проблема.
Сашка сделал жест старых цирковых борцов, демонстрирующих силу рук:
– Не проблема!
* * *Пока врач УЗИ производила манипуляции с Дашей, Бобровский попросил вполголоса:
– Разверни-ка монитор…
Врач УЗИ развернула его к доктору. Тот поправил:
– Да не мне, мамочке покажи… Смотри, Даша: девочка твоя тебе ручкой машет.
Даша повернула голову:
– Где ручка?
Бобровский уже и сам не мог разобрать, где же он углядел ручку. Предпочел подавить авторитетом:
– Ну, ты не видишь, а я вижу.
Даша поняла, что доктор шутит, и попыталась улыбнуться:
– Доктор, я тоже кое-что вижу.
– Что? – полюбопытствовал Бобровский.
Даша заговорщицким шепотом произнесла:
– Это – не девочка…
* * *Как случилось, что среди бела дня завотделением патологии Владимир Николаевич Бобровский и няня на полставки Кира Алексеевна Романова сидели и распивали чай с пирожками, часов практически не наблюдая? Само собой!.. Зашла и осталась. А вот теперь рассказывала историю своей семьи, а Бобровский под эту сагу с аппетитом ел четвертый пирожок:
– Есть у нас в семье предание. Все женщины в нашем роду всегда были красивыми. Кому-то, видно, красота эта дорогу перешла. Вот одну красавицу, – которую уж из прабабок, не знаю, – и прокляла соперница. До седьмого колена, как водится, чтобы наверняка. С тех пор у нас в роду рождаются только девочки и все они наследуют этот недуг. Дети вообще всем даются непросто, а нам – под угрозой смерти…
Кира Алексеевна в своей обычной униформе сидела перед Бобровским. Тот, аккуратно вытерев после очередного пирожка руки бумажкой для записей, в явно благодушном настроении «прочитал» ей лекцию.
– Ну, Кира Алексеевна, я, конечно, ничего не могу сказать о преданьях старины глубокой, я как-то в черную магию слабо верю… И в волшебство тоже, к слову. Но с тех пор медицина шагнула далеко вперед. Гормональные препараты вполне могут решить проблему с этой патологией. Бабушка ваша – умница, ухватила самый важный момент – прикрепление плодного яйца к стенкам матки. Почуяла как будто… Кстати, ей в медицину, в свое время, не худо было бы пойти: лучшие диагносты, между прочим, от Бога. Это как шестое чувство – или есть, или нет.
Кира выслушала всю эту тираду спокойно. Бобровский отметил: вот, не было в ней того, что с избытком присутствовало в других женщинах: не кокетничает, не завлекает, разговоры не то, что не заводит, так даже и не поддерживает. Вот и сейчас, Кира встала и сказала:
– Пойду работать.
Бобровский, преисполненный благодарности за всегдашнюю безотказную помощь и, особенно, за пирожки, тоже встал:
– Дашу мы скоро выпишем, а вот вас…
Кира улыбнулась:
– А что – меня?
Бобровский решил замаскировать смущение испытанной шуткой:
– А вас я просил бы остаться… в нашем коллективе. Вы в него очень удачно вписались. И я думаю, у нас есть возможности для вашего карьерного роста. И пирожки у вас просто необыкновенные…
Кира Алексеевна подняла брови и улыбнулась:
– Карьера? Это серьезно. Я подумаю…
Бобровский посмотрел на нее внимательно и вдруг сказал:
– Кира Алексеевна, а может, нам в кино сходить… Ну, как-нибудь?
Это было так неожиданно, что Кира не нашлась сразу, что ответить. Поэтому решила просто улыбнуться:
– Честно говоря, устаю. И даже не физически. Морально. Пока Даша вот так лежит… Нет, спасибо. Спасибо – нет…
* * *А чуть позже Кире Алексеевне довелось выслушать историю любви и предательства, приключившуюся с ее единственной дочерью. Даша шепотом рассказывала маме, склонившейся к самой подушке:
– Возвращалась поздно вечером домой… Останавливается классная тачка, а за рулем – Джеймс Бонд!..
Кира переспросила шепотом:
– Шон Коннери, что ли? Высокий, красивый, косой пробор, хитрые глаза?
Даша засмеялась тихонечко:
– Нет, мама. Коннери – прошлый век. Дэниел Крейг. Высокий, сероглазый, красивые губы, начал лысеть. Спросил: как доехать до Первомайской? Я, говорит, в вашем районе давно не был, успел забыть. А у меня здесь сестра квартиру купила. Я пальцем показала, а он сказал: давайте, вы мне дорогу покажете, а я вас за это потом домой отвезу. Я смутилась: такому мужику не скажешь, мол, ага, а ты меня вон в тот лесок и… Он как будто догадался: говорит, продиктуйте номер моей машины маме. Села, короче. Он посмотрел, где его адрес, потом домой отвез. Ни телефона не спросил, ни имени… И уж, конечно, ни за коленку. Оригинал, в общем.
Кира неопределенно поморщилась:
– Ну, да. Высший класс. Потом что?
Даша завела глаза, вспоминая, как все начиналось:
– Я адрес запомнила, куда он приезжал, где у него сестра. И стала мимо ходить, ну как бы случайно. Два дня ходила. Вот однажды иду, вижу – тачка его крутая, «инфинити» стоит. Дальше не знаю, что делать. А тут – он, откуда ни возьмись. Здравствуйте…
Ее мама поощрительно кивала, уже примерно зная, как будет развиваться интрига. Впоследствии стало ясно: мать ошиблась в незначительных мелочах:
– Здравствуйте, это понятно. Дальше-то что? Как представился? Бонд, Джеймс Бонд?
Даша засмеялась:
– Георгий, можно – Егор. Мам, а можно – в виде конспекта?
Кира вздохнула:
– Ну давай, стенографируй…
* * *…Нарядная Даша в облегающем маленьком черном платье и Егор, одетый точь-в-точь как Дэниел Крейг на церемонии вручения «Оскара», сидели в машине, припаркованной к переливающемуся фасаду ресторана «Вернисаж».
Егор явно играл в супермена: откинувшись на спинку сиденья, он молча, неотрывно смотрел на Дашу, но не пытался ничего предпринять. «Зачем? – читалось в его глазах. – Еще не время».
А Даша вся трепетала от близости «настоящего мужчины», и когда он, выйдя из машины, открыл перед ней дверцу, неожиданно бросилась ему на шею… Слова не шли ей на ум: собственно говоря, общих тем для разговора нашлось бы немного, даже если бы они начали искать.
Общие знакомые – да, были. Но это осталось тайной для обоих. И тоже – до поры до времени.
Дефилировавшим в «Вернисаж» вечерним гостям открывалась красивая, как кинокадр, картинка – на фоне неоновых огней их двойной черный силуэт. Да, она обнимала Егора двумя руками за шею. А он легко касался ее талии одной рукой, а вторую небрежно поставил на крышу автомобиля с иллюзорным названием «инфинити»…
…«Вернисаж» – шикарный ресторан. Не фешенебельный, не элитарный, даже не самый дорогой: просто – шикарный! Егор так красиво ухаживал, так уверенно кружил Дашу в танце… Все обращали внимание на эту красивую пару: он в самом расцвете мужественности, она – юная принцесса, впервые попавшая на взрослый бал. Эти двое не замечали взглядов, скользящих по ним. Мужчины смотрели с завистью: еще бы, такие длинные ножки, такие тонкие пальцы, полуоткрытые губки – и все это сорокалетнему, начавшему лысеть франту в смокинге. Женщины смотрели с легким сочувствием к влюбленной девочке: очевидно, она без ума, а он – явно женат.
Егор загадочно пил виски, ел нечто, от чего по тарелке растекалась почти свежая кровь. И глаза у него суживались, как у ягуара. Захватывало дух, но аппетит Дашу не подводил. Она ела что-то легкое, светлое, взбитое и запеченное, запивая легким вином. Но алкоголь не действовал на нее: голову Даше кружил этот стальной серый взгляд неотразимого шпиона.
…Официант принес «фламбе» и сквозь голубоватое пламя Егор стал еще красивее и загадочнее в глазах Даши. Это пламя стало последней искрой, от которой разгорелся пожар…
* * *Кира, как ни странно было Даше, на ее волнующий рассказ прореагировала прозаично:
– Так, Егор-Георгий. Шалькевич. Я его знаю.
Даша округлила глаза:
– Откуда?
Мама пожала плечами:
– Будешь смеяться: я уборщицей работала в его фирме. И еще немного – секретаршей. Но про меня – это не так интересно. Ты про вас дальше расскажи.
Даша помялась:
– Опять – конспективно?
Кира улыбнулась:
– А получится? Все же – роман…
– Ну да. Роман. – Даша поцокала языком. – А я все-таки изложу в телеграфном стиле. Четырнадцать свиданий… Ммм… Две недели задержки, восемьдесят шесть звонков, и вот уже два месяца, как абонент недоступен.
Ее мама сделала паузу. Потом спросила:
– Можно комментировать или… обидишься?
Даша пожала плечами:
– Ну? Я по-любому обижусь.
Кира Алексеевна погладила дочь по ладошке:
– Да не так уж он и недоступен, этот абонент…
– Мама, да он женат! У него есть дети, – вскричала шепотом Даша. – И вообще: стоит ли нарушать семейную традицию – сама справлюсь! Ты же справилась…
