Шамиль Идиатуллин - Rucciя
– В былые дни, – сказал Старый, – были Соединенные Штаты, и Россия, и Англия, и Соединенные Штаты.
Альфред БестерБьюкенен обнаружил, что воспринимает слова Майера как абстракцию. Словно, как и мечтал, глядя на довольного министра обороны, уже отправился на штабные учения, и представитель комитета начальников штабов с убийственно серьезной физиономией пересказывает президенту вводную, согласно которой русские на собачьих упряжках в полном соответствии со вчерашней шуткой переправились на Аляску и договариваются с Ее величеством о транзитном коридоре для марш-броска через Канаду в Штаты. Но в этом случае от президента не требовалось бы ничего – военная машина сама включала программу действий, рассчитанных на такой сценарий. Теперь сценария не существовало – более того, не было машины, на которую можно было свалить ответственность. Потому что инициатива русских пока никак не относилась к зоне ответственности оборонного ведомства. Это была сфера чистой политики, управляться в которой приходилось президенту. А он просто не знал как.
Бьюкенену достался в наследство очень простой мир. Он был таким уже как минимум полвека, и все эти полвека становился все примитивнее и понятнее. Родился этот мир после второй мировой войны, когда планета, как в сказке, разделилась на три части. Первую составили свободные государства, вторую огнем и мечом собрал вокруг себя СССР – так что образовалась по-голливудски бинарная система «хороший-плохой» – а третий мир, куда вошли недоразвитые страны, во множестве образовавшиеся в результате освобождения колоний, был в лучшем случае на подхвате, когда у кого. Как в любом классическом фильме, злодей был беспросветно черен, при этом дьявольски силен и изворотлив. Но любой, кто смотрел хоть один остросюжетный фильм, знал, что это злодею не поможет. Человечеству просто надо было дождаться лидера с незамутненным восприятием, который догадался бы наложить киношную кальку на такую вроде бы сложную и запутанную картину мироздания. К счастью, долго ждать его не пришлось. Именно выходец из Голливуда нашел немного наивное, но точное определение для второго мира – «империя зла». И именно президент-актер заколотил крышку гроба этой империи.
Ее развалившиеся куски ухнули в третий мир, и отныне планета вполне по-библейски делилась на две части, на чистых и нечистых. Нечистыми управляли чистые, чистыми управляли США, а США управлял он, Майкл Бьюкенен. Выше него был только Господь Бог, и Бог велел ему вести человечество к пажитям небесным. Путь обещал быть гладким и прямым – большинство ведомых впечатляет естественная мощь пастыря, самых же неразумных должна вразумлять хорошая дубинка, необходимая каждому пастуху. В конце концов, по дубинке пастыря и узнают и отличают от овцы. А когда появляется вторая дубинка, это уже не смирная пастораль, а бардак с мордобитием.
Евразийский договор, о возможности которого президент не догадывался сам, и не получал никаких сигналов от помощников и советников, просто выбил его из седла. Россия, согласно всем раскладам, была давно и безнадежно списана со счетов. Принимать ее во внимание приходилось не столько из-за ее ядерного потенциала, который все стремительнее обращался в безвредный пар, сколько из необходимости сохранить саму Россию как буфер, смягчающий экспансионистские устремления ее ближайших соседей, в первую очередь Китая. На второй год своего президентства старый собачник Бьюкенен четко идентифицировал Россию с древним лабрадором Даффи, вошедшим в жизнь Бьюкененов на ее предпоследнем, индианском этапе. Последние годы пес большую часть времени дрых под столом в гостиной, время от времени звучно оскверняя воздух, но на вечерней прогулке норовил показать себя мачо-убийцей, оживленно переругивался со встречной молодежью и пытался лезть в драку с самыми задиристыми ее представителями. Жене и дочерям Майкла всегда удавалось вынуть из челюстей естественного отбора расхрабрившегося дурачка со стершимися зубами – так что Даффи не был переварен не чтящим седины ротвейлером, а дотянул до почтенных пятнадцати лет и должен был почить в мире и спокойствии под неизбежные, но светлые слезы домочадцев. Той же участи президент Бьюкенен искренне желал России – и надеялся, что ей хватит благоразумия не ускорять печального процесса.
Теперь Россия-Даффи, подобно мирной лайке из мерзкого фильма, которыми так увлекалась Дэзи, младшая дочь президента, превратилась в чудовищную тварь, пожирающую все, до чего может дотянуться – а для всего прочего отращивающую гигантских размеров щупальца. Которые, как полвека назад, угрожали всему свободному миру. Лоснящиеся щупальца, с которых капала сукровица и гадостная слизь, опять сгребали нечистых в империю, в империю зла. Потому что место империи добра было занято давно и навсегда. Самое поганое, что это происходило именно сейчас, когда США наконец обеспечили себе комфортную жизнь – умом, потом и кровью, в том числе даже своей. Одновременно великая страна силой выдрала прочий мир из хаоса, построила в походный порядок и затолкала на ковчег, потихоньку двигающийся к нормальному цивилизованному существованию, в котором не было места террору, каннибализму, голодным смертям, фундаментализму и геноциду. И опять этому наиболее эффективно воспротивились не религиозные исламские фанатики и не какие-нибудь первобытные африканские дикари, которых, в общем-то, никто на ковчег и не звал. Воспротивились русские – пьяницы и дикари, привыкшие жить в вонючем сортире и готовые мочить любого, кто попытается их из сортира выудить. До сих пор оставалось радоваться, что силы у русских уже не те, и они не способны, как это было прежде, распространять границы своего сортира на полпланеты. Теперь поводов для радости не осталось.
Майер и силовики с почтительным ожиданием смотрели на президента. Он ощутил сильнейшее раздражение – в конце концов, сколько можно прикрывать чужие промахи, а тем более – грубые провалы? Разведчики и аналитики страны и ее союзников прохлопали событие, по масштабам и последствиям сопоставимое с хиросимским взрывом, способное так же круто перевернуть политическое устройство человечества. И теперь руководители этих непрофессионально сработавших специалистов ждут, что президент, как обычно, улыбнется и выдаст рецепт спасения. Как будто это его работа.
Президент улыбнулся и сказал:
– И какие будут предложения?
Силовики, видимо, следуя договоренности, перевели взгляд на Майера. Президент решил, что поговорит с Джереми о допустимости театральных эффектов нынче же вечером, и последовал их примеру. Майер сказал:
– План «Духовное возрождение».
Сказал так, словно это все объясняло.
– Поподробнее, пожалуйста, – не скрывая уже раздражения, попросил Бьюкенен.
Оказывается, в конце восьмидесятых американские эксперты чуть было не пропустили момент, когда на территории Советского Союза начали набирать оборот центробежные тенденции. Верно оценить ситуацию им удалось в последний момент – но оказать содействие развалу империи США и их союзники уже не успели – лидеры советских республик, сначала прибалтийских, а потом и славянских, справились почти самостоятельно. Аналитикам ЦРУ, Госдепа и ряда политологических институтов осталось лишь удержать своих руководителей от выражения поддержки Михаилу Горбачеву, из-под которого младшие товарищи ловко выдернули страну.
Распад СССР и Югославии дал развитым странам универсальную модель размотки самых запутанных вроде бы узлов: как оказалось, древняя формула «Разделяй и властвуй» действует все так же исправно. На этой волне и родился план «Духовное возрождение», предусматривающий демонтаж России именно по этой модели. В соответствии с планом, необходимо было обеспечить проведение в российских регионах демократических выборов, в результате которых местных партийных функционеров, тяготеющих к унитарному государственному устройству, обязательно должны были заменить представители либеральной оппозиции.
Основная ставка делалась на национальные автономии, сохранивших перевес традиционного населения, недовольного второсортностью собственного положения. Благо, курс на ассимиляцию народностей русским этносом в последние десятилетия стал вполне официальным, национальное образование находилось в загоне, все языки кроме русского становились стремящимся к минимуму декоративным элементом. Градус конфликтности повышался вавилонскими устремлениями коммунистов, которые с нарочитой небрежностью путали границы национальных территорий и с помощью ударных строек затевали великие переселения народов. Это оборачивалось маргинализацией целых социальных слоев и обостряло межнациональные отношения. Не воспользоваться такими условиями было просто грешно.
