Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко
– Курить вредно, жить противно, – без улыбки ответил мальчик, так, кажется, ни разу и не взглянувший ему прямо в глаза. – Кстати, никотин – единственное известное науке средство от шизофрении.
– Рак легких ничем не лучше, – возразил Георгий, но все же протянул ему зажигалку и закурил сам.
Георгий неосознанно ожидал, что Игорь подскажет ему стратегию поведения – неважно, будут ли это упреки, или оправдания, или застенчивая благодарность. Но мальчик держался скованно и настороженно, как с посторонним человеком. В какой-то момент Георгий увидел их со стороны: мужчина под благовидным предлогом привел в ресторан сына друзей, или своего студента, или просто парнишку с пляжа. И теперь мучительно пытается приступить к делу и одновременно сохранить достоинство, что в подобных обстоятельствах почти невозможно. В нем вдруг проснулись давно, казалось, забытые страхи – боязнь отказа, стыд обнаружить свою несостоятельность, ощущение неловкости каждого своего жеста и слова.
Нужно было бы просто признаться: «Игорь, я схожу по тебе с ума и страдаю от ревности. Скажи, что теперь ты только мой, и поедем скорей, чтобы насладиться друг другом». Но вместо этого он спросил:
– Так что, может, расскажешь, что с тобой произошло? Почему ты не поехал в Будапешт? И откуда вообще взялся этот Коваль?
– Так получилось, – ответил Игорь, вялым движением стряхивая пепел с сигареты.
– Хорошо, а как получилось с этими таблетками и с наездом на дороге? Ты же мог запросто умереть или остаться инвалидом. Это чудо какое-то, что все обошлось.
Тот молчал, и это молчание почему-то все сильнее задевало Георгия.
– Ты категорически не хочешь об этом говорить? Ладно, зайдем с другого конца. Мне звонил этот твой… Майкл. Сказал, что шокирован и ничего такого не предполагал… В общем, хотел видеть тебя. Я обещал передать тебе его пожелания при первой возможности. Это из-за него ты наелся снотворного?
– Нет. Не из-за него. И не из-за тебя, – ответил мальчик тем же равнодушным тоном. – Просто чувствовал себя как жаба в миксере.
От досады на то, что он, очевидно, находит всю эту ситуацию забавной, Георгий перешел в наступление:
– Кстати, я так и не увидел здесь почвы для трагедии. Понимаю, ты совсем не хотел учиться или работать, вообще заниматься каким-то полезным делом… Это диагноз вашего поколения – хотите получить всё и сразу, палец о палец не ударив, как Емеля на печи. Или крокодил, который даже ходит лежа. А тут подвернулся этот Коваль… Поездки, подарки – он, как я понял, умеет пустить пыль в глаза. А ты привык жить за счет мужчин, тебя это почему-то не смущает. Вероятно, я тут тоже виноват… Одним словом, я признаю, что вел себя не безупречно. Но и ты не остался в долгу…
Игорь вдруг начал пристально что-то рассматривать на своей руке, уже без околичностей показывая, что ему неинтересен этот разговор. Георгий продолжал, сдерживая досаду:
– В общем, суммируя все вышесказанное, мы, фактически, квиты. Я подозреваю, что и с Ковалем ты связался еще до Будапешта, за моей спиной… Поэтому предлагаю обойтись без взаимных выяснений, а просто попробовать… как-то конструктивно… начать все заново. Поискать какой-то компромисс. В рамках сложившейся ситуации. Если ты, конечно, не предпочитаешь другие варианты… Я же, собственно, не знаю, каковы твои планы на будущее. Может быть, ты хочешь вернуться к нему?
– Нет, не хочу, – быстро ответил Игорь, и на секунду в его глазах мелькнула паника.
Георгий испытал приятное чувство удовлетворения. Но, подавшись вперед, он увидел желтую божью коровку, которая взбиралась по тыльной стороне ладони мальчика, и снова рассердился.
– Игорь, я не спорю, жизнь насекомых чрезвычайно познавательна… Но, кажется, мы сейчас говорим о каких-то действительно важных вещах. Фактически, о высоких чувствах. И мне, к твоему сведению, это стоит труда!
– А тот ночной клуб? Помнишь, ты хотел сделать на крыше? – спросил мальчик невпопад.
В этот момент Георгий вспомнил выкрашенные зеленой краской коридоры общественной больницы, по которым шагал, чтобы забрать его – обритого, обколотого лекарствами, дорогого сердцу, как ребенок, потерянный и чудесным образом обретенный. С этим воспоминанием вернулось и чувство вины.
– Клуб?.. Да, я подписал проект. Почему ты спрашиваешь?
Он пожал плечами:
– Просто. Ты же говоришь – начать все сначала.
– И что? Тебя это не устраивает? – Георгий почему-то ожидал, что он начнет торговаться и ставить условия. – Ну, давай, я внимательно слушаю. Давай уж все обсудим «на берегу». Как ты это видишь? Как бы ты хотел?
Игорь снова передернул плечами.
– Не знаю. Мне без разницы, – но тут же заговорил с усилием, словно перебарывая себя: – Я хотел, чтобы ничего не чувствовать. Чтобы все забыть. Но у меня не получилось. Такая хрень. К концу сказки добро победило разум. – Едва ли не в первый раз за это время он прямо взглянул на Георгия, изобразив на лице что-то вроде усмешки. – Наверное, любовь?
«Любовь», – хотел было ответить Георгий. Но подумал, что, признав это вслух, тут же отдаст себя во власть тем жадным и непредсказуемым голым божествам, которые осеняют благодатью крыл, но могут пустить стрелу в сердце, а затем выпить глаза и выклевать печень.
Божья коровка забралась наконец на палец мальчика и полетела к окну.
Георгий выключил телефон и повез Игоря к себе на Мытнинскую. Начал раздевать прямо в прихожей, едва захлопнув входную дверь.
Игорь проявил все же прежнюю свою внезапную строптивость.
– Тебе что, жена не дает? – пробормотал он, высвобождаясь с нервным смешком. – Ты как с зоны откинулся. Иду, а волка семеро козлят… Она, случайно, нас тут не накроет? А то уже был аналогичный случай в Лосево…
– Это ты как из колонии для малолеток, худой и бритый, – возразил Георгий. – Этот Коваль тебя, похоже, не кормил, только трахал по всей программе?.. Заставлял отрабатывать затраты?
– Я теперь понял, что такое с порога в постель тащить, как уличную завалюху, – заметил Игорь, когда они уже оказались в спальне.
– Но ты еще не понял, чем это грозит.
Георгий успел подумать еще, что никогда, наверное, не был так ясно и жадно счастлив. Затем у него перехватило дыхание, словно он нырнул в прорубь после бани, когда и ледяная вода, и морозный воздух становятся обжигающе горячи.
Посреди ночи он пробудился и приподнялся в постели, осторожно снял с себя руку спящего мальчика. Пошатываясь, как пьяный, поднял с пола разбросанную одежду. Выпил в кухне воды и набрал Маркова.
– Кидаем Сирожей по «Альмагесту», я решил. По старой схеме, без всяких арабесок. Сливаем акции через опцион и банкротим прокладку. Пускай потом ищут прошлогодний снег на полигоне.
– Погоди, погоди, – пробормотал сонный Марков, – ты что там, анаши обкурился?
– Говорю, запускаем схему прямо завтра. А пока отвлечь их на базовый актив. Лишние деньги портят людей, а мы по-дружески снимем порчу. Кто не рискует, тот пьет один кефир.
Марков пробормотал неразборчивое ругательство, громко почесался.
– Ну да… Такие они дураки… А ты знаешь, сколько сейчас времени, на всякий случай?
– Я знаю, что старика Рабиновича уважали не за камни в почках, а за бриллианты в желудке. Обмозгуй мою мысль, завтра нарисую всё конкретно, – сказал Георгий и повесил трубку.
Часть IV
Глава первая. Утраченные иллюзии
Также и воздействие звезд влияет, если хочешь, на некоторые вещи, но бесспорно не на все.
ЦицеронГород изнывал от жары второй месяц. На дорогах плавился асфальт, в офисах отказывали климатические системы. В белом от зноя небе редко проплывало прозрачное облако, не обещая дождя, и вечера совсем не приносили прохлады, лишь напитывая воздух банной влажностью.
Цветы в оранжерее, за день истомленные зноем, жадно пили воду и молчаливо жаловались Марьяне, ей же некому было пожаловаться на жар, который сжигал ее изнутри. О том, что происходит в ее семье, она не могла рассказать ни Светлане, ни Алексею, ни кому-то из друзей отца. Обида копилась в ней, словно черный клубок, а будущее казалось беспросветным коридором, по которому она обречена двигаться на ощупь в полном одиночестве. От отчаяния Марьяна решилась на странный шаг – отправиться на прием к гадалке, о которой услышала от косметолога в салоне.
Эта женщина получила известность после участия в телепередаче, где колдуны и целители демонстрировали свои необычные возможности. Она брала за сеанс немалые деньги, но, по отзывам, творила настоящие чудеса – находила пропавших людей, узнавала прошлое и давала точные предсказания. Марьяна не особенно верила в помощь потусторонних сил, но не могла не видеть, что происходящее с Георгием не поддается рациональному объяснению. Это было слишком похоже на колдовской морок, наваждение, приворот.
Гадалка, крупная женщина с резкими чертами лица, принимала посетителей в собственной квартире, разделенной на жилую зону и «кабинет». В прихожей и гостиной, где Марьяне пришлось ждать минут десять, ничто не говорило о занятиях хозяйки, но кабинет был богато декорирован атрибутами ее профессии – церковными свечами, чучелами мелких зверушек, хрустальными шарами. Стеллаж был уставлен флаконами с маслами и солями. На столе были разложены колоды гадальных карт.
