Ольга Погодина-Кузмина - Адамово Яблоко
Вытерев кухонный стол, она поставила перед ним чашку и села, дожидаясь, пока закипит чайник.
– Я рад тебя видеть, – сказал Максим. – Надеюсь, ты никуда не спешишь?
– Сейчас полдевятого утра, – напомнила она. – Я работаю вечером. Нет, в спальне меня никто не ждет, если ты об этом.
– Да, извини, – кивнул он, едва сдерживая острое желание уткнуться лицом в ее колени.
Таня смотрела на него с грустью.
– Надо тебе завязывать с наркотиками. Совсем плохо выглядишь. Может, к врачу сходить?
– Дело не в этом, – покачал головой Максим. – Я просто хотел сказать тебе, что… Даже не знаю, зачем я приехал. Как-то глупо все.
Она разлила чай по чашкам и закурила.
– Ладно, расскажи, чем ты занимался все это время. Что нового? Как твой отец?
– Да, собственно, ничего. Вернее, нет, папа женился. Была свадьба, человек сто гостей. Обед, музыка, торт – все как положено. Сейчас они уже вернулись из Европы. Медовая неделя.
– А как же Игорь? – искренне удивилась она.
– Папа, кажется, отправил его куда-то учиться. За границу… Так что приличия соблюдены. А Радик женится на этой маленькой модели. Наташа, так ее, кажется, зовут. Она уже на седьмом месяце. Собственно, сегодня ночью мы справляли мальчишник.
Таня смотрела на струйку дыма над своей сигаретой.
– А ты?
– Нет, я не женюсь ни на ком.
– Я не об этом… Ты что делаешь?
– Тебе действительно интересно? Мы делим бизнес с бывшими компаньонами деда, они выходят из компании. Вот я сейчас занимаюсь бумагами по итогам инвентаризации, готовлю независимые оценки для арбитражного суда.
Скучная работа, честно сказать, – Максим посмотрел на Таню, глазами спрашивая другое, самое важное сейчас. – Ты знаешь, мне все время снится один и тот же сон. Как будто я карлик. Я маленький, у меня жесткие торчащие волосы… Я спрятался в постели, но тут кто-то меня вытаскивает, берет за бока, как младенца, поднимает вверх и говорит: «Вот он, Карлик Нос!» И я понимаю, что я беззащитное озлобленное существо… и мне очень страшно. – Она молчала, и Максим торопливо продолжал: – У меня будто что-то разомкнулось в голове. Кажется, я уже скоро начну слышать голоса, как Жанна Д’Арк. Не знаю, зачем я живу. Сегодня я видел смерть и подумал: может быть, ты была права? Может быть, мы и есть – олово для пуговиц?..
Она смотрела на него с изумлением и жалостью. И он вдруг понял – да, ее нежность и жалость, вот зачем он приехал сюда, вот чего он искал. Она покачала головой.
– Максим, Максим… да ты совсем не в себе.
– Да, – сказал он. – Я не в себе. Мы можем сейчас заняться сексом?..
По ее лицу он понял, какой ответ услышит. Ему вдруг сделалось невыносимо стыдно самого себя, вывалившего душевные помои перед женщиной, которую он так пронзительно любил и желал.
– Мне тебя жалко, правда, – с усилием пробормотала Таня. – Но у нас ничего не получится, Макс. Я ничего не могу сделать. Прости.
Он допил чай и поднялся.
– А, черт, и пуговица оторвалась, – сказал он, застегивая куртку. – Извини, я тут что-то наболтал… Еще не протрезвел после этой фиесты.
– Подожди, – вдруг спохватилась она. – Ты не обиделся? Может, тебе чем-то помочь?
– Нет-нет, – он покачал головой. – Просто надо выспаться. И выкинуть эту куртку. И вскрыть себе вены консервным ножом. Это я пошутил, если ты не поняла.
Спускаясь по лестнице, уже на нижнем этаже, он чувствовал, что Таня все еще стоит в дверях, глядя ему вслед. В какой-то момент он подумал, что должен вернуться и все объяснить, достучаться до нее, пообещать, что все изменит и исправит. Но миг спустя осознал, что ничего изменить нельзя. Что теперь он может только двигаться вперед – без цели и смысла, поедая отпущенное ему время, как безвкусный овсяный кисель.
Утро было свежее и ясное, наполненное щебетом птиц и запахом цветущей черемухи. «А кстати, отличная идея – покончить с собой в такое утро», – подумал он и зачем-то заставил себя громко, в голос рассмеяться, с усилием растягивая отвердевшие мышцы вокруг рта.
Глава седьмая. Вино из одуванчиков
Если Господь милостив к нам, то введет нас в землю сию и даст нам ее – эту землю, в которой течет молоко и мед.
Числа 14:8Машину пришлось оставить за воротами, и Георгий Максимович пошел через парк, вдыхая весенние испарения жирной земли, отгоняя мошкару, роями вьющуюся над тропинкой.
День обещал быть по-летнему жарким. На перекопанных клумбах вспухла почва, выпуская на свет острые ростки; кусты и деревья словно окутала прозрачная зеленая пелена, бабочки грелись на свежеокрашенных стенах. И повсюду, вокруг жилых корпусов и зданий клиники, вдоль дорожек и у крыльца, словно кто-то расплескал желтую краску, – расцвело несметное множество одуванчиков.
Переговорив с врачом, молодым, деликатным до приторности азиатом в золоченых очках, Георгий получил медицинскую карту, компакт-диск с отчетами о проведенных процедурах, распечатки по счетам. Ему также выдали пакет с витаминами и лекарствами, которые Игорь должен был принимать еще какое-то время.
О том, что мальчик попал в больницу с травмой головы после автомобильной аварии и с тяжелой интоксикацией таблетками, Георгий узнал от его тетки. Он сразу перевез Игоря в эту частную клинику, вернее, реабилитационный центр, который присоветовал Казимир – партнер лечил там племянницу от наркозависимости. Георгию было на руку, что в этом учреждении строго охраняли информацию о клиентах. Сюда не мог попасть посторонний, а свобода больных была ограничена довольно большой, но хорошо охраняемой территорией за бетонным забором.
Медицинская сестра проводила Георгия в жилой корпус. Постучав, открыла дверь в отдельную палату, вполне комфортабельную, как номер в приличной гостинице.
Игорь лежал в постели и листал журнал.
Его сбритые наголо волосы уже начали отрастать, краски вернулись на похудевшее за время болезни лицо. Но под глазами еще лежали тени, и взгляд был застывшим и настороженным. Завидев Георгия, он спрятал под одеяло свои изящные босые ступни.
– Здравствуй, – сказал Георгий Максимович, останавливаясь посреди комнаты. – Ну, как ты себя чувствуешь? Несмотря на интенсивный курс лечения ухудшения не наступило?
– Спасибо, хорошо, – ответил Игорь без всякого энтузиазма, не реагируя на шутку.
Одуряющий аромат весенних соков проникал в палату сквозь настежь открытые окна, смешиваясь с едва различимым, но вездесущим запахом медикаментов. Георгий подумал, что если бы не медсестра, которая все не торопилась уходить, он решился бы наконец обнять мальчика, горячего и голого под измятой пижамой.
– Тогда собирайся, тебя выписывают, – сказал он, прокашливаясь. – Я приехал за тобой.
Игорь сейчас только вынул из ушей «ракушки» от музыкального плеера, встал и с равнодушным видом начал раздеваться. Чтобы не смотреть, Георгий вышел в коридор, дал чаевые медсестре и санитарке. Игорь появился в холле минут через пять, уже в толстовке и в джинсах, с небольшим пакетом в руках. В молчании они прошли через парк к воротам, сели в машину.
– Может, хочешь с кем-то попрощаться? – запоздало спохватился Георгий Максимович. – Может быть, с врачом?
– Нет, – ответил он и даже не обернулся в сторону забора.
За то время, что Игорь находился в клинике, Георгий навещал его два раза, но так и не успел поговорить ни о том, что случилось, ни об их совместном будущем. Впрочем, это будущее пока представлялось несколько смутным. Георгий твердо знал только одно – теперь Игорь должен быть рядом, каких бы усилий это ни стоило.
Они выехали на трассу, не слишком оживленную в этот час, миновали строящийся коттеджный поселок – проект недружественных конкурентов. Верхушки берез, еще сквозные на просвет, были облеплены шапками грачиных гнезд.
– Ты завтракал? Как вас кормили? – спросил Георгий, стараясь справиться с растущим и уже причиняющим физическое неудобство внутренним напряжением.
– Нормально, – вяло ответил мальчик. – Икру давали, перепелиные яйца. Овощи. А на обед телятину, рыбу.
– Я бы тоже перекусил. Сегодня выпил только чашку кофе. Тут по дороге видел рекламу ресторана с символичным названием «Причал». Заедем?
Игорь пожал плечами, оглядываясь в окно на протянувшуюся вдоль шоссе березовую рощу.
– Вот и отлично, – начиная злиться на него и на себя, кивнул Георгий. – Раз тебе так проще, буду принимать решения сам.
«При этом, – мысленно добавил он, – чувствовать себя полным идиотом».
В летнем ресторане, выходящем большими окнами на залив, совершенно пустом в этот час, пахло подгоревшими шашлыками. Они сели за стол, Георгий заказал себе овощной суп и жаркое, Игорь – кофе и пачку сигарет.
– Курить вредно, – заметил Георгий, чувствуя, как смешна и нелепа его нерешительность. – Кстати, и спиртного тебе нельзя.
– Курить вредно, жить противно, – без улыбки ответил мальчик, так, кажется, ни разу и не взглянувший ему прямо в глаза. – Кстати, никотин – единственное известное науке средство от шизофрении.
