Сергей Буянов - Рандолевый катран
– При чём, при этом?
– Ну, это, при сборе анализа.
– Я свечку не держала, но зуб даю! – Валя щёлкнула ногтем большого пальца о верхние резцы.
– Понимаешь, если это не так…
– Всё понимаю! Иначе зачем мне огород городить? Нина! Ты уже думаешь как беременная!
– Это почему?
– Потому, дражайшая хозяюшка, что вы изволите чушь городить! Давай так, больше не возвращаемся к теме! Или я обижусь настолько, что удеру от вас! Пусть буду жевать плесневелую корочку с помойки вместо бутерброда с икоркой, но жить без упрёков лучшей подруги!
Нина Петровна подошла к Валентине. В глазах подружки появились слёзы.
– Хорошо. Я тебе верю. Но всё одно, мне кажется, что-то тут нечисто.
– У тебя будет ребёнок. От Волконского. И ни у кого больше!
– Будем надеяться, что наша афера удастся.
– Нина Петровна! Всё будет в порядке, – Валя вдруг всхлипнула.
Волконская обняла подругу, утешила.
Обе сговорились на том, чтобы прислуга не болтала обо всяких "рвотных массах" и других признаках беременности хозяйки.
ГЛАВА 36
В российском футбольном первенстве появился бразилец. Событие прошло без особой помпы и рекламы. Появился, забегал. На каждой игре он оттачивал собственную технику, обводя по полкоманды соперника, но забивал по настроению.
– И на кой нам такой игрок? – спросил у своей команды тренер "Житника".
Парни пожали плечами.
– И я говорю, один Бураков стоит трёх таких бразильцев!
Никто из команды не хотел поддерживать разговор. Мало кто любил Бурого, завидовали ему все, включая дружка легионера Абрека, получившего кличку от Паши.
– Вижу, подрасслабились! С сегодняшнего дня начинаем тренировки в двойном режиме! И если я увижу хоть одного сачка на поле, загоняю до смерти! Причём бегать начнёте тотчас после матча! Разойдутся зрители, отдохнёте четверть часа, и вперёд, на мины!
Футболисты зашикали друг на друга, недовольные решением тренера.
– Чё ты молчал? – взъелись они на капитана. – Вставил бы словечко!
– Он принял решение, что ещё? Вы хоть раз помните, чтобы тренер отменял решение?
– Да не об этом речь! Он хотел поговорить по душам, а ты молчал, поэтому он и озверел!
Все претензии к капитану были вялыми, потому что каждый мог "вставить словечко", но не захотел этого.
Матч столичному клубу, не самому лучшему в последние годы, "Житник" проиграл. Продул за милую душу со счётом 1:4. Абрек за один гол получил бонус, остальные остались в долгах перед клубом. Как и обещал, тренер устроил послематчевую пробежку с ускорением. Игроки, включая вратаря и запасных, покорно побежали от одних ворот к другим. С середины поля, вместо положенного ускорения, они расслабились, за что обратно: от ворот до ворот пошли гуськом. Приползшие последними четверо опять побежали от ворот до ворот. На этот раз с ускорением. Тренер засёк: на три секунды быстрее.
Остальные футболисты вповалку лежали на газоне. Тренер, видя, что силы у всех на пределе, вот-вот закроется второе дыхание, прекратил экзекуцию.
– Видите сами, сколько у вас резервов! Почему не растрачено за игру?
– Да ладно, обычный матч в середине сезона, – сказал капитан, отдышавшись.
– Ничего не значащий матч? – спросил тренер.
– Ну, почему, каждая игра чего-нибудь да стоит, – процитировал тренера капитан команды.
– А эта – стоит позора на мою седину! И за всякий побелевший волосок по три шкуры сдеру с каждого! – тренер вырвал наугад волос с виска.
К счастью, оказался не седым.
– Всё! В душ. Завтра на тренировку, на полчаса раньше!
Он смотрел вслед уползающим с поля игрокам и думал, возможно, ли при таком составе удержаться в премьер-лиге? А с начала сезона были совсем иные задачи – борьба за место в десятке, а то и за призовое!
С травмой Паши игра "Житника" поменялась. Как будто из электрода вынули металлический стержень. Дыму много, искры нет и результат, в лучшем случае, нулевой.
Паша тем временем лежал в больнице. И никто, кроме жены и любимого тестя, не навещал его. Первые трое суток Бураков провёл в реанимации. Комитет по делам спорта не проявил к известному всей стране футболисту никакого внимания.
– Футболисты, это хорошо. Но важнее сейчас молодая поросль! Так что, извините, находите собственные резервы, – сказала мэрша.
– Наталия Яковлевна! Бураков восходящая звезда нашего спорта! Он игрок основного состава сборной страны!
– Да будь он самим красным солнышком! Средств на его операцию нет! Весь бюджет города не потянет заграничную клинику!
Тренер ушёл от Мискиной ни с чем.
Команда проиграла пять матчей, один за другим. В некоторых блеснула надежда на ничейный исход, за счёт пассивности соперника, но собственные лодыри переплюнули приезжих лентяев. В последние минуты матча они настолько расслаблялись, что у собственных ворот не оказывалось ни одного игрока. Спохватываясь, бежали за нападающим, либо догоняли, сбивая его с ног, либо сопровождали до момента удара по воротам. Пенальти или выход один на один с размякшим вратарём – исход один, гол.
Тренер теребил менеджера команды. Тот и сам понимал, что без нормальной команды денег не видать. И принялся за поиски спонсора. Если Мискина не любит футбол, это не значит, что нет других людей, понимающих игру и болеющих за малую Родину.
Завхоз направился к лучшей подруге Мискиной.
– Ядвига Францевна! Не желаете ли отобедать со мной? – спросил седовласый подтянутый мужчина спортивного телосложения.
Ядвига опытным взглядом разом оценила мужчину. Не смотря на седину, густющие чёрные брови – хороший знак для ещё живой женщины! Она согласилась на встречу, не выясняя причин.
Ужинали на её территории. Завтракали в её постели. В результате приятного знакомства Ядвига Францевна почувствовала себя моложе в два раза, а менеджер "Житника" – чуточку богаче.
Тренер, собрав деньги на лечение лучшего игрока, повеселел.
– И всё же, ищи надёжных спонсоров! – сказал он завхозу.
– Тем и занимаемся! Землю роем!
– Рой хоть до экватора, но сезон вытяни!
Менеджер заверил ещё раз, что будет рыть землю и бороздить море, но найдёт. И на новых игроков, и на откаты, кому следует.
– А этого, – тренер погрозил пальцем, – я не слышал.
– А этого, я и не говорил, – завхоз пожал плечами.
Паша лежал, глядя в потолок. В первые дни он не различал люстру, теперь же мог сосчитать количество лампочек, благо было их всего две. Линии швов бетонных плит он не видел. Да и сам потолок был почему-то серым. Изредка проскальзывала искра поперёк потолка. Она ничего не освещала, и зацепиться за неё взглядом было невозможно.
Жену с ребёнком и тестя он узнавал задолго до их появления в палате. По запаху дома.
– Пришли! А я понял ещё с коридора, что вы идёте! – говорил Паша.
На самом деле родственники давно находились в палате, только боялись разбудить его, не подходили близко. Паше надоедало лежать с закрытыми глазами, он раскрывал веки, и тогда жена подходила ближе.
– Каково положение в турнирной таблице? – спрашивал Паша у жены.
Она вздыхала, зачитывала вырезку из спортивной газеты.
– Значит, силы в лужу! – сетовал Паша. – Ничего! Скоро выйду, дам всем прожраться!
Жена молча кивала, держа его ладонь в своих руках. Тесть шумно дышал, кивая. Сынишка ползал по животу Буракова, о чём-то бухтя.
– Что говорят доктора, Паша?
– Прорвёмся!
– А мне сказали, что тебе уже не играть в футбол.
– Кто? Да я ему… – Паша сдерживался, чтобы не выругаться в присутствии ребёнка.
– Они говорят, что ты получил закрытую черепно-мозговую травму.
– Да и мне тоже самое говорят! Типа, рассосётся гематома, и вернётся зрение. Я уже вас вижу! И лампочки на потолке! Вон, гляди! – Паша ткнул указательным пальцем в середину потолка. – Одна слева, а другая справа. Не веришь, что вижу, а? Тогда кто мне бы рассказал? То-то же!
Лена зажимала рот носовым платком, чтоб не разрыдаться в голос. На потолке лампочек не было вовсе. Освещалась палата боковыми плафонами.
В одно из посещений явился тренер.
– Паша! Бурой! Поднимайся, хорош валяться! – бодро сказал он.
Паша сел в кровати, поднялся на ноги. Резво, по-молодецки. Он постоял, глядя перед собой. Тренер не выдал себя никакими звуками. Он сделал шаг в сторону и замер. Паша протянул руку перед собой в пустоту. Тренер тотчас шагнул обратно и пожал протянутую руку. Сам при этом смотрел на жену Буракова. Лена кивнула, закусив платок.
– В общем, так! Ты слышал, что без тебя пролетаем, как фанера над Парижем?
Паша, зная нрав тренера, не перебивал.
– Едешь завтра в Москву, в Склифосовского! Там тебя разом на ноги поднимут!
– Я и так на ногах! – Паша невысоко подпрыгнул, мягко приземлился. – Хоть сейчас на ударную!
– Это правильно. Знал, что ты молоток! Вернёшься кувалдой!
– Так, значит, завтра?
– Конечно же! Я когда давал обещания без толку?
– А Лена, как она с ребёнком? Сколько я там проваляюсь? Лучше б вы меня в команду взяли сразу.
