Эдуард Тополь - Московский полет
– Но это же не военный объект, – сказал я примиренчески, с тайной мыслью дать Игорю время смыться из гостиницы и унести пленку с моим интервью подальше от КГБ.
– Не важно! У нас инструкция! Телевидение должно заранее прислать письмо, получить разрешение, а тогда снимай сколько хочешь!
– И вообще, это валютный бар, надо за вход платить десять долларов. А вы не заплатили, а заказали водку! – упрекнул меня толстый администратор.
– Ладно, – сказал я молодым, считая, что Игорь уже уехал и теперь пора и мне уносить ноги. – Я могу идти?
– Пожалуйста, мы вас не задерживаем.
Я пошел к выходу из бара, не веря, что спасся.
Но когда я вышел (а следом за мной – трое молодых гэбистов и пожилой администратор), я вдруг увидел Игоря. Он стоял напротив выхода из бара, держа включенную камеру, и выстрелил в меня вопросом:
– Господин Плоткин, как вы прокомментируете то, что сейчас произошло?
Я оглянулся. И за моей спиной, в пяти шагах, стояли три сотрудника госбезопасности – молодые, рослые, с развернутыми плечами. Наверняка те самые «новые молодые специалисты», которые, как сказал в АПН генерал Быков, «обновляют сейчас личный состав КГБ». Рядом с ними суетился толстый администратор бара. А прямо передо мной, на расстоянии одного метра, был объектив телекамеры, то есть вся советская аудитория. Интервью продолжалось!
И уже не думая ни о Шестом американском флоте, ни о камерах лефортовской тюряги, я вдруг с ужасом услышал, что говорю с улыбкой:
– Ох, что вам сказать? Теперь я вижу, что вернулся на родину. Силы, о которых мы с вами говорили, – вот они. – И я даже показал на гэбистов. – Вот такие ребята, по инструкции сверху, будут провоцировать следующую шахтерскую забастовку на кровь и беспорядки! Чтобы можно было ввести военное положение и установить новую диктатуру…
Господи, что тут началось!
Гэбисты, белые от бешенства, бросились опять к Игорю, стали рвать у него из рук камеру. А он, не выключая ее, снова бился в их железных руках, крича: «Не отдам! Убейте, не отдам!» А я причитал рядом:
– Да подождите! Подождите! Вы же сказали, что в баре нельзя снимать, а здесь же не бар! Смотрите, тут полно иностранцев, на вас смотрят! И вообще, он же не убегает, не бейте его!
– Никто его не бьет! – остыли они. – Что вы глупости говорите? Кто его бил? Мы просто выключили камеру, потому что у него нет разрешения на съемку! – И прокричали Игорю, который держал камеру, обняв ее руками, как ребенка: – Не включай камеру, ты! – И опять мне: – А у вас в стране что делают с теми, кто не подчиняется органам секьюрити?
– А вы кто, охрана гостиницы?
– Да, мы охрана гостиницы. Вот, смотрите. – Главный из них вытащил из-под ворота рубашки цепочку с биркой, на который было крупно напечатано «SECURITY (Безопасность)».
– Но если вы просто охрана, то в чем дело? Мы же ничего тут не ломаем, не хулиганим и никого не грабим, – сказал я.
– Мы не только секьюрити! – сказал он. – Мы работаем в тесном контакте с органами порядка. Вы! – Он повернулся к Игорю. – Пройдете с нами. Сами пойдете или силой вести?
– Сам пойду, – сказал Игорь.
– Только не бейте его там, ребята! – попросил я.
– Никто его не будет бить. Если хотите, можете пойти с нами.
– Нет уж, спасибо! Я опаздываю… – Я посмотрел на часы, было 22.30, и я только теперь вспомнил, что все мои друзья – Толстяк, Семен, Михаил и Лариса – ждут меня к ужину. – Но вы действительно не будете его бить? Игорь, позвонить на телевидение?
– Не будем мы его бить, можете звонить хоть сейчас! – сказал мне старший. И они увели Игоря куда-то в глубину вестибюля, в свой кабинет.
Я вышел из гостиницы, чувствуя, что меня трясет и что я совершаю предательство. Но если бы в их кабинете они проверили мои документы и выяснили, что я в Москве нелегально, Игорю было бы еще хуже. А так – ну, отнимут они у него пленку, черт с ним, с моим интервью! За то, что я говорил в телекамеру, Игорь не отвечает.
Сдерживаясь, чтоб не побежать, и оглядываясь, не «ведут» ли меня, я подошел к веренице такси, но на всякий случай сел не в первую машину, а в третью от конца.
– Куда? – спросил шофер.
– Поехали! Быстрей! В центр! Плачу втройне! Поехали!!!
Я еще не верил, что выскочил из ловушки. Позавчера меня избили случайные бандиты и арестовала милиция, два часа назад едва не задавила милицейская машина, а теперь чуть не утащили в КГБ. Скорей всего за всем этим еще нет единой направляющей руки, но события явно набирают скорость, и, конечно, не сегодня, так завтра рапорт из райотдела милиции о драке Плоткина у Савеловского вокзала, фонограмма беседы Плоткина с Гдляном и докладная об интервью того же Плоткина в валютном баре «Космоса» сойдутся на чьем-то столе. И тогда…
Черт возьми, на кой х… я продался этим японцам! Не нужны мне ни пять тысяч долларов, ни «Токио ридерз дайджест»!..
Между тем шофер гнал машину по темному проспекту Мира к центру Москвы, а я поминутно оглядывался – нет ли погони. По дороге я трижды приказал сменить направление – с площади Маяковского на площадь Восстания, потом – на Арбат, к ресторану «Прага». Но чем дальше мы уезжали от «Космоса», тем сильнее нарастал во мне страх. Потому что вот сейчас, в эту минуту или в следующую, молодые гэбисты «Космоса» спросят администратора гостиницы: «А в каком номере этот Плоткин живет?» И – все! Как только администратор скажет им, что я еще вчера улетел в Ленинград, они сразу усекут, что я в Москве нелегально. И конечно, тут же поднимут на ноги Московский угрозыск и свое гэбэшное управление по надзору за иностранцами.
Господи, куда же я от них денусь? Барух! Ата! Адонай!..
Шофер проехал к «Праге» какими-то темными переулками, я убедился, что никто пока не гонится за нами, и одновременно увидел в этих переулках темные туловища армейских грузовиков и бронетранспортеров. Наверно, это были те самые бронетранспортеры, которые везли в Москву ночью по железной дороге.
На Арбатской площади клубилась огромная толпа, и я вышел из такси, чтобы смешаться с публикой и замести следы на случай, если завтра КГБ будет допрашивать шофера, куда он меня отвез.
Несмотря на близкую ночь, Арбат был полон людьми, но совсем не как пьяцца Навона, нет! Машины, армейские грузовики, митингующие толпы и снова машины, солдаты в погонах и – почему-то – без погон. Слушая какие-то крики вокруг, обрывки речей и в то же время ничего не воспринимая от страха, а только оглядываясь через плечо, как неопытный шпион, уходящий от слежки, я петлял в этой арбатской толпе. Слежки не было. Я вышел из толпы, нашел свободное такси, сказал:
– На Юго-Запад. Мосфильмовские улицы.
Мы помчались на Юго-Запад. Проехав дом номер 220 по Первой Мосфильмовской и еще целый квартал дальше, я отпустил такси, вошел в подъезд и изнутри проследил, как шофер развернул такси и уехал. Только после этого я вышел из подъезда и по совершенно пустой ночной улице вернулся на полквартала, обошел с тыла несколько домов и наконец вошел в дом, где живут Михаил и Лариса. Постоял, прислушался – в подъезде было тихо, в лифте тоже. Только в моей тощей груди сердце стучало, как дятел в осеннем лесу. Но, кажется, я от них ушел. Во всяком случае – пока…
– Ерунда! Ничего этому оператору не будет! – сказал Михаил, когда я, залпом выпив стакан водки, рассказал, что со мной случилось.
– А вот на Арбате ты действительно мог попасть в историю, – сказал Семен. – Нашел куда ехать!
– А что такое?
– Ты слыссал, ссто недавно рэкетиры убили солдата-«афганца»? – сказал Толстяк. – Про это дассе в «Литгазете» писали. Так вот, сегодня все «афганцы» собрались и марссем поссли по Арбату, сстобы бить рэкетиров. Армия и милиция стояли там сспалерами, по всему проспекту. Слава Богу, обосслось без крови, а то бы ты как раз влип в самое пекло…
Семен и Толстяк сидели у Михаила с девяти вечера, смотрели телевизор и ждали меня. Я выпил с ними еще стакан водки на рябине и сказал Михаилу:
– Я обещал Игорю позвонить на телевидение. Давай позвоним. Программа «Добрый вечер, Москва!». Может, там кто-то еще есть. Пусть они его выручают.
Михаил снял трубку и набрал номер.
– Алло! Это «Добрый вечер, Москва!»? Я звоню по поводу Игоря Финковского, его арестовали в «Космосе»… Что? Это ты, Игорь? Ну вот, а тут за тебя волнуются! Передаю трубку.
Я с облегчением взял трубку:
– Игорь! Извини, что я удрал.
– Правильно сделали, – ответил Игорь.
– Они отняли пленку?
– Да вы что! Вся пленка у меня. Там сидел толковый начальник, майор КГБ, я написал ему задним числом просьбу разрешить съемку в гостинице, вот и все. Смотрите себя по телевизору завтра вечером. Пойдет весь кусок, целиком! Кстати, они спросили у меня, где вы живете, но я не знал. Вы в какой гостинице живете?
– Теперь это уже не важно, Игорь. Спокойной ночи! – Я положил трубку и изумленно повернулся к друзьям. – Ничего не понимаю! Они даже пленку у него не отняли!
