Наринэ Абгарян - С неба упали три яблока. Люди, которые всегда со мной. Зулали (сборник)
– Вот уж не знаю, как выглядит платье, я увижу его только в день свадьбы, – в сотый раз терпеливо объясняла ей Жено.
– Почему в день свадьбы?
– Потому что обычай такой. Свадьбу сначала играют в доме невесты, потом жениха. В дом невесты родственники жениха приезжают с большим, красиво упакованным свертком – там лежит платье, туфли, фата. Невеста переодевается во все новое и уезжает с ними.
– Куда уезжает?
– К ним домой.
– Я не дам тебе уехать. Я попрошу твоего мужа не забирать тебя отсюда. Он меня послушается, я знаю. – Девочка обнимала Жено, зарывалась носом в ее кофту – кофта пахла простым мылом и крахмалом, руки Жено пахли чистотой и сушеным чабрецом. На плите шумел чайник – еще немного, и вода закипит.
Позавтракать никто толком не успел, все были заняты стряпней. В доме Таты приготовления шли полным ходом, там негде было повернуться, вот Жено и возилась на кухне нани – затеяла поздний завтрак. Девочка вертелась рядом, помогала чем могла – выставила на стол сыр и мед, разложила тарелки. Жено быстро почистила несколько головок репчатого лука, ополоснула пучок свежей мяты, разбила в миску шесть яиц – сегодня будет омлет по-персидски.
– Я поем только чай и сыр, – наморщила нос Девочка, – ненавижу этот ваш омлет с луком.
– Да что ты понимаешь в искусстве! Это же так вкусно – мята, яйца, лук, сыр, молотый черный перец!
– Буэ.
– Раз «буэ», иди тогда зови остальных, пусть хотя бы они сытно поедят. – Жено накинула на плечи племянницы куртку, легонько подтолкнула ее к входной двери.
– Сейчас. – Девочка привстала на цыпочки, понаблюдала, как распускается в чугунной сковороде кусочек масла – оно быстро растаяло, заскворчало, пошло сливочным паром. Жено тем временем нарезала мелко репчатый лук и мяту, добавила к яичной смеси, посолила-поперчила, взбила. Натерла сыр.
– Я пошла. – Девочка выскользнула в дверь, побежала вниз, перескакивая через ступеньки высокой лестницы.
– Осторожнее, – высунулась вслед Жено – осенний ветер подхватил ее волосы, откинул на лицо – Жено привычным жестом поймала их, заправила под заколку. – Не лети как угорелая! Омлету еще минут пятнадцать готовиться!
– Хо-ро-шо!!!
На первом этаже, в просторной хозяйственной комнате, Тата возилась с тестом на хлеб. Засыпала в большую деревянную квашню две высокие горки муки, залила воды, добавила несколько щепотей каменной соли. Принялась быстро месить.
– Как вовремя ты прибежала, – обернулась она на топот внучки. – Подай мне, пожалуйста, закваску.
– Хорошо. – Девочка поднялась на цыпочки, осторожно достала с полки глиняный горшочек. Тата всегда заливала небольшой кусочек взошедшего теста водой и оставляла на следующий раз. Тихо бродя, закваска ждала своего часа в глиняном горшочке. От такой закваски хлеб получался кисловатым и не таким пышным, как магазинный, но Тата говорила, что он в сто раз лучше покупного, потому что полезней.
– Тат, Жено есть зовет. – Девочка поставила горшочек на край стола, заглянула под крышку. Пахло холодом и кисло-дебелым, подернутым по краям ржавой крапушкой щавелевым листом.
– Сейчас, я быстро. Добавлю закваску, домешу тесто и приду завтракать.
– Ты можешь не спешить. Она только-только распустила масло на сковороде.
– А что она готовит?
– Омлет с мятой.
– А, тогда у меня много времени. Ты куда?
– Пойду остальных позову.
– Подожди. Поправь мне фартук, а то я не смогу – руки в тесте. – Тата наклонилась, повела плечом: – Вот здесь.
Девочка подцепила узкую лямку фартука, заправила ее под воротничок платья, расправила ладошками. Прижалась к бабушке всем телом. Тата пахла вкусным и родным – мукой, яблочным чиром[51] и осенним садом.
– Ты ж моя золотая!
– Хорошо, что я у тебя есть, да, Тат?
– Не говори!
– Пойду остальных позову.
Нани с Верой второй день возились с выпечкой. В холодильнике ждали своего часа заготовки слоеного теста – скоро их снова раскатывать, обмазывать сливочным маслом, припудривать мукой, складывать конвертиком и убирать на полтора часа.
На больших подносах остывали сладкие круги гаты – глянцевая корочка, рассыпчатая, пахнущая ванилью начинка. В большой сковороде подрумянивались половинки грецких орехов – на начинку для пахлавы.
Не обошлось без происшествий – с коржами для бисквитного торта случилась беда – они плохо поднялись. И Вера сейчас ломала голову – выпекать торт по новой или просто допечь несколько коржей.
– Допеки, и все, – махнула рукой нани.
– Вот эти, которые плохо поднялись, будут отличаться от тех, что хорошо пропекутся. Нет, придется снова браться за бисквитное тесто.
– К тому времени, когда мы подадим на столы сладкое, гости будут такие пьяные, что ничего не заметят.
– Нет, бабушка Тамар, давай все сделаем как надо. Мы же не для них, мы, в первую очередь, для Жено стараемся.
– Как скажешь, Верушка. По новой так по новой.
– Жено завтракать зовет! – влетела на кухню Девочка.
– А ну-ка взгляни на свои часы! – встопорщилась нани. – И напомни нам время. Может, сейчас не завтракать, а обедать пора, а?
– Большая стрелка на семи, а маленькая между двенадцатью и одним.
– И который у нас час?
– Три?
– Вот чудо расчудесное, – под общий хохот отозвалась нани, – ты когда-нибудь научишься правильно называть время?
– Нани, ну чего ты! Я и так вижу – время какое надо.
– И какое?
– Завтракать.
– Ну, раз в полдень завтракать, значит, как скажешь.
– Только вы можете не спешить, Жено омлет с мятой готовит. По-персидски.
– Это хорошо, успею доделать рулетики, – обрадовалась бабушка Кнарик – они вместе со старой Анико и бабушкой
Шушик были заняты приготовлением многочисленных салатов – столичный, свекольный, баклажанный, куриный и самый вкусный – «Праздничный» – фасолевые рулетики на грецком орехе и чесноке с тонкой прослойкой сливочного масла.
Девочка обвела довольным взглядом кухню, захлопала в ладоши:
– Как хорошо, что все вы здесь.
– Ну а как же, пришлось отпроситься с работы. Иначе мы бы не успели.
– Смысл так возиться. Всё съедят и даже спасибо не скажут, – проворчала старая Анико.
– Анико, вот когда мы три дня к свадьбе твоего сына готовились, ты и слова не сказала о том, что нет смысла возиться! – засварливилась нани.
Анико хмыкнула, поправила на голове платок:
– Так вот о том я и говорю – три дня провозились, а спасибо так и не дождались. Смысл было так убиваться?
– Вот будешь внучку замуж выдавать, убиваться не станем, так и быть!
– Ну чего ты сразу про мою внучку? – забеспокоилась Анико. – Традиция остается традицией. Столы все равно надо накрывать.
– Так все-таки традиция или спасибо не дождаться? А то я уже запуталась.
– Тамар, тебе лишь бы за слово зацепиться!
– Лучше за слово зацепиться, чем в глаза вцепиться, Анико.
– Это я уже поняла.
– Ты нашей Тамар не перечь, Анико, – подмигнула бабушка Шушик, – нас тут много, а ты одна. Побьем ведь!
Девочка слушала шуточную перебранку взрослых, переводя радостный взгляд с одной женщины на другую.
– Это кого тут собираются бить? – заглянула на кухню бабушка Лусинэ.
– Явилась! Где тебя все утро носило? – переключилась на подругу Тамар.
– Головой маялась.
– Небось давление?
– Да какое давление в моем возрасте?
– Лусо, тебе сколько лет? Чай не двадцать! Лечиться надо, Лусо. Хотя бы валерьянкой. Не поможет, так успокоит.
– Я смотрю, ты сегодня в ударе, – не осталась в долгу бабушка Лусинэ.
– А я всегда такая на голодный желудок!
– Так поешь!
– Жено есть звала! – вспомнила Девочка. – Пора уже!
– Пошли поедим, пока Тамар нас всех со свету не сжила, – сняла фартук старая Анико.
Жено разливала по чашкам сладкий чай с чабрецом. На дровяной печке подсушивались ломти хлеба, тихо скрипел дощатый пол, заскучавший ветер царапал пальцем шушабанд. В глиняной миске переливался янтарным липовый мед, чуть подтаявшее сливочное масло проступило матовыми каплями пахты. В центре стола, на большом блюде, пестрел листьями мяты, прозрачными луковыми дольками и расплавленным сыром золотисто-румяный пышный омлет.
Завтрак, несмотря на общую усталость, прошел неожиданно шумно и весело. Вера взбила масло с медом и намазала на теплые ломти хлеба – к чаю. Нани, получив свою порцию вкусного омлета, сразу впала в благодушное состояние. Кнарик – самая говорливая и смешливая из бабушек, загадывала загадки – заговаривала Девочке зубы, чтобы та поела.
– А что это, что это такое – не имеет крыльев, но летает, не имеет рта, но воет, – хитро прищуривалась она, подсовывая ребенку кусочки хлеба с омлетом.
– Ласточка? – увлеченно жевала Девочка.
– Может, и ласточка. Если, конечно, она воет.
– Ворона?
– Нет!
– Жаворонок. Нет, подожди! Сова!!!
– А вот и нет.
– Передай соль, мне не достать, – попросила Девочку бабушка Шушик.
