Наталия Терентьева - Маримба!
Цена ответа – годы. Годы прошли, и я точно знаю – нет, жалельщики были не правы. Мы дружили и продолжаем дружить. Когда пришла пора, я ее отпустила. Вот, в Америку отпустила. Чуть с ума не сошла, когда ехала из аэропорта. И пока она была в воздухе. И еще пару дней, когда физически чувствовала – она слишком далеко. Она раньше так далеко одна не ездила. На практику ездила в Одессу с курсом. В Финляндию ездила одна на пару дней. Захотела вдруг и поехала. Вернулась с интересным материалом, сделала из него курсовую работу. Но на самолете, да за океан… Так отпустила же. Пусть плывет моя рыбка, моя лодочка. Пусть плывет, а я… А я полечу.
Я ехала в другую сторону от пробки, мне повезло. Добралась быстрее, чем думала. Кажется, где-то здесь.
– Ма-ам!.. – Веселый голос Катьки застал меня врасплох.
Инструктор покачал головой.
– Нет, выключайте телефон, надо собраться, лезьте, лезьте, – он слегка подтолкнул меня в самолет.
– Катюнь, перезвони мне через… – Я обернулась на инструктора, он только развел руками. – Через пять минут, хорошо? Сейчас не могу говорить. Ровно через пять.
– Да вы что! Выключайте телефон, даже не думайте!
– Нет, – я поглубже сунула телефон в нагрудный кармашек.
– Ну что за детский сад, в самом деле! Нельзя ни о чем постороннем говорить, надо сконцентрироваться на том, что вам предстоит. И высоко, связи не будет…
– Будет связь, – почему-то сказала я. – И я соберусь. Я вообще собранный человек. И ответственный.
– Да? – улыбнулся инструктор, закрывая за собой дверь.
– Да, мне дочка из Америки звонит. И еще… – я помедлила. Почему-то мне не захотелось сейчас говорить этому симпатичному, крепкому, молодому… или просто моложавому… не пойму… инструктору, что у меня сегодня такая круглая дата. – У меня день рождения.
– А! – засмеялся он. – Ладно, хорошо. Держите! – Он достал из кармана наушники на проводах. – У меня такой же телефон, подойдут. Только побыстрее, хорошо? Прикрепляйте побыстрее, прямо под шлем, потом снимите, уже на земле. Так, взлетаем.
– Я чувствую…
Я порадовалась, что со своими своеобразными гостями я так и не поела. Не до еды было юбиляру-медиуму. Сейчас я головой и всем своим организмом отлично чувствовала резкий подъем и те круги, которые сразу стал делать маленький спортивный самолет, из которого мне предстояло прыгнуть. Я замерла. Нет, я нормально себя чувствую. Это просто с непривычки. Я подышала, аккуратно покрутила шеей, слегка размяла руки-ноги.
– Нормально все? Подождите! – Инструктор долго, слишком долго проверял все крепления на мне. Мне даже стало неловко. И страшно. Наверно, так положено.
– Все в порядке? – уточнила я.
– Думаю, что да.
Он внимательно посмотрел на меня. Симпатичный, ну просто до неприличия симпатичный. Я же известный любитель красавчиков. Поэтому и одна. Не надо выбирать мужчин красивых, надо выбирать положительных и тех, кто, кроме тебя, никому не нравится. Тогда все будет хорошо. А у меня, собственно, тоже все хорошо.
Он выдержал мой взгляд.
– Что-то не так? – спросил он.
– Нет, просто вы слишком симпатичны для инструктора по прыжкам.
Он крякнул и почесал хорошо выбритую щеку.
– Спасибо. Смешно. Да. Спасибо. Жаль, что не завтра говорите это.
– Почему?
– У меня завтра…
О, нет. Мне хватает совпадений. Уже совпал знаменитый маримбист с моей Катькой, точнее, с ее родителями.
– …день рождения, – договорил тем временем инструктор.
– Я так и поняла, – засмеялась я. – Заранее не поздравляют. Я не буду.
– Не надо. Приходите завтра еще.
– Если долечу, посмотрим, – сказала я.
– Приходите… Вместе прыгнем, я вам одну штуку в воздухе покажу. На всю жизнь запомнится… – Он улыбался и улыбался, у меня было такое странное чувство, когда точно знаешь, что ты спишь, но не можешь проснуться.
Он мне понравился очень. Понравился за те полчаса, пока проводил инструкцию, потом помогал подбирать мне комбинезон, потом мы летели, о чем-то говорили. Я решила шикануть и прыгнуть одна, не с группой. Я побоялась, что кто-то откажется прыгать – я видела парочку крайне неврастеничных кандидатов в прыгуны, точнее кандидаток, испугалась их разговоров, как перед экзаменами: «Ой, я ничего не знаю, ничего не знаю». Только здесь «Ой, я не прыгну, я не прыгну…» И решила сделать себе такой подарок – уж прыгать так прыгать. Чтобы точно, чтобы меня ничего постороннее не отвлекало. Тем более что пока я ехала до аэродрома, пришло сообщение от Данилевского. Он уже много лет перечисляет мне деньги в день рождения на карточку. Чтобы я купила что-то – теплое, с мехом, из меха, без меха, – или съездила куда-то. Сейчас он послал деньги и таинственные слова: «Душа моя-а-а-а-а-а… Гуляй!» Я на «душу» не обольщаюсь, «душой моей» Данилевский может назвать кого угодно, когда у него хорошее настроение. Даже официантку. Денег на подарок он послал очень много, я лишь пожала плечами – а что мне с ними делать-то? Разве что отложить на старость. Корвалол – булочка – свежая газета… Нет, о старости, которой еще в помине нет, – сегодня ни слова! Я еще не знала, что полечу одна. Так что на шикарный полет – одной на самолете, с невероятно симпатичным инструктором – мне с лихвой хватило и даже осталось на… старость, а именно, на парочку полетов в еще более солидном возрасте. Одна американская дама прыгнула в сто два года, есть куда стремиться.
– Готовы? – Инструктор поправил мне лямку парашюта и провод телефона. Случайно задел ухо, надвинул на него поглубже специальную ушанку, которую я заранее надела, еще на земле. Может, прав Влад, который все время ноет: «Ну и как ты без интима, вот ты без интима, ой, как же ты без интима…»? Или, наоборот, не прав.
– Что? – он внимательно посмотрел на меня.
Да нет, я что, с ума сошла? Я не буду рассматривать его лицо так близко. Я его уже рассмотрела… Отличное лицо. Не испитое, спокойное, в меру красивое. И… и хорошее. Черт побери, я с ума сошла?
– Все хорошо?
– Все отлично, – ответила я. – Я, наверно, пойду, да?
Он засмеялся.
– Пойдете, когда прилетим на точку, чуть подождите пока. – Он взял меня за руку выше запястья. Думаю, он берет так всех индивидуальных прыгунов, может быть, и мужчин. Ведь они так же боятся, особенно в первый раз. Или не берет. Я взглянула на инструктора. Я помню, он представился. У него чудно́е, приятное имя – Данила. Подходит ему? Не знаю. Я вообще не понимаю, почему сейчас я так в это углубилась. Чтобы не думать о полете? Да нет. Я думаю о полете, я боюсь. Еще я не знаю, прошли ли пять минут, вот-вот позвонит Катька. Ведь она не зря звонит, ей есть что рассказать. Я услышала это по ее голосу.
– Все, пора! – Данила то ли погладил меня по руке, то ли просто провел по ней. – Вы хорошо придумали – прыгнуть в день рождения… Не забудьте – вы обещали прийти и завтра.
– Мы же увидимся еще на земле, когда я… Ведь все будет хорошо?
– Все будет хорошо.
Он смотрел так, что мне казалось, сейчас спросит: «Поцеловать вас?» «Для храбрости? – ответила бы я. – Нет, не надо. Мне это не придаст храбрости».
– Хорошо, – повторил он, внимательно на меня глядя.
Нет, ну я же не дура! Мне сегодня исполнится… господи, нет, это не произносится… Полвека! Я выгляжу моложе, лет на семь-восемь. Иногда, если втяну живот, расправлю плечи, хорошо высплюсь и смеюсь без остановки, то и на десять. Издали в особенности. Но я же знаю, сколько лет я жила на свете! И что? Американцы могут получать новое высшее образование бессрочно, они имеют право поступить в университет в любом возрасте, хоть в семьдесят лет! Хорошо, в семьдесят я тоже поеду в Америку поступать в университет, а сегодня я, кажется, влюбилась. Правда, я не влюблялась так давно, что забыла это ощущение. Но вряд ли это что-то другое. Когда влюбляется Катька, а я переживаю и радуюсь вместе с ней, то чувствую приблизительно что-то такое же.
Последний раз – когда она влюблялась еще до поездки в Америку в известного молодого режиссера, который вел у нее спецкурс в институте. Предпоследний – прошлым летом, когда она влюбилась в сына француза, у которого мы сняли часть дома на пару недель в Бретани. Француз был смешной, сын красивенький и спортивный, Катька бегала с ним на серфинг, на теннис, глаза сияли, заодно подтянула французский, французы страсть как не любят признаваться, что знают международный английский… Французы нам не нужны, у них носы длинные, и они детей не отдают при разводе. Катька, Катька… С чего вдруг Катька будет разводиться… Можно, я сейчас не буду думать о Катьке? А подумаю о себе.
– Соберитесь, да? – Данила пристально смотрел мне в глаза. – Я не спрашиваю, сколько вам исполнилось, вижу, что лет на пять меньше, чем мне.
– А вам завтра сколько исполнится?
– Сорок восемь…
Я только улыбнулась. Ну и ладно. Я завтра сюда точно не приду. Я еще окончательно с ума не сошла. Хотя… влюбиться в инструктора по прыжкам с парашютом гораздо интереснее, чем в экономиста. Для меня – точно. Не удивлюсь, если у него большая машина, обклеенная надписями «Чухлома 2012», «Дикий Урал 2013», «Crazy штурман 2014»… И огромная мохнатая собака, которая ест ведрами… И он любит хорошее кино… И классический рок, в котором бесконечная мелодия и много-много умных слов о жизни… И имя удивительно совпадает с моей самой любимой фамилией, которую носят моя дочка и ее красавчик-отец…
