Борис Горзев - Два романа о любви (сборник)
Петр покивал, улыбнулся:
– Ну хотя я всегда рад встречам с тобой, но вообще-то, если о деле, то со мной-то зачем?
– Первое – просто так, по-дружески, ведь давно не виделись. Ты ведь в Италии был, я знаю. И что, как?
– Главное, я там был на футболе, причем целых два раза! Ага, на Сан-Сиро, на матчах «Милана». Грандиозное впечатление!
– Здорово, молодец! Ты – истинный болельщик, хотя и за «Милан».
– Это лучше, чем болеть за «Рому», уж поверь… Ну, хорошо, я понял: ты хотел со мной увидеться просто по-дружески. Но это, как ты сказал, первое. А второе? То есть главное?
Алик даже скривился:
– Зачем ты так? Разве мы не друзья? Ну дело делом, но все-таки.
– Прости, я немного не в своей тарелке, как у нас говорят, то есть немного не в себе. Разведка, тайны, детектив какой-то! Прямо как у твоей Ренаты.
При упоминании имени невесты Алик почти просиял:
– Рената и детективы, это да. Вот обвенчается, будем жить в Кальяри, приглашу тебя в гости. Но это через год, а то и через два, когда обзаведемся своим домом.
– Спасибо, спасибо, это прекрасно, никогда не был на Сардинии. Говорят, там красота?
– Вся Италия красота, но Сардиния – это нечто особенное.
– Понял, еще раз спасибо за приглашение. Так что второе?
– А, да. Второе – это синьор Альберто. Когда я разговаривал с ним по телефону, он просил передать тебе следующее. Три пункта, я запомнил. Первое – про твой «Милан». Сказал, скажи синьору Пьетро, что билеты на любой матч «Милана» у него будут непременно, пусть не беспокоится, на любой матч, повторил еще раз. Теперь пункт второй: помнит ли Пьетро про три заповеди? Какие это заповеди, не сказал – сказал только, что Пьетро знает, о чем речь. И наконец, пункт третий. Скажи ему, сказал, что возлюбленная Данте чувствует себя прекрасно и вообще с ней всё хорошо… Вот такая шифровка, Петр, чертовщина какая-то, но ты понял, о чем речь?
Отчего-то забилось сердце. Ну как это – отчего? Намекнули на Биче, вот и очнулось сердце.
– Понял, еще как понял, – проговорил глухо. – Давай выпьем.
Но дотошный Алик решил уточнить:
– По всем трем пунктам понял?
– По всем. Будешь общаться с синьором Альберто, передай ему «спасибо». Твое здоровье, дорогой болельщик «Ромы»!
Глава 8Когда на следующий день Петр увидел на экране ноутбука, что есть письмо от Биче, то, еще не открыв его, вспомнил переданные ему слова синьора Альберто: «Возлюбленная Данте чувствует себя прекрасно, и вообще с ней всё хорошо». А потом, уже прочтя письмо, в потоке мыслей возникла и такая: «Интересно, этот разведчик знает? Или просто совпадение?»
А сообщение было следующим:
«Дорогой Петр! Случилось то, что и должно было случиться. Я беременна. Еще недели три назад заподозрила, а сегодня мне это подтвердили. Я рада, а ты имеешь право на всё: на позитив, негатив или на «всё равно». Но я за позитив. А еще мне приятно, что, в отличие от прошлого раза (то есть первой беременности), я сразу сообщаю отцу ребенка о таком факте. Ответь мне.
Мои дети в порядке: у Джино успехи на фортепиано, а Джузеппе вообще превосходит всякие ожидания, он просто юный супер за роялем! А я? Я играю в концертах с оркестром, и моя маленькая поющая девочка флейта-пикколо очень хороша. Я не бахвалюсь, я знаю, что это так.
Как ты живешь? Что твои мама и папа? Привет им, кстати. И напиши мне наконец, дьявол, а то несколько дней тебя нет на моей почте. Разлюбил, что ли? Ну и ладно, я найду себе другого, за мной не станет при моих-то данных. Ах да, теперь живот будет расти, дьявол опять же!
Твоя беременная подружка Беатриче Робинсон из Милана в Ломбардии, Италия».
Он тут же ответил:
«Моя беременная подружка из Милана в Ломбардии как была стервой (cagna – правильно?), так и остается. Поэтому мне, счастливому, тоже ничего не остается, как спросить: «Сagna, и от кого же ты incinta?» (Правильно я помню это слово? Если нет, то другой вариант: «От кого твоя gravidanza?») В общем, с кем ты так неосмотрительно переспала? (Теперь я понятно выражаюсь?)
А в общем, можешь не отвечать на сакраментальный вопрос, потому что я догадываюсь, кто этот половозрелый мужчина сорока трех лет, из Москвы, Россия. Он знаешь какой? Он любит своих подружек и не забывает их, тем более если они оказались в бедственном положении. И более того, как джентльмен, он должен жениться. Поэтому, что ж, предлагаю вам руку и сердце, беременная синьорита!
Ладно я, но мама и папа обрадуются, это точно. Они тебя почему-то полюбили и говорят, что именно тебя мне не хватало. И это при том, что видели тебя всего несколько часов и потому не догадываются, какая ты сagna. Конечно, им проще: они в стороне, а страдать буду я.
И еще, если уже серьезно. Ты упомянула об успехах мальчиков. И вот что я хочу тебе сказать. Мне теперь жутко не хватает музыки, живой музыки, а не той, которую можно слушать на дисках или компьютере. И знаешь, с чего это началось? С чего и с кого? С Леньяго и Джузеппе. Я приехал к дедушке Антонио, но он как раз ушел на почту и в доме был только Джузеппе, который разучивал на клавесине какое-то аллегро юного Моцарта. Я сел рядом и слушал. И вот с той его игры, с того самого аллегро… Короче говоря, что-то во мне перевернулось или, не знаю, открылось. И, прекрасно помню, я тогда подумал: такую музыку играть бы по утрам. Чтобы, проснувшись, слышать это самое клавесинное аллегро юного Моцарта, и чтобы так начинался день, и чтобы так было всю жизнь, и тогда ничего плохого или страшного никогда не случится. Вот так я подумал тогда, я, бывший романтик, человек со странной биографией и темными делами, безразличный ко многому и многим.
Ну ладно, это лирика, а теперь к делу. Какие планы?
Твой Петя».
Через час, уже в полночь (хотя в Милане было только десять вечера), пришло новое послание:
«Петя, что за глупый вопрос про какие планы? Ясно какие: носить беременность и рожать. Даст Господь, это будет где-то в июне. Поэтому мое дело – делать это дело.
А за твой пассаж о музыке и предложение обвенчаться с беременной девушкой – спасибо, тронута. Принимаю твою руку и твое сердце. И кое-что еще, это меня тоже впечатлило.
И всё мы сделаем, даст Бог. Не строй лишних проблем. Мы вместе, а остальное приложится.
Мама и папа прав: тебе меня не хватало целых сорок три года (минус детство, конечно, – короче, с тех пор, как ты стал половозрелым).
Целую тебя. Биче».
Прочтя слова: «Остальное приложится», он вспомнил незнаемого Бичей Окуджаву: «О, были б помыслы чисты, а остальное всё приложится». И следом опять подумал о синьоре Альберто: неужели он как-то узнал про беременность Биче, или его слова – не более чем желание сделать приятное? Та его фраза: «Возлюбленная Данте чувствует себя прекрасно, и вообще с ней всё хорошо». Ничего не понять, когда имеешь дело с разведкой, даже экономической, даже итальянской!
Через пару дней, уже ближе к вечеру, позвонила секретарша из Европейского отдела и пригласила подняться. Петр уже не удивился. Однако стоило бы.
Леонид Олегович пребывал явно в хорошем настроении. Поздоровавшись, предложил сесть за журнальный столик (рядом со столом большим, рабочим, за которым беседовали в прошлый раз), потом приоткрыл дверь в предбанник: «Ольга, принесите нам кофе, будьте любезны!»
Кофе появился почти сразу. Когда неулыбчивая Ольга вышла, Гулибин достал из шкафчика бутылку коньяка и рюмки.
– Есть повод выпить, Петр Андреевич.
– Да? С удовольствием! – изобразил радость Петр, а дальше почти угадал: – А по какому поводу? За вас?
– Точно! Но это пока между нами. Завтра будет объявлено официально, а пока, да, между нами. Сообщаю новость: тёзка вашего отца подал в отставку, вчера.
Петр с ходу понял этот остроумный выкрутас: тезка отца, то есть Андрей – это Андрей Викторович, начальник Европейского отдела. Теперь, значит, бывший начальник. Неплохо. Неплохо для Гулибина, это понятно. Хотя, черт знает, может быть, и для Петра тоже, если…
– Ну а шефом Европейского отдела уже назначен я, – удовлетворенно продолжил хозяин кабинета и поднял рюмку. – Уже подписан приказ, сегодня. Всё! Вот и предлагаю – за это!
– С удовольствием, я рад, поздравляю вас! – Петр тоже поднял рюмку и, когда они чокнулись, выпили и сделали по глотку кофе, решил задать прямой вопрос, как бы по-свойски: – Надеюсь, что теперь с Италией?..
Леонид Олегович вдруг рассмеялся:
– А вот тут – закон парности! Вы утром новости слышали по ТВ или радио?
– Нет. По утрам я ничего не включаю.
– Зря! Так вот, утром передали, что вчера вечером, 13-го ноября, Берлускони подал в отставку. Две отставки сразу, понимаете? Вот смех-то: Андрей Викторович – здесь, а Берлускони – там, в Италии! И анекдот в том, что оба они не знают, что завязаны на одно дело – дело с «Пантиери», наше дело, которое мы сейчас решаем. И надеюсь, решим уже в самое ближайшее время. Да, теперь уж, после, ха-ха, этих отставок, надеюсь, всё это решится довольно скоро, да-да. Особенно если наша компания получит госзаказ на приобретение судов, о которых речь. А теперь, думаю, получит… Так что, повторим по капельке? За наше дело, за сделку с «Пантиери» вместо вашей «Meyer Werft».
