Лариса Теплякова - Нестандартное лицо
– Да, сейчас они посоревнуются со всей серьезностью, а потом начнутся всякие праздничные шалости, все будут танцевать, петь и гулять по барам, – подтвердила Инга.
– А завтра, что будет завтра? – поинтересовался Владимир.
– Завтра утром все будут сладко отсыпаться, а примерно после двух часов начнется другое шествие – с большими картонными лошадками. Это забавно, но очень торжественно. Обязательно приходи посмотреть. Потом ближе к вечеру будут танцевать прямо на улицах сардану. Сардана – такой народный круговой танец, вроде хоровода. Это здесь обязательно, даже мэр иногда участвует, – пояснила Инга. – Возможно, и сегодня будет сардана. Это случается стихийно, без всякого сценария. Несколько человек выходят, к ним легко и быстро присоединяются другие.
– Здорово! Это мне и нужно! Я этого всего живьём не видел, но читал, читал. А ты давай, звони мне! Поболтаем с тобой ещё как-нибудь, – дружески предложил Владимир.
– Хорошо, – неопределенно ответила Инга. Она так и не решилась заговорить с ним о сделанных фотографиях.
Между тем на площади приступили к подготовке создания пирамид. Наблюдать за этим с балкона было тоже очень удобно. Людской гомон и музыка немного стихли, народ расступился. Каждая группа кастельеров наскоро посовещалась о чем-то своём, а потом началось самое главное. Вначале медленно возникали живые фундаменты из самых сильных мужчин. Они становились плотными кольцами и сплетали свои мускулистые руки, создавая основание будущей крепости. Потом из центра вдруг постепенно вырастал следующий этаж, за ним другой, третий. Созданием каждого сооружения руководил специальный опытный человек. Он выкрикивал команды, и все ему подчинялись. На верхний этаж башни взбирались ловкие акробаты, но увенчать такую живую пирамиду должен обязательно ребенок – мальчик или девочка. Только тогда башня считается завершенной.
Публика замерла в волнении, последние действия кастельеров проходили в торжественной тишине. Наконец, на верху каждой пирамиды появился ловкий тренированный малыш и поприветствовал оттуда собравшихся на площади. Раздались возгласы ликования и бурные аплодисменты. Каталонцы в очередной раз воздвигли живые символы своей национальной общности. Это и был апофеоз народного праздника в Таррагоне.
В тот мягкий сентябрьский день традиционный городской праздник открылся Инге с какой-то новой стороны. Она видела его будто изнутри, другим взором. Ею владели самые разные чувства: восхищение, удивление, волнение, радость и примесь какой-то смутной, необъяснимой грусти. Инга утомилась от непривычного напряжения в официальной обстановке, но ради мужа очень старалась произвести благоприятное впечатление на избранное городское общество. Мигель выглядел довольным. Он чувствовал себя, как рыба в воде, и без устали общался со всеми. Он бегло сообщил Инге, что ему удалось достичь каких-то важных договоренностей, его дела развивались в нужном направлении. Праздничная атмосфера ему не мешала, а способствовала. Мигель всегда прекрасно сочетал свою любовь к испанским национальным традициям с собственными коммерческими интересами.
Праздник длился непрерывно. Было всё: месса, роскошный обед, вечерняя сардана прямо под открытом небом в первом свете уличных фонарей. День плавно перетёк в ночь, но гуляния не прекращались. Вернуться домой супругам Торрес удалось далеко за полночь.
Глава 6
Espana oculta
Пышная суета праздничных дней сменилась будничным затишьем. Мигель был плотно занят работой, возвращался поздно, и у Инги вдруг образовалось много свободного времени. Раньше, когда она только осваивалась в Испании, у неё всегда находились важные занятия. Инга штудировала язык, практиковалась, изучала Таррагону и окрестности, вникала в культуру испанской повседневности, сопровождала Мигеля, и дни летели стремительно. Теперь же, познав и постигнув многое, она ощутила, что ей нечем заполнять свое свободное время.
Развлекал Ингу разве что живописец Луис. Они мило общались, но работа близилась к завершению, с Луисом предстояло вот-вот расстаться. Несколько раз она пыталась помочь Росите на кухне, но ощутила без слов, что той не нравится вмешательство в её работу. Это открытие немного удивило Ингу, и она как-то спросила женщину:
– Росита, скажи мне, ты не устаешь каждый день шинковать овощи, строгать хамон, ждать готовности мяса, париться у плиты?
– Почему же, устаю, – ответила Росита. – Но я люблю это дело.
– Неужели можно любить эту монотонную, нескончаемую работу? И почему ты так мало пользуешься всеми современными бытовыми приборами? Почему ты шинкуешь руками? Ведь можно же на комбайне – раз-два, и готово!
– Когда всё делаешь руками, то вкус еды совсем другой получается. А готовку я люблю. Я привыкла к ней с детства. В это время можно спокойно обо всём подумать. Руки режут, а мысли текут. Мне хорошо думается на кухне, – пояснила испанка.
– О чём, если не секрет?
– О чём? Да обо всём, что накопилось за неделю, за месяц, даже за всю жизнь. О детях, о маленьких внуках. О семье, сеньора, о семье. О чём же ещё думать женщине? Можно и помолиться, это тоже хорошо, полезно. А вот вы, сеньора, видно, не приучены вашей матушкой к работе на кухне. Вы уж меня простите, но вы и нож как-то странно держите, и тесто вам доверять нельзя!
Инга рассмеялась:
– Ты права, Росита! Я всегда не терпела эту кухонную возню! Моя старшая сестра помогала матери с удовольствием, а меня как-то не привлекали к этому делу. Вот я и думаю – учиться мне готовить или нет? Пока не решила.
– Если душа не лежит, то ничего и не выйдет. Тут без души нельзя, – рассудила Росита.
Этот кухонный разговор вызвал грустные мысли. Женщине, имеющей детей, всегда есть, о чём заботиться, даже если дети уже взрослые. А женщине, у которой их нет, о ком заботиться? О себе? О муже? Об обществе?
Муж Инги был увлечен новым бизнес-проектом, и набирал для работы людей. Он не считал нужным посвящать жену во все подробности, но кое-что она знала. Не так давно Мигелю удалось на выгодных условиях арендовать у муниципальных властей небольшие старинные особнячки, находящиеся в предместьях Таррагоны. Государство выкупало недвижимость, представляющую историческую или архитектурную ценность, у тех хозяев, которые по каким-то личным причинам не могли содержать дома в надлежащем виде. Мигель вознамерился сделать там что-то вроде развлекательных центров в национальном стиле для туристов. Этакие очаги нескончаемых испанских праздников, фольклорные шоу нон-стоп. Для этого требовались танцоры фламенко, гитаристы, конники, фокусники и прочие творческие личности.
Мигель действовал азартно, был просто поглощен интересной работой, но обсуждать свои дела с Ингой почему-то не хотел. Инга немного обижалась, чувствовала себя отстранённой, но недовольство скрывала. Возможно, Мигель планировал сделать ей сюрприз, удивить её позже, когда всё будет отлажено окончательно. Он и не догадывался, что его жена тоже хочет быть полезной в семейном бизнесе.
Инга сделала попытку раскрыть свои намерения, спросив мужа напрямую:
– Мигель, а ты не думаешь, что я могла бы тебе помочь в работе?
– Ты? А что ты станешь делать? Вести бухгалтерию? Участвовать в ремонте помещений? Мыть полы? Или танцевать фламенко на сцене перед туристами? – удивленно спросил он. – Моей жене это всё ни к чему.
Так вопрос, мучавший Ингу, разом закрылся. Она поняла, что Мигель вообще не допускает мысли о том, что она может работать.
Однажды Мигель вернулся совсем поздно, но сразу велел Росите подать вина и усадил Ингу рядом.
– Прости, я не позвонил. Я был у родителей, отец просил срочно заехать, устроил что-то типа семейного совета с детьми, – Мигель не договорил и рассмеялся.
– И в чем дело? – поинтересовалась Инга.
– Он приревновал нашу мать и решил поставить нас об этом в известность! – сообщил Мигель. – Как бы устыдить её при детях!
– Что, всё так серьёзно? – изумилась Инга. – Мне трудно поверить. Они уже не молоды, столько лет вместе…
– О, она для него всё та же молодая красотка, что и много лет назад! – воскликнул Мигель. – Он будто не видит её седины и возраста. Он ревнует её к одному старому приятелю! Ему издавна кажется, что она к нему неравнодушна.
– А что, и сейчас есть повод ревновать? – недоумевала Инга.
– Представь, отец прочитал что-то у неё в записной книжке, и кто-то видел мать с тем мужчиной в кафе.
– Но это же пустяки! – горячо возразила Инга. – Они могли случайно встретиться. Да так и было, я уверена.
– Конечно, я и сам уверен в этом, – согласился Мигель.
– Твоя мать, почтенная женщина, к тому же с нездоровым сердцем. Какие уж тут похождения!
– Но каков отец! Он просто в ярости! Вот это любовь!
– Мигель, он обижает её подозрениями, – посетовала Инга. – Проверяет записи, собрал сыновей! Зачем устраивать цирк? Надо быть благоразумнее и добрее. Скажи ему об этом.
