Анатолий Вилинович - Остап Бендер — агент ГПУ
Предложений было много, как и тогда, когда компаньоны дали объявления о покупки старых альбомов.
Предложения были разные. А один старик указал место, где находилась дворовая уборная. Другой посетитель указал место на кладбище. Третий – дом, разрушенный в гражданскую войну. Еще один посетитель, вступив в члены клуба, заплатив при этом денежный членский взнос, утверждал, что место для археологических изысканий не иначе как под бывшей Десятинной церковью, построенной княгиней Ольгой.
Обо всем этом Бендер докладывал в Киевское ОГПУ. Так потребовал заместитель Шаврова Бодин.
Но ювелирных изделий, найденных археологами любителями, как говорилось в объявлении, никто не предлагал.
Глава IV
Следователь Доменко о молочнике Фаберже
Остап и его единомышленники не могли понять, зачем это гэпэушникам понадобились эти ювелирные изделия. Это для Бандеры прояснилось, когда в его контору пришел Доменко. Это был рослый шатен лет тридцати, в гражданской одежде. Его худощавое лицо с внимательными карими глазами смотрели на председателя конторы «Доларх» внимательно, испытывающе.
– Для ясности, товарищ Бендер, лейтенант отдела знакомого уже вам, комиссара Шаврова, – представился он.
– Очень приятно, товарищ…
– Иван Доменко, Остап Ибрагимович, – подсказал гэпэушник.
– Очень приятно, очень… рад знакомству, – выдавил улыбку Бендер. – Знакомьтесь, Шура, – обернулся он к сидящему Балаганову, с озадаченным, а скорее испуганным лицом. – Наш эксперт по антиквариату.
– Очень приятно… – пролепетал эксперт по антиквариату, пригладив свои рыже-кудрявые волосы. – Балаганов.
– Будем знакомы, товарищ Балаганов, – кивнул ему Доменко.
– Ага… – встал и опустился на стул у своего стола Балаганов.
– А вы присядьте, товарищ Доменко, – указал Бендер на стулья у своего стола. – Что скажете, что вас интересует? Товарищам Шаврову и Бодину я докладываю…
– Да, друзья археологи, все это так. Но меня интересует возможные ювелирные находки, предложения связанные тем или иным образом с ювелирными ценностями. Что можете сказать мне об этом, может какие-нибудь предложения поступали, или косвенно как-то вокруг этого. Что можете сказать?
– А что сказать, товарищ Доменко. Если было бы что, так доложили тут же в отдел.
– Да, а то все такое… – вставил эксперт.
– А ювелирщину надо смотреть не иначе как в Торгсине. Туда понесут если что, а не в наш клуб.
– Туда не понесут, если краденное, побоятся.
– Ах, вот оно что? Значит, речь идет о краденному. И что? Бриллиантово-золотые ювелирные? – вопросительно посмотрел на Доменко Бендер.
– Вот это да! – громко прошептал Балаганов.
– Да, и бриллиантовые и золотые это конечно… Но есть такие ювелирные изделия, ценность которых определяется не только этим, а своей ювелирной знаменитостью, можно сказать уже, исторической.
– Значит все же археологической, средневековой или еще многовековой до нашей эры?
– И такие… Но в данном случае речь идет о ювелирных изделиях уже нашего времени, – закурил следователь ОГПУ.
– Нашего? – начал закуривать и Бендер. – Вот это интересно, товарищ.
– Значит раскопки… не раскопки? – спросил Балаганов.
– Не раскопки, товарищи, а дважды краденные.
– Краденные, да еще и дважды? – удивился Остап. – Что же по пословице: «Вор у вора дубинку украл?»
– Выходит, – вдруг рассмеялся Доменко.
– А как это дважды? – спросил Балаганов. – Украдены дважды?
– Да, интересно, – посмотрел на следователя Бендер.
– Поясню. Ценности, украденные из квартиры, были не иначе краденными, товарищи. Хозяин обворованной квартиры выменял их на сало у беженца из Москвы. А откуда они у беженца, спрашивается? Конечно же, краденные.
– Это почему же, товарищ Доменко?
– Да, может, она и не краденная, – произнес Балаганов. – Этим беженцем.
– Э-э, нет, товарищи. Дело в том, что эти ценности из коллекции Фаберже. И они никак не могли принадлежать обменщику, который очевидно не знал истинной цены их.
– Все более и более загадочно, – пыхнул дымком папиросы Бендер.
– Разгадка здесь простая, ценности то из коллекции Фаберже.
– А кто это такой этот Фаберже? – спросил Балаганов. – А, Остап Ибрагимович?
– Товарищ Доменко нам пояснит, товарищ эксперт, если вы не знаете.
Не знал и Бендер, кто такой Фаберже, но не хотел признаться в этом.
– Фаберже это известный царский ювелир, товарищи. Коллекция его насчитывает десятки, а может и сотни ювелирных изделий, стоимость которых не поддается денежному определению. Скажу откровенно, я и сам ничего не знал об этом. Мне пришлось побеседовать с десятком ювелиров, чтобы узнать это. Когда мне поручили вести следствие по этому делу.
– Очень интересно, – погладил свои кудри Балаганов.
– Интересно, товарищ Доменко, – согласился Остап. – Только неясно чем может помочь вам наш клуб?
– Вот если бы принесли нам эти ценности, этого самого Фаберже, – привстал Балаганов. – Вот тогда мы…
– Помолчите, товарищ эксперт, – осадил его Бендер.
– Да, если бы принесли, – достал новую папиросу Доменко.
– А что представляют собой, эти уворованные ценности, товарищ следователь?
– Молочник с двумя чашечками.
– Только и всего?! – хлопнул ладонью по столу эксперт.
– Только и всего, товарищ эксперт, – усмехнулся Доменко. – А знаете, сколько этот молочник с двумя чашечками стоит на заграничном аукционе?
– Интересно? – уставился на следователя Бендер.
– Десятки, а может и сотни тысяч валюты.
– Вот это да! – воскликнул Балаганов.
– Интересно, очень интересно, – затоптал папиросу в пепельнице Остап. – Значит Фаберже…
– Да, царский ювелир, всемирно известный, товарищи.
– Вот найти бы эти изделия, – мечтательно протянул эксперт.
– С этим желанием я и пришел к вам, археологи.
– Да, если бы принесли этот молочник… – промолвил Остап.
– С двумя чашечками к нему, – добавил Балаганов.
– С двумя, – кивнул Доменко. – Такое предложение, товарищи. Хозяин обворованной квартиры вас не знает, думаю. Вы Остап Ибрагимович, или ваш эксперт, посещаете его и предлагаете ему купить какую-нибудь ценность или… – помолчал следователь, – спросить, нет ли чего продать, для вашего музея?
– Это вариант, – кивнул Остап. – Поговорить с ним. А для убедительности, я дам сегодня же объявления в газеты, что при нашей конторе открывается музей экспонатов найденных при раскопках…
– Дельное предложение, товарищ Доменко, – встал Бендер. – Откуда вам стало известно, что уворован этот молочник?
– С двумя чашечками? – добавил Балаганов.
– Как откуда? – опустился на стул следователь. По его заявлению, по описи краденного.
– Да, А что молочник Фаберже? Он что, ювелир, знаток изделий Фаберже?
– Нет, не ювелир, а школьный учитель рисования, друзья.
– Странно. Гражданская война, беженцы, голод… откуда же у него учителя рисования оказывается сало для обмена?
– Вот надо и попытаться выяснить, откуда и почему это он знает, что молочник Фаберже, – встал Доменко. – Все, мне надо идти, до свидания. Значит, договорились? Вот его адрес, – подал бумажку он.
– Договорились, товарищ следователь. До свидания…
Проводив гэпэушника, Остап сказал:
– Видите, Шура, какие рождаются варианты. Миллионные, но навряд они могут стать нашими, когда за ними охотится само ОГПУ.
– Да, командор, дело государственное, раз они сами… если по справедливости… нам не удастся.
– Я так и полагаю, товарищ эксперт, – прошелся по комнате Бендер.
– Но дружбу с гэпэушниками надо продолжить. Посетим этого рисовальщика… – посмотрел на бумажку оставленную следователем.
– Мне пойти или вы сами, командор?
– Пойдем вместе, Шура. Вначале к соседям этого Лоева Семена Михайловича. Вы к одним, я к другим с вопросом: «Нет ли чего продать, для музея?», а уж с таким вопросом и к рисовальщику. И не пойдем, а поедем, эксперт. Для пущей убедительности. Да, и не только к соседям обокраденного, а по всей улице… – посмотрел на бумажку Остап, – по всей Десятинной, где проживает этот рисовальщик. Заставим походить и Адама Казимировича с таким же заданием.
– Ой, командор, хлопотно все это, – крутнул головой Балаганов.
– А вы как думали? Рисовальщик сразу так и пойдет на откровенность? Нет. Да, а к нему мы заявимся только через пару деньков, когда вся улица будет уже знать, что ищутся экспонаты для археологического музея.
Вошел Козлевич и спросил:
– Остап Ибрагимович, надо съездить на заправку автомобиля.
– Съездим, Адам, и вот что… – и Бендер подробно посвятил его в предстоящую операцию.
И вот компаньоны начали осуществлять план похода к Лоеву. Посещая дома, они для большой убедительности показывали газету с объявлением, что открывается музей археологии, для которого собираются экспонаты, возможно имеющиеся у жителей не только Десятинной улицы, но и Андреевского спуска. В результате похождения по домам, было куплено ряд довольно ценных предметов: иконы, кресты, лампадки, медали, старинные монеты медной чеканки, бронзовые и фарфоровые статуэтки и даже кивер с аксельбантами к нему и эполеты.
