Александр Ахматов - Триокала. Исторический роман
Пятнадцать лет Аристарх был рабом Публия Лициния Нервы, который сдавал его внаем содержателю престижной римской школы. Там ученый пергамец преподавал греческую грамматику и риторику детям сенаторов. Аристарху удалось собрать необходимую сумму денег, чтобы выкупить на волю себя и своего сына. Получив свободу, он в течение нескольких лет зарабатывал на жизнь, продолжая давать уроки в школе, пока Нерва, будучи уже членом сената, не предложил ему служить у него в качестве письмоводителя и советника в делах особой важности.
Аристарх прекрасно разбирался в общественной жизни Рима. Он посоветовал патрону примкнуть к сторонникам Мария в год его первого консульства. Вольноотпущенник каким-то внутренним чутьем увидел в Марии человека с большим будущим. Нерва внял его советам и благодаря поддержке видных марианцев, с которыми он поддерживал самые дружеские отношения, очень скоро добился важного поста курульного эдила.
Занимая эту должность, Нерва не разбогател ни на один сестерций. Эдилитет порой требовал немалых вложений собственных денег самого магистрата, в обязанности которого входило благоустройство улиц, строительство общественных зданий и устройство зрелищ для народа. Заветной мечтой Нервы была городская претура, причем его больше привлекал не самый почет, с нею связанный, а возможность получить впоследствии управление какой-нибудь провинцией, где он мог бы по-настоящему разбогатеть, пользуясь своей неограниченной властью, как это обычно делали провинциальные римские наместники.
В год консульства Квинта Сервилия Цепиона и Гая Аттилия Серрана26 стараниями своих друзей-марианцев Нерва победил на преторских выборах. Его городская претура завершилась удачной для него жеребьевкой провинций. Ему досталась Сицилия, богатая и наиболее спокойная из всех римских провинций. Это было пределом его мечтаний. Он отправился в Сицилию с заранее выработанным планом ее ограбления.
Первые пять месяцев своего наместничества Нерва действовал как заправский вымогатель. Претор Сицилии не упускал ни одного случая, сулившего мзду. Поэтому, когда прибывшие из Мессаны послы недвусмысленно намекнули ему, что не останутся в долгу, если он даст им отсрочку по уплате вышеупомянутого хлебного налога, Нерва с готовностью ухватился за возможность хорошенько поживиться на этом деле. И, как всегда в подобных случаях, он решил предварительно посоветоваться с верным Аристархом, через руки которого проходили все получаемые им взятки.
– У меня возникла мысль по поводу мессанцев, которые прибыли сегодня, чтобы уговорить меня дать им отсрочку по выплате десятины, – сказал Нерва, обращаясь к отпущеннику. – Что если я переложу неуплаченный налог Мессаны на города с особым статусом27?
– Рискованно, – неуверенным тоном произнес Аристарх. – Всем известно, с какой болезненностью воспринимают в этих городах всякое ущемление их прав и свобод. Сразу же посыпятся жалобы в Рим и все такое…
– Меня это не особенно волнует. Я всегда смогу оправдать свои действия в отношении этих городов, ссылаясь на тяжелое положение государства. Будет хуже, если в Риме будут недовольны мною, не получив того количества зерна, на которое там рассчитывают. Мессанцы убедили меня, что в этом году они не в состоянии уплатить хлебный налог, учитывая недоимки двух последних лет.
– Что ж, тогда лучше всего начать с Центурип, – немного подумав, сказал Аристарх.
– Почему с Центурип?
– Мой сын недавно побывал там и кое-что накопал на тамошнего проагора, – пояснил отпущенник. – Можно будет его хорошенько прижать в случае чего.
– И чем же именно? – поинтересовался Нерва.
– Лет пятнадцать назад он получил огромное наследство, но то ли по забывчивости, то ли из жадности не выполнил одного из условий завещания – не поставил мраморных статуй в городских палестрах. Если напомнить об этом проагору, он будет сговорчивее.
Нерва с удовлетворением потер руки.
– Эти два или три месяца, которые я проведу в судебных округах, – сказал он, разнежено потягиваясь, – должны принести мне больше, чем я поистратил во время двух своих предвыборных кампаний. Тебе и твоему сыну прибавится хлопот, которые, разумеется, будут вознаграждены. Однако я решил несколько расширить круг своих доверенных лиц. Например, этот центурион, Марк Тициний… Как ты его находишь?
– Я не имел случая составить о нем правильного представления. Но, по-моему, он малый сообразительный.
– Я тоже так думаю. Для начала его нужно как следует приручить. Например, повысим его в звании, назначив младшим военным трибуном, помощником этого лентяя Криспина. Руфул28, конечно, не то звание, которым можно будет особенно щеголять во время воинского набора в Риме, но Тициний, я думаю, будет доволен… Кстати, я уже вызвал его на сегодня, чтобы сообщить ему эту приятную новость.
Нерва взял со стола колокольчик и, позвонив им, вызвал слугу.
– Пришел ли центурион Тициний? – спросил он появившегося в дверях слугу.
– Он здесь, в приемной, – ответил слуга.
– Пусть войдет.
Слуга исчез за дверью, и вскоре на пороге появился центурион Марк Тициний, с которым читатели уже имели возможность немного познакомиться в первой книге нашего повествования, когда он во время пирушки в доме Гнея Волкация заручился обещанием откупщика Публия Клодия устроить его в преторскую когорту сицилийского наместника, дабы избежать участия в опасном походе против кимвров.
Клодий, используя свои дружеские отношения с Нервой, обещание свое выполнил. По его рекомендации Нерва назначил Тициния командиром третьей центурии своих преторианцев.
– Я пригласил тебя, Марк Тициний, – с важностью сказал претор, – чтобы объявить о твоем назначении помощником военного трибуна Тита Деция Криспина. В последнее время он плохо себя чувствует. Криспин просил меня освободить его от обязанности сопровождать меня в объезде провинции и оставить в Сиракузах. Вот я и подумал о тебе. Ты человек с крепким здоровьем, энергичный, к тому же отлично проявил себя на службе. Назначаю тебя младшим военным трибуном. Криспин пусть отвечает за сиракузский гарнизон, а ты будешь исполнять обязанности префекта претория.
Для центуриона слова претора были более чем приятной неожиданностью. Морщины на его грубом лице несколько разгладились. Новоиспеченный военный трибун не мог скрыть своей радости.
– Благодарю тебя, Публий Лициний, за оказанное мне доверие! – с большим чувством сказал Тициний. – Я оправдаю его, можешь не сомневаться.
– Этот чин будет не лишним в твоем послужном списке, – продолжал Нерва. – Он поможет тебе при дальнейшем прохождении службы. Я ведь знаю, что твой брат подпортил тебе репутацию неслыханным предательством во время войны в Нумидии. Кажется, он за полученную от Югурты взятку впустил врага в лагерь Авла Постумия Бестии?
Лицо Тициния сразу омрачилось, и он хрипло выдавил из себя что-то похожее на слова осуждения относительно преступления брата.
– Ладно, – успокоил его Нерва. – Оставим эту неприятную для тебя тему. Я вот о чем хотел тебя попросить… так, безделица, небольшая, но деликатная услуга.
– Я весь к твоим услугам, – ответил Тициний, устремив на претора подобострастный взгляд.
– Мы тут потолковали с Аристархом и решили помочь мессанцам в их ходатайстве. У них, знаешь ли, был недород, а налоги все равно нужно платить. Вот мы и надумали, чтобы Центурипы, которые освобождены от повинностей, помогли Мессане поставить необходимое количество хлеба в Рим. Проагор Центурип будет, конечно, упрямиться, но мы знаем кое-что о его грешках… Хотя это и не входит в круг твоих обязанностей, но ты, я надеюсь, не откажешься съездить в Центурипы, чтобы напомнить проагору о том, что пятнадцать лет назад он получил наследство, но не выполнил условия завещания: так и не поставил до сих пор статуй в палестрах родного города, что по закону является очень серьезным преступлением. Благодаря полученному им наследству он стал человеком богатым и достиг самого высокого положения, но может всего этого лишиться по справедливому приговору моего суда. Итак, ты сначала скажешь проагору, что надо поделиться с мессанцами, а потом, когда он начнет возмущаться, передай от моего имени, что пусть лучше не искушает Фортуну, иначе не миновать ему самого строгого судебного разбирательства по делу о наследстве.
– Ты хочешь, чтобы я отправился в Центурипы немедленно? – спросил Тициний.
– Нет, это не к спеху. Я намерен посетить их по пути в Тиндариду, после того как закончу дела в Агригенте. Оттуда за день до моего отъезда ты и отправишься в Центурипы. Постарайся, чтобы к моему появлению там проагор сделался мягким, как воск…
В это время в дверях появился слуга и громко объявил, что прибыл квестор Гней Фабриций Руг.
