Елена Харькова - Девочка моя ненаглядная
Отец тут же успокоился.
– Всё-всё, доча, кушай. Кушай, принцесса моя! Не буду тебе мешать, – он поцеловал Варю в щёку и вышел из комнаты.
Мать тоже ушла в ванную смывать с себя икру.
– Ненавижу эти скандалы! – вспылила Варя. – Я презираю их обоих за эти мерзкие сцены, которые повторяются изо дня в день! Как может отец быть таким грубым по отношению к женщине?! И почему мать, как рабыня, всё это терпит?! Да при желании она могла бы просто оттолкнуть его, и отец отлетел бы в дальний угол. Она же намного выше и крупнее его! Но мама всё время только молчит да украдкой плачет. Даже словом его на место не может поставить! Как это отвратительно!
– Да нормальные сцены, – сковыривая пальцем с торта кремовую розочку, вальяжно произнёс Иннокентий. – Чего тут такого? Я лично отца уважаю! Он у нас маленький, некрасивый, полуграмотный мужик, а держит в ежовых рукавицах интеллигентную, умную женщину, бывшую первую красавицу Москвы! Ведь это здорово! Да, деньги дают огромную власть, в том числе и над женщинами!
– Лично я ни за какие деньги не буду терпеть такое от своего мужа! Я никому не позволю себя унижать! Если мой муж будет со мной таким грубым, то я от него уйду! – сказала убеждённо Варя.
– И куда ты денешься? К отцу прибежишь? Да он тебя первый за дверь выставит, скажет, чтобы к мужу возвращалась. Так что не зарекайся! – равнодушно ответил брат, со смаком облизывая палец.
Варя посмотрела полными ужаса глазами на брата.
– А что, все мужчины так к своим жёнам относятся?!! Какой кошмар! Уж лучше я тогда вообще замуж не выйду!
– Ну-ну, посмотрим… – ухмыльнулся Иннокентий, принявшись за вторую кремовую розочку. – Могу поспорить, что мы уже в этом или следующем году сыграем твою свадьбу! Ты слишком красивая, поэтому не стоит ждать, пока тебя какой-нибудь нищий простофиля в девках обрюхатит. Мы с отцом постараемся тебя поскорее пристроить.
– Что значит «постараетесь пристроить»? Я вам не рабыня! Да и вообще ты-то тут при чём? – возмутилась Варя.
– Я второй мужчина в этой семье, – чванливо произнёс Иннокентий, – а поэтому я за тебя в ответе.
– Послушай, Кешка, не лезь в мою жизнь! По-хорошему прошу! А не то… – показала ему кулак Варя и демонстративно отвернулась от брата.
Они в тишине стали есть торт, думая каждый о своём. Несколько минут они молчали.
– Кстати, а кто он? – спросил вдруг Иннокентий и с интересом повернулся к сестре.
– Кто? – не поняла Варвара.
– Ну этот твой тайный ухажёр. Кто он? Чей он сын?
– А, этот… – Варя пожала плечами. Честно говоря, получив букет цветов и тем самым доказав брату, что он был не прав, Варя тут же выкинула из своей головы парнишку в грязном комбинезоне. Она даже не прочла его открытку. Ей было неинтересно. – Да так, неважно. Он мне уже надоел. Скоро поменяю его на другого.
Брата такой ответ удовлетворил.
– Только выбирай парней посолидней, из богатых семей. Мы со всякой шалупонью родниться не будем! – копируя манеры отца, важно произнёс Иннокентий.
– С кем я захочу, с тем вы и породнитесь! – с вызовом, просто из желания позлить брата, сказала Варя.
– Ну это мы ещё посмотрим! – надменно ответил парень, вытер масляные пальцы салфеткой и, кинув грязную бумажку на скатерть, вышел из-за стола.
Варя с презрительной усмешкой смотрела, как брат даже походку отца пытается повторить, выставив тощий живот вперёд и вразвалку переваливаясь с одной ноги на другую.
– Индюк напыщенный! – бросила она ему вслед.
* * *Саша сидел за столом и задумчиво смотрел в окно. Но он, казалось, не замечал ни проливного дождя за стеклом, ни клонящихся от ветра деревьев, ни спешащих под зонтами редких прохожих. Все мысли его были там, в мастерской, в тот день, когда в его жизни произошло чудо…
Саша никак не мог забыть ту красивую девушку в машине. Но вот уже прошёл целый день, а от Вари не было никаких известий, хотя он в поздравительной открытке признался ей, что она ему очень сильно понравилась. Он написал свой номер телефона и попросил девушку позвонить ему. Но Варя молчала…
Саша дыхнул на оконное стекло и на запотевшем кружочке написал: «Варенька». Он улыбнулся, словно теперь Варя оказалась с ним рядом, в его квартире.
Но рядом была только сестрёнка Марина. Она притаилась за Сашиной спиной и откручивала отвёрткой шуруп у стула, на котором сидел брат. Шуруп был закручен плотно, никак не выворачивался. Но девочку это нисколько не останавливало. Она, сопя от усердия, продолжала ковырять отвёрткой. Это занятие её настолько увлекло, что она затихла и не докучала брату, чему он был несказанно рад. Вообще-то он любил с сестрёнкой играть, но сейчас у него было совсем другое настроение.
Мимо окна под одним зонтом прошла влюбленная парочка. Они остановились у подъезда и, обнявшись, долго стояли, не в силах расстаться. По зонту неистово хлестал дождь, их ноги в летней обуви наверняка промокли, однако влюблённые не замечали неудобств. На их лицах сияла безмятежная счастливая улыбка. Им было тепло и уютно в объятиях друг друга.
Саша с восхищением и лёгким оттенком зависти наблюдал за ними. А потом он вдруг решительно выдвинул ящик стола, достал оттуда старую тетрадку, вырвал листок и, взяв ручку, начал писать письмо, тихо проговаривая его вслух:
– «Здравствуй, Варя! Ты, наверное, обиделась на меня…»
Голос брата отвлёк Марину от шурупа.
– Саша, а что ты пишешь? – заинтересовалась девочка.
– Письмо, – ответил Саша и продолжил: – «Варя, поверь, я очень хотел прийти к тебе…»
Марина бросила отвёртку, подошла к столу, встала на цыпочки и попыталась взглянуть на письмо.
– А кому ты пишешь письмо?
– Одной девушке… «…прийти к тебе на день рождения…» – красивым почерком выводил он на бумаге.
Марина потянула его за руку и отняла ручку.
– А какой девушке ты пишешь?
– Хорошей девушке… – ответил Саша и взял другую ручку. – «Варя, ты мне очень…»
Марина ручкой нарисовала ему на рубашке рожицу.
– А зачем ты пишешь этой девушке письмо?
Саша забрал у сестрёнки ручку, а взамен дал ей карандаш с листом чистой бумаги.
– Потому что словами я стесняюсь ей сказать… Так… «ты мне очень нравишься…»
Марина бросила на пол листок, который был ей совсем не интересен, залезла на соседний стул и потрогала письмо.
– А почему ты стесняешься сказать?
– Потому что… не знаю почему, – задумчиво ответил Саша. – Вот с другими девушками я запросто разговариваю и знакомлюсь, а с ней почему-то стесняюсь… Она особенная!
Марина карандашом нарисовала на его письме цветочек.
– Саша, а ты влюбился?
– Наверное! Со мной раньше такого не было! – говорил Сашка, заворожено глядя в окно. – Я постоянно о ней думаю, вспоминаю её прекрасные черты лица, её тоненькую фигурку в синем платье, её улыбку… Если бы я умел рисовать, я бы обязательно нарисовал её портрет и всё время любовался бы…
Марина залезла полностью животом на стол и, пока он говорил, нарисовала на его письме домик с трубой, из которой шел дым, и солнышко.
– А ты женишься на ней?
Саша отвернулся от окна, увидел каракули сестрёнки и тяжело вздохнул.
– Болтушка ты моя неугомонная! Зачем ты письмо испортила? Забирай уж его себе. Ты права, Маришка, лучше я ей словами всё скажу.
Он обнял сестру, поцеловал и, сняв со стола, закружил по комнате. Маришка, раскинув руки в полете, звонко смеялась, а потом обняла брата за шею и серьёзно сказала:
– Санечка, я тебя так люблю! Так люблю! Зачем тебе жениться? Нам и так хорошо.
– А будет еще лучше! – пообещал брат.
– Как бы хуже не было, – по-взрослому нахмурила брови девочка и, копируя брата, тяжело вздохнула.
* * *Вечером пришли знакомые отца. Этот праздник был для Вари ещё более утомительным, чем вчерашний.
Брат с восторгом принимал поздравления и подарки, ходил важным гусем среди гостей. Варе же были безразличны и фальшивые улыбки, и дорогие безделушки. Она чувствовала себя чужой среди этой толпы. Всё-таки мама с детства сумела привить ей уважение к интеллигентным людям. Здесь же интеллигентности не было и в помине.
Отец подвёл Варю и Иннокентия к группе мужчин, которые сразу прекратили свой разговор и с подобострастными улыбками стали пожирать именинников маслеными взглядами.
– Это директор овощной базы Василий Иванович. Это заведующий в ювелирном магазине «Изумруд» Зябликов Эдуард Робертович. А это директор сауны Петрович, – представлял их отец.
– Поздравляю! Поздравляю! – говорили мужчины и по очереди Иннокентию пожимали, а Варе целовали руки.
– А какое имя у Петровича? – вяло поинтересовалась Варя, просто чтобы не выглядеть молчаливой букой.
– Имя? – озадачился отец. – Петрович, он и есть Петрович. Его все так называют. А действительно, Петрович, как тебя зовут?
– Виталик, – смутился грузный мужчина.
– Нет, будешь просто Петровичем, – поморщившись, вынес вердикт отец.
