Елена Харькова - Девочка моя ненаглядная
Но однажды Бурого вызвали из камеры и вручили ему коробку.
– Что это? – удивился он.
– Это тебе посылка, – подмигнул вдруг ему конвойный. – От бабы!
– От женщины?! – поразился Михаил. – От какой?
– В камере прочитаешь, – отмахнулся усатый тюремщик. – Иди.
Бурый бережно прижимал к себе коробку, пока его вели до камеры. Он всё гадал, кто же это вспомнил о нём. Может, это Лидия? А что, добрая была женщина. И к нему вроде неплохо относилась. Что ж, спасибо ей за заботу.
В камере Бурый открыл картонную крышку и заглянул внутрь. Там среди пакетов с продуктами лежала картина. Бурый взял её в руки, развернул к себе и обомлел. На холсте был изображён дом с побеленными стенами, точь-в-точь как его хата в Отрадном. А на деревянном крыльце дома сидели, обнявшись, он и Даша. И такие у них были радостные лица! А самое главное, внизу картины маслом было написано: «Я люблю тебя, дядя Миша!»
– Что, родственники прислали? – улыбнулся понимающе сосед по нарам.
– Дашенька! – задрожавшими губами ответил Бурый и крепко-крепко прижал картину к груди. – Девочка моя ненаглядная!!!
А по его грубому, некрасивому лицу медленно покатилась слеза.
Эпилог
Бурый сидел на пирсе и внимательно смотрел на воду: не вздрогнет ли поплавок. Но пластмассовый бочонок сонно колыхался на водной глади, даже и не думая плясать.
– Дядя Миша, ну скоро? Когда же рыба клюнет? – нетерпеливо ёрзал у него на коленях шестилетний белобрысый мальчуган.
– Подожди, Сашенька, для всякого дела нужно терпение, – Бурый погладил мальчика по шелковистым волосам и вдруг радостно прошептал: – Вот! Вот! Смотри, клюёт! Подсекай!
Саша дёрнул маленькую удочку вверх, и на крючке блеснула, извиваясь, серебристая рыбка.
– Я поймал! – с восторгом завопил малыш. – Я поймал!
– Ну ты и рыбак, Санька! – послышался сзади голос его отца. – Что ж ты так кричишь? Всех остальных рыб распугаешь!
Бурый с мальчиком оглянулись. По дорожке, ведущей к пирсу, шли, держась за руки, Даша с Никитой. Никита бережно держал на одной руке двухлетнюю дочку, а Даша несла корзинку с едой. Впереди них вприпрыжку скакал четырёхлетний пацан.
– А я тоже хочу рыбачить! – завопил Мишка. – Почему вы меня не взяли?
– Надо было раньше просыпаться! – пробурчал его старший брат. – А то как вставать, так тебя не добудишься!
Но Мишка не обращал внимания на ворчание Сашки. Он подбежал к Бурому и стал тоже карабкаться к нему на колени.
– Дядя Миша мой! Я с ним буду рыбачить! – пытался оттолкнуть брата Сашка.
– Нет! Он мой! – отчаянно схватился за волосы и за нос Бурого Мишка, не желая отступать.
Даша с улыбкой смотрела, как её дети ползают по Бурому, дергая его за уши, волосы, нос, а тот лишь блаженно улыбается.
– Эй, шпана! – прикрикнул на детей Никита. – Хватит дядю Мишу на куски рвать! Идёмте лучше кушать.
Даша расстелила на траве пушистый плед, положила в середину вышитый рушник, расставила тарелки, выложила на них из корзинки пирожки, сыр, копчёный окорок, помидоры и огурцы. И вся семья уселась полукругом завтракать.
– Дядюшка, а это молоко и сыр тётя Лида специально для тебя передала! – лукаво улыбнулась Даша. – Хорошая такая женщина! И одинокая.
– Она, между прочим, все годы про тебя спрашивала, интересовалась, как ты там, скоро ли вернёшься. Она и всем в поселке говорила, что ты хороший человек, просто с трудной судьбой, поэтому и набедокурил в прошлом. А в душе, она говорила, ты светлый человек и настоящий мужчина. Во как тётя Лида за тебя перед всеми заступалась! Неспроста… – добавил Никита, загадочно переглянувшись с Дашей. – И она так волновалась перед твоим приездом! Из вас получилась бы неплохая пара… Как думаешь, дядь Миш?
Бурый со смущённой улыбкой обвёл взглядом всю свою новую семью, потом усадил к себе на колени Маришку и задумчиво улыбнулся.
– Поживём, увидим…
