Марианна Гончарова - Папа, я проснулась! (сборник)
Да убоится муж…
Эгей! Мужчины-ы-ы!
Парни! Хлопцы! Пацаны! Спокойно! Бояться жены – совсем не стыдно. Даже если жена с лопатой. Лопата, она ведь, знаете, универсальное орудие. Ею можно копать, а можно огреть кого надо. Если надо. Бояться жены не стыдно в том случае, если она – Катерина – как у Тачика. Такая шумная, такая здоровенная, что ее даже из космоса видно. И если бы она не была при этом такой юркой и подвижной, можно было бы ее на топографической карте нарисовать для ориентира, чтобы точно знать, где наш город находится. На такой карте есть городская мэрия – ратуша древняя, старый гигантский дуб около нашего дома, еще там пара больших объектов, и Катерина была бы. Но она несогласная – очень уж маневренная она.
Однажды зимой нападал снег и завалил все и Тачикин гараж. А ему чистить снег неохота совсем, хотя Катерина со строгим лицом велела:
– Тачик, а ну-ка иди гараж очисти от снега, со всех боков очисти. И с крыши тоже, потому что отсыреет. А я пока искупаюсь в ванне.
И Тачик тревожно бросил взгляд в окно. Тачик, когда ему не по себе и хочется выпить, всегда тревожно всматривается: в окно ли, в даль – во что попало.
Всматривайся не всматривайся, а жена вон близко, плещется в ванне, ластами бьет. А всплески крупные, увесистые, громкие, тревожные, будто «Титаник» купается. Вышел во двор Тачик – холодно, зябко. А главное, ску-у-учно до ужаса. Друг его к нему присоединился, Алик-Фаза. Тоже любит… всматриваться. Взяли они лопаты, подергались, похлопотали для вида лопатами туда-сюда, а потом пошушукались и подъехали к соседу Михалычу взаимовыгодно, мол, сядем по-дружески, нальем от души, сколько хочешь, и закусим, а ты сотвори добро – снег убери. Михалыч не сильно робел перед выбором – смотреть повтор свободолюбивого Шустера по телевизору или творить добро. Конечно, он выбрал творить добро – ну отчего же не поработать с пьющими людьми, а кто бы не согласился? Михалыч и Алик-Фаза принялись вяло возить лопатами, а Тачик юркнул в дом за водкой. Тут как назло Катерина из ванной в красном халате – внушительная, как машина пожарная:
– Ку-уда уже?! Та-а-ак!!! – схватила лопату и прямо в чем была – в халате, в тапочках, большая и жаркая, вышла во двор, решительно переваливаясь, играя плечами, как штангист. – Ну?! Где, – говорит, – тут сугробы снега? Где тут заносы?! Отэта маленькая купка? – Презрительно: – Отэта, и всего-то?!
И как взялась – пораскидала сугробы за семь минут, аж пар от нее шел, приговаривая:
– Я те щас дам водки! Я те щас налью! Ща налью тебе водочки!!! Ща дам тебе закусить!
А Тачик опять же про лопату хорошо помнил, что лопата – орудие универсальное, тут снег, а там и по хребту получить недолго… Смылся тихонько, у Фазы отсиделся до первого сериала. Там Катерине уже не до него было.
А так – ничего, понимали они друг друга хорошо, дружили. Вон летом Тачик к годовщине свадьбы подарил жене своей Катерине и дочке тур в Египет – отдохнуть, посмотреть. Правда, Катерина все сомневалась, как Тачик с хозяйством справится, но уж велико слишком было искушение – Египет посмотреть, пирамиды там, верблюды, всякое-разное иноземное, восточное, загадочное… Но строго-настрого наказала, чтоб Тачик не пил, друзей в дом не водил, за хозяйством смотрел.
Ага! Щас!
Без Катерины Тачик обычно сразу веселел, оживлялся, взбадривался, такой весь становился фасонистый: наряжался, деньгами сорил, «БМВ» свой везде гонял, а при девушках, не глядя, дверь ее пяткой небрежно захлопывал – словом, пускался во все тяжкие. Дома почти не ночевал: то рыбалки, то сауны с друзьями, то охота, то раки, то футбол, то еще что придумывают приятное… А когда деньги вдруг заканчивались, они уже не в первый раз продавали Алика-Фазу в рабство. Это так происходило. Ехали в дальнее-дальнее село. Тачик одевался в форму – он таможенник бывший. Что вы удивляетесь? А откуда дом? «Бээмвэшка»? Да, так вот, Фазу обычно продавали в рабство долларов за двести – триста. Они ехали в дальнее-дальнее какое-нибудь село, заезжали к какой-нибудь молодушке одинокой, желательно чтоб стройка у нее во дворе. Сгружали Алика-Фазу пьяного, мол, вот, задержали то ли иранца беглого, то ли курда на границе, по-нашему не говорит, что с ним делать, не знаем, не хочешь за двести долларов его в рабочие пока себе взять? Поработает у тебя, как проспится, а там поглядим. А то что, они ведь наших в рабство забирают, а мы что же, терпеть будем? Давай мы тоже ихних в рабство заберем! И женщины легко соглашались, потому что и руки были не лишние, да и сам пьяный «иностранец» был ничего: молод, привлекателен, смугл, кудряв. Потом Фаза просыпался, приходил в себя, мог даже поужинать у хозяйки, обещая взглядами всякое, а потом давал деру до ближайшего леска, где его уже товарищи дожидались.
Словом, компания праздновала Катеринин отъезд и в этот раз, пока вдруг Тачик, хмельной и очень уморившийся от бессонных разгульных ночей, не обнаружил как-то на рассвете на рыбалке, что мотыль хихикает, тыкая в него, в Тачика, указательными пальцами. Это другие, обычные пьяницы в таких случаях видят чертей или белок. У Тачика же обычно мотыль начинает вести себя неадекватно своему статусу наживки. А в Тачике что хорошо – он умеет вовремя остановиться. Услышав, что в банке мотыль хамит, Тачик сразу остановился, правда, чуть не навернулся с берега от удивления, но взял себя в руки – мотыль в банке хихикает, значит, пора. Тем более две недели прошли как один день, Катерина вот-вот должна была приехать. Надо привести дом в порядок, двор… Траву перед домом покосить. Собаку вернуть, кота отыскать. Кот просто исчезал на время, а собака, как только Катерина уезжала, всегда сама собирала свои манатки и уходила к теще – так не в первый раз уже. Умная и предусмотрительная.
Тачик стал приходить в себя потихоньку, даже косилку настроил – газон перед домом приводить в порядок, и вдруг похолодел. Он вспомнил, что в сарае должна быть коза. Живая… И что две недели он дома почти не бывал и в сарай не заглядывал.
От дома к сараю по выложенной камнем тропинке Тачик брел долго – останавливался курить, два раза или три… Присаживался, хватаясь за сердце… Вздыхал. Прислушивался… Наконец подошел. Выдохнул. И рывком открыл дверь…
– И-и-и-и-и-и… А-а-а-а-а….
Козы не было и следа. Украли, гады! Увели козу! Укра-а-а-али-и-и!!!
Образ универсального оружия – лопаты замаячил у Тачика перед глазами…
Но вот вопрос: для чего мужчине нужны верные товарищи? Правильно! Сбежались по первому зову – выручать. Коротко посовещались, решили, что не беда, надо добыть новую козу. Такую же! Проблема была только в том, что Тачик не помнил, какая она была.
– Ну беленькая? Пестрая?
– Вроде беленькая…
Друзья стали перебирать все семейные альбомы с фотографиями: а вдруг где-нибудь коза попала в кадр, когда тесть дочку Тачика фотографировал. И правда – нашли: на одной фотографии дочка, еще маленькая, сидит в надувном бассейне, а далеко на заднем плане, на лужайке, стоит маленький козленок. Белый-белый…
– Она?
– Да вроде она… Только сейчас она уже большая должна быть.
Друзья разъехались по селам – искать белую козу примерно трех лет.
Добыть козу оказалось не так просто – кто согласится отдать трехлетнюю козу… Тем более, вид у покупателей был какой-то странный, пришибленный – подозрительно все это было. Наконец купили где-то за очень большие деньги, правда, она оказалась совсем не белая, а с рыжими пятнами на спине. Но друзья подучили Тачика: скажешь, мол, солнце, радиация, то да се, экология – и все. Понял? Стой на своем. Экология – и все. А что ты можешь сделать? Радиация, солнце… Вот и пятна.
Приехала Катерина с дочкой. Тачик решил встречать ее сдержанно, без особого почета – цветы там или что, а так, мол, все обычно – занят был по хозяйству, пока вы там в Египте неизвестно еще чем занимались. А у нас тут – дом, двор, коза опять же… Приобнял обеих скупо, устало, мол, намаялся тут один…
И что странно – Катерина по двору походила, собаку потрепала, кота погладила, клумбы с цветами все обошла, дом изнутри и снаружи осмотрела, в гараж заглянула, а в сарай – нет. Уже когда в дом заходила, коза из сарая мемекнула – ей ведь погулять охота, и поесть неплохо бы… Катерина вдруг так чудно вздрогнула, оглянулась на козий голос и потом на Тачика диковато. Затем бегом по тропинке побежала, распахнула сарай:
– Коза?!
– Ну коза, – Тачик как бы с неохотой. – А что? Коза!
– Наша?
– А чья же еще? Там… это… если на спине там… Так это солнце, радиация… И все.
– Радиация?
– Ну там… Да, экология… Радиация… То да се!
– Радиация?
– Ну. Наверно… Или… Там…
– Ра-ди-а-ация?!
– Катерина…
– Щас покажу радиацию тебе! Ща-а-ас…
– Ка-а-а-а…!!!!!
Нет, зачем лопату… Катерина и так, невооруженная, могла начистить Тачику рожу…
Тачик так удирал от Катерины, так бежал, так петлял, аж пыль кренделями заворачивалась следом.
