Маша Трауб - Счастливая семья (сборник)
– Я спрашивала у нее про прищепки. – Тетя Наташа вместе с Симой не разделяла всеобщего восторга от Афродиты. – Она меня не понимает.
Мама молча сбегала на улицу, принесла единственную, имевшуюся в наличии прищепку и показала ее Афродите. Та тут же заулыбалась и достала из передника целую связку.
– Ну, и какие проблемы? – удивилась мама. – Все она понимает!
Домработница, завладев всеобщим вниманием, устроила настоящий немой спектакль, чтобы все могли понять, о чем идет речь. Она наклонилась и показала на ноги. Потом сделала лицо, как будто корчится от боли.
– У нее болят ноги, – перевела для всех мама.
Афродита изобразила, что взяла швабру и начала мыть полы, потом махнула рукой, будто отгоняет назойливую муху от уха.
– Она говорит, что придет завтра, – сказала мама.
– Театр мимики и жеста, – пробормотал папа.
– У меня тоже ноги болят, я же не жалуюсь, – ревниво заметила тетя Наташа.
– Мама, суп буду есть, – покорно сказала Сима, которую мама в последний раз пугала Бабой-ягой, которая уносит детей, которые, в свою очередь, не хотят есть суп. Видимо, Сима решила, что Баба-яга наконец пришла за ней.
– Просто удивительно, какая пластика! – восхищенно заметил дядя Боря.
Афродита ушла, и мама тут же вспомнила про плиту.
– Надо было у нее спросить! Вы меня отвлекли своими прищепками. Теть Наташ, надо разобрать чемоданы! Вася, займись делом! Дядь Борь, выключите телевизор – хватит на сегодня мультиков!
Наша жизнь вошла в привычное русло. Мама заставила всех бегать, разбирать, раскладывать, идти в магазин, на пляж, укладываться на тихий час, вставать, принимать душ. Она очень быстро обживается на новом месте. Так быстро, что кажется, будто ничего не меняется. Где бы мы ни оказались, мама устанавливает свои порядки, требуя соблюдения четкого распорядка дня, и ей наплевать на часовой пояс, даже если разница во времени составляет пять часов (но, к счастью, это не в нашем случае).
На следующее утро завтрак снова был организован на террасе. Тетя Наташа расставляла тарелки, мама жарила гренки, варила кофе (турку и кофе она возит с собой, как я уже говорил). Гречку мама привезла с собой, а йогурт накануне купила в разных видах, чтобы попробовать (она собиралась делать домашний творог, без которого мы, дети, никак не могли вырасти здоровыми). Еще мама накупила других питьевых продуктов, чтобы определить, из чего можно сделать простоквашу в домашних условиях, что похоже на кефир, а что можно считать сметаной.
Мне кажется, что, если бы мы оказались в зоне, свободной от сыра, где люди не едят сыр вообще, мы бы устроили на балконе маленькую сыроварню. Поскольку мама считает, что сыр – санитар желудка. Иначе как объяснить разложенные на столе бинты, куски марли, в которых мама собиралась делать домашний творог и мягкий сыр после дегустации исходных ингредиентов. Вот почему у нас такое количество чемоданов. Если бы мама могла довезти домашнюю закваску для творога, для хлеба и, я даже не знаю, для чего еще, мы бы могли организовать подсобное хозяйство. К тому же у мамы нашлась единомышленница в лице тети Наташи, которая еще вчера в магазине хваталась за сердце, не обнаружив на прилавке творога. А как же ее знаменитые ватрушки? Расковыряв несколько пачек с мукой, тетя Наташа нашла наконец ту, которая ее удовлетворяла. Но заплатить нам пришлось за все испорченные пакеты. Тетя Наташа была только рада – дома, в спокойной обстановке она могла проводить эксперименты. Мама в этот момент разглядывала пачки с манной крупой, которая была мельче и желтее нашей, привычной.
Так вот, стол был уставлен многочисленными йогуртами – мы должны были попробовать каждый. И непременно выпить кефир.
– Андрюш, попробуй… – требовала мама, открывая очередную бутылку.
– …грибочки на дедушке, – отвечал папа и покорно делал глоток.
В тот момент, когда дегустация была в самом разгаре, около церкви снова началось движение. Мама заметила это первой и ахнула:
– Что? Опять?
Действие развивалось по вчерашнему сценарию. На площадке перед церковью начали парковаться автомобили. Мужчины вынесли на улицу столы. По дорожкам стекались женщины с корзинками.
– Опять похороны? – Мама пролила кофе.
– Как интересно, – проговорила тетя Наташа.
– У них тут что? Мор? Эпидемия? Мы здесь всего два дня, и каждое утро – похороны? Я не хочу! Мне нужен покой и хорошее настроение! Мне нужно счастье! Почему я каждое утро должна участвовать в поминках? – раскричалась мама.
– Потому что ты хотела вид на море, – ответил папа.
– Да, на море! Но не на похороны же! Почему в этой церкви не проходят крестины, свадьбы?
– Ну, перестань, – успокаивал маму папа. – Возможно, это просто стечение трагических обстоятельств.
– А если нет? Если у них специальная неделя, выделенная для похорон? Или месяц? Месячник? Или у этой церкви такая специализация? В остальное время она же закрыта! А вдруг и вправду вспышка неизвестной болезни? Тогда и нам грозит опасность! – не унималась мама.
– Хорошо, что ты предлагаешь? – спросил папа.
– Если завтра утром я опять увижу похороны, я не знаю, что сделаю, – заявила мама, – тогда я перееду в другой дом!
– В какой другой? Ты хозяйку и этого-то дома в глаза не видела! Где ты найдешь сейчас другой?
– Найду такой, где будет другой вид с террасы, не будет облезлых кошек и где будет нормальная плита! И это я еще со стиральной машиной не разбиралась!
– Телевизор хорошо работает, – сказал дядя Боря, который по-прежнему с интересом смотрел мультфильмы, хотя даже Симе они уже надоели.
Завтрашнего дня ждать не пришлось. Мама вышла в сад, где стояла плетеная мебель – диванчик, два кресла и стол, – и оттуда тут же донесся ее вопль:
– Если еще раз я увижу эту кошку, я не знаю, что сделаю! И больше никто не будет ее кормить!
Накануне вечером мама оставила свой кардиган на диване. И сейчас на этом кардигане обнаружила кучку, которая не оставляла никаких сомнений в том, как кошка отомстила маме за неприветливость.
– Не надо было оставлять вещи на улице, – заметил папа.
Мама собиралась что-то ответить, но тут появилась кошка, которая как ни в чем не бывало прошла к диванчику и легла, растянувшись в шпагате, намывая шерсть.
– Нет, ну это вообще наглость! – Мама даже кричать перестала, а просто развела руками. – Где мой телефон? Нужно срочно отсюда переехать!
Когда маме нужно срочно что-то сделать, спорить уже бессмысленно. Иногда ей нужно срочно поменять во всем доме шторы. Или срочно купить новый набор посуды. Или утюг. Пылесос. Да что угодно.
Мы оставили маму организовывать переезд и пошли на море. Пляжей было несколько. К ним вели указатели – деревянные таблички с написанным от руки маркером текстом: «К пляжу». Обычно после таблички был виден обрыв и узкая тропка, которая петляла в зарослях бурьяна.
Я уже понял местную топографию. Главным ориентиром служила церковь, и расположение того или иного места определялось просто – «от церкви направо», «от церкви налево». На центральной улице, прямо на повороте, расположился прокат велосипедов, квадроциклов, мотоциклов, хозяином которого был человек по имени Спиро, названный так в честь святого Спиридона. Естественно, прокат гордо именовался «Спиро». Точно такое же название носил и ближайший супермаркет, названный в честь дедушки, который когда-то организовал здесь магазинчик. Его сын, а потом и внук, названные в честь деда, продолжили дело. Хозяином мясной лавки, практически всегда закрытой (мы успели узнать у Спиро, который владел прокатом, что в принципе лавка работает, что хозяина зовут Спиро и что приходить за мясом нужно то ли в среду, то ли в пятницу, но лучше после пяти, а в понедельник – выходной, во вторник – только до двенадцати, в субботу – целый день, если не будет праздника, в воскресенье… – дальше я не запомнил). Так вот Спиро, хозяин мясной лавки, назвал свое заведение «Стелла» – в честь любимой жены. А жена, как доложил нам Спиро из проката, почему-то обиделась, и тогда Спиро-мясник сказал всем, что лавка названа в честь дочери – тоже Стеллы. И вроде как жене сделал приятно.
Еще на центральной улице было два магазина с названием «Ла Перла» («Жемчужина») – один продавал местные сувениры, другой – украшения. Конечно же, в магазинах не было и намека на жемчужины. А еще мы нашли две таверны, которые назывались «Иль Маре» («Море»). А еще было два заведения имени святого Георгия, которые продавали мороженое.
Мы спустились с обрыва и оказались на крошечном пляжике – узкая полоска песка и зонтики с шезлонгами. Скособоченный душ и раздевалка-клетушка с вечно открытой дверью. Поскольку и душ, и раздевалка стояли на крутом склоне, ими никто не пользовался – риск переломать ноги был реальным. В раздевалке хранились банки с краской, швабры, детские нарукавники и прочий хлам. Владельцем пляжа оказался человек по имени, кто бы мог подумать, – Спиро. Он поприветствовал нас громкими возгласами и немедленно узнал, кто кому кем приходится. Тете Наташе он сказал, что она прекрасна, дяде Боре заявил, что он счастливейший из мужчин, папе он принес местный напиток – имбирное пиво, которое оказалось безалкогольным лимонадом, а мне и Симе – мороженого.
