Олег Ершов - Катунь Коварная
– Дымов! Ну, где ты там? – Закричал он во весь голос.
– Да я здесь, Виктор Андреевич! Вот аптечка! – Димка стоял перед ним и ждал команды, открыв аптечку.
– Давай, там должен быть нашатырь! – Понимая, что все может обернуться совсем плохо, еще сильнее заорал Петриков.
Димка быстро отыскал в аптечке маленький бутылек с надписью «Нашатырный спитр» и, распечатав первый попавшийся упакованный в бумагу бинт, пропитал его зловонной жидкостью.
– Вот Виктор Андреевич! Держите! – Он протянул Петрикову смоченный нашатырем бинт.
– Да не мне! Куда я с одной рукой? Давай ей поднеси под нос! – Очень волнуясь, подсказал Петриков.
Димка, почти вплотную поднес смоченный бинт Мироновой к носу и немного подержал. Женщина, вдохнув специфический запах нашатыря, резко отодвинула голову и застонала.
– Фу ты! – Простонал Петриков. – Ну, слава богу, живая! А ну давай еще! – Он, сбавив тон, попросил Дымова.
Димка послушно еще раз в плотную приложил смоченный бинт к носу Мироновой и она, вздохнув, еще сильнее отодвинула голову в сторону, выгнув все тело. Произнеся болезненный стон, она как будто не хотела возвращаться в свое сознание, прося, чтобы ее оставили в покое. Это можно было сравнить с тем, когда, кто-то пытается разбудить спящего человека, которому снится очень красивый сон. И он не хочет покидать его. И сквозь сон он кричит, а на самом деле, до окружающих доносятся только отрывки непонятного стона, клокотание и бульканье в груди.
Миронова тоже не хотела возвращаться в живую реальность. Ей сейчас было очень хорошо и казалось, что она находится на лесной поляне, где много, много красивых цветов. А из леса выходит Виктор и несет ей огромный букет. Он подходит к ней и рассыпает его вокруг. А от них идет очень сильный аромат разнотравий. Но вот вдруг налетает ветер, и все улетает куда-то прочь и она оказывается среди жаркой пустыни. И ей не хочется оставаться здесь. Ей хочется вернуться обратно туда, где был ее Виктор. И она пытается уцепиться за последнюю травинку с того цветочного поля, чтобы вернутся к нему. И ей это удается с огромным трудом.
Миронова медленно открыла глаза и, увидев перед собой лицо Петрикова, приятно улыбнулась.
– Боже мой! Как я рада, что удержала тебя! – Она одной рукой крепко обняла его за шею и поцеловала прямо в губы.
– Виктор Андреевич! А что это с ней? – Не понимая, что происходит, спросил Димка. – Она, что пьяная что ли? – Вдогонку добавил он, закручивая пробкой бутылёк.
– Это обыкновенный обморок! – Не зная, как отреагировать на этот поступок, попытался объяснить Петриков. – Видно на солнце очень перегрелась и получила солнечный удар. – Пытаясь убрать ее руку, добавил он.
– А ну, Димка, давай помоги мне! Давай ее в машину и в больницу. Как бы осложнения не было. А то будет нам делов! – Петриков снова сквозь боль начал поднимать Миронову. Димка сообразив, что все не так уж очень плохо, быстро, подсобил Петрикову и они ее кое как погрузили в машину на заднее сидение.
– Виктор Андреевич! А велосипед-то, куда? – И сам не дожидаясь ответа, взял лежащий на дороге велосипед и загнал его в лесополосу. Немного припорошив его травой и какими-то ветками, Димка запомнил место, куда его спрятал, чтобы потом долго не искать и быстро прыгнул в машину.
– Давай, гони! – Закричал Петриков, усаживаясь рядом с Мироновой на заднем сидении машины. – Да смотри осторожнее. Не растряси по кочкам! – Он предупредил Димку. – Где у Вас тут больница? – Прижав голову Мироновой к своей загипсованной груди, спросил он.
– Ну, так-то у нас в деревне нет больницы, есть только поликлиника. А народ всегда в соседнее село в больницу ездит. Это в Сростках есть больница, я знаю! – Уверенно сделал вывод Дымов, поддавая газу.
– Да, тем более, что к нам, что в Сростки, расстояние примерно одинаковое. Так куда, Виктор Андреевич? – Димка оглянулся на заднее сидение, где сидели Петриков с Мироновой.
Настя Миронова, что-то бормотала нечленораздельное, и Димка ни чего не мог разобрать в ее словах. А чтобы не мешать Петрикову, он не стал задавать лишних вопросов и решительно повернул в Сростки. Село сростки, находилось, примерно в километрах десяти от того места, где они подобрали Миронову. И до Сростинской больницы можно было добраться минут за пятнадцать, решил Димка. Он отлично помнил все полевые дороги, до этого села. Еще до Армии он с друзьями часто ездил на мотоцикле за ягодой в Красногорский район, да и по вечерам они наведовались в соседние селения на танцы в клуб. Иногда в своей деревне было скучновато, и парням иногда нужно было сменить обстановку, чтобы выплеснуть адриналинчик в кровь. А это значит, обязательно бывали драки с местными жителями. Так сказать, чтобы ребята не дремали и знали и берегли своих невест. А бывало, что и знакомились на танцах с местными девушками и потом, даже играли свадьбы. А вообще, село Сростки было немного больше размером чем село Верх-Катунское. Там так же был племенной Совхоз, и были такие же фермы, и производство племенных животных. Только вот жителей и дворов было побольше, и главное, что помнил Димка, что здесь когда-то родился и жил очень известный человек, Василий Макарович Шукшин. Каждый в округе знал своего земляка. Это был воистину Великий человек, он даже кино снимал в своем селе. Многие тогда попали в кадр картины и тем очень гордились. Василий Макарович писал рассказы и сценарии к фильмам. А сам жил в Москве. Но вот уже прошло несколько лет, как его не стало и каждый год на горе Пикет, походили Шукшинские четения, где собиралось очень много народу из разных деревень и городов. Оттуда, с этой самой горы Пикет, Димка однажды увидел все село Сростки со своими улицами и крышами домов. Огороженными ровными заборами огородами и дворами. А самое главное, он увидел внизу, ту самую любимую, огромную реку Катунь, которая бирюзовой лентой убегала куда-то вдаль и таинственно скрывалась, где-то там за горизонтом, где небо и земля сходятся вместе. Это был большой Праздник, куда приезжали известные артисты из Москвы и много разного высокого начальства. Людям нравился Василий Макарович. Он был свой, народный человек и писал замечательные произведения, именно о таких же, как он. О простом народе, живущем в глубинке страны. Димка помнил, как еще учась в школе, он заплакал на уроке литературы, когда учительница читала отрывок из рассказа Шукшина, Калина Красная. Уж так он душевно все описал в своем рассказе, что Димкина душа не выдержала и приняла все это за чистую монету, за самую, что ни наесть правду. А потом еще весь класс над ним долго смеялся. Но учительница пристыдила их и встала горой за Димку и сказала, что у него есть настоящая широкая Русская душа. Димка, потом, конечно же, загордился такими словами. Ему было очень приятно, что такая строгая учительница, как Эльвира Алексеевна, оказала ему такое внимание. Правда, потом, когда он сдавал школьные экзамены, маленько не дотянул до пятерки. И тогда, она ему сказала, что оценка не главное в жизни, главное, как ты эту жизнь проживешь. А если ты ее проживешь правильно, то и оценку получишь от народа положительную. Тогда Димка совсем не понимал ее слов, но вот уже несколько лет, как он закончил школу и пошел по своей дороги жизни, он с каждым шагом, начинал понимать значение ее слов. Вот и сейчас, когда он на всех парусах мчался в больницу, чтобы помочь человеку, в его душе происходило, что-то непонятное. Но он хорошо понимал, что этому человеку обязательно нужно помочь. И от Димки сейчас зависит очень многое. Вон даже Виктор Андреевич, казалось бы, сам совершенно беспомощный, а как он быстро среагировал на боль и большую беду, которая подкрадывалась к этой женщине. Невзирая ни на что, он сам-то чуть живой и находится в гипсе, а ведь вышел на работу и вон еще как бросился на помощь. Димка от этих мыслей еще больше прибавил скорость и, выехав на Чуйский тракт, нажал до полика на педаль газа.
– Ничего Виктор Андреевич! Сейчас быстро будем в больнице. Еще совсем немного! – Димка с гордостью поддержал Петрикова и переключил повышенную передачу.
Да, он помнил эту больницу, куда, однажды его привозила мама, когда у него поднялась высокая температура, и очень болело горло. Врачи думали, что у него острая ангина и пытались лечить его от нее. А когда привезли его в Сростки, то оказалось, что у Димки растет зуб мудрости и его нужно срочно удалять. Ох, и натерпелся он тогда. Зато он надолго запомнил это место и хороших докторов, которые были очень добрыми и вежливыми. Здание самой больницы, было из трех корпусов, присоединенных друг к другу. Половина из них были кирпичными, а другая половина была деревянной постройки. И находилась она, прямо на горке, как едешь по направлению из Бийска в сторону Горного Алтая. Поднимаешься на горку и сразу налево и все, приехали. Вокруг больницы, росли красивые и женственные, белые березы. Они были очень большой высоты и где-то там в самых высоких кронах, давно свили свои гнезда облюбовавшие вороны. Они кричали по утрам свои вороньи песни и не давали больным отдыхать. Но люди быстро привыкали к ним, понимая, что ни чего сделать не возможно, а лучше не обращать внимания. Это бывало только весной, когда птицы гнездились, а потом, когда подрастали птенцы, они улетали в рощи и жили где-то там, кормясь на Совхозных полях.
