Борис Пугачев - Игры желтого дьявола
– Может, выписать много мелких чеков?
– Хлопотно, но если идти по этому пути, то так и надо. Береженого Бог бережет. Если по тысяче долларов… За неделю не управимся. Работа…
– Не забывай, при покупке чеков с нас еще возьмут за операцию.
– Сколько?
– Надо в банке узнать, но где-то три–пять процентов. Вот на карточку деньги можно класть без процентов. Это я точно знаю, а обналичивание в банкоматах обезличено. Да и на границе карта таможенников не интересует.
– Это как раз плохо. Нам желательно деньги задекларировать, чтобы в будущем можно было вывезти валюту. Таможенники налоговикам не стучат. Чеки в этом случае лучше. Полякам их показывать не будем, а на нашей границе предъявим. Остается только опасность сообщения в налоговую при обналичке в банке, но думаю, что это при суммах порядка штуки баксов не произойдет. Побегаем, конечно, но без труда не вытащить и рыбки из пруда. Переживем. Завтра Янека попросим довезти нас до банка.
– Может, все же часть денег на карточки положим? Хотя бы для эксперимента.
– Давай, но не более пяти тысяч. Понять, как карточки работают, не вредно. Да и расходы у нас могут быть в разных странах. Немного для пробы потратим, а остальное сохраним для командировок.
– Значит, решили?
– Попробуем. Другого выхода не вижу. Рисковать такой суммой нельзя. Да и потери, полагаю, будут невелики. Чем сегодня займемся?
– После случившегося я бы побыл в гостинице, да и ты еще болеешь.
– Бомба дважды в одну воронку не попадает. Кроме того, денег у нас с собой нет, а без них пусть грабят. Золото на себе мы не таскаем. В общем, опасности не вижу. Пойдем погуляем. Смотри, погода какая. Чувствую себя хорошо, вроде уже прочихался. Я толком город не видел.
– Ну пойдем. Только к высотке не надо. Посетим восстановленное Старое место. Ты там точно не был. Посмотришь историческое сердце Варшавы.
– Как скажешь. Берем такси?
Вскоре партнеры оказались около стены Старого города.
Бесцельно послонявшись вокруг колонны Сигизмунда, пошли на Рыночную площадь. Тут было безлюдно. Лишь отдельные туристы фотографировались на фоне варшавского новодела. В дальнем углу торговали сувенирами. Родик пожалел, что не взял с собой фотоаппарат, и решил восполнить пробел приобретением открыток. Отобрав красочные варшавские пейзажи, он не удержался и дополнил их несколькими чеканками и сувенирной мелочью.
Рядом сгорбленный старик продавал разные поделки из дерева. Родик невольно вспомнил удивительно изящные изделия танзанийских умельцев, покупку ставшего для Оксы ритуальным изваяния и связанные с ним странности. Опять стыдясь своих, как считал, недостойных мужчины галлюцинаций и стараясь унять это чувство насмешкой над наивной верой Оксы в сверхъестественное, он остановился и стал перебирать грубо выточенные, без проработки деталей фигурки людей и животных. Торговец, приняв задумчивое созерцание товара за желание его приобрести, стал в чем-то убеждать Родика, понимающего лишь отдельные его слова. В какой-то момент он протянул скульптурку, гротескно изображающую старого, с огромным крючковатым носом и длинными пейсами еврея. Что-то заинтересовало Родика. Он взял ее и, повертев, обнаружил необыкновенное сходство со стоящим перед ним продавцом. Родик усмехнулся, подумав, что резчику удался шарж, и спросил о цене.
Ответ поразил его. Старик просил не просто баснословно много даже по польским масштабам, а ровно столько, сколько в Танзании за статуэтку, о которой он только что думал.
Родик уже хотел отказаться, но суеверие остановило его, а в следующий момент он достал пятидесятидолларовую банкноту и, положив ее на прилавок, засунул деревянного человечка в карман пиджака.
Подошедший Михаил Абрамович, увидевший только заключительное действие, начал сокрушаться. Родик, осознавая, что сделал глупость, но не собираясь ее исправлять, взял его под локоть и молча увлек к следующему лотку.
– Давай прекратим поддерживать эту торговлю и пойдем прогуляемся до Бельведерского дворца, – предложил Михаил Абрамович. – А то ты все деньги на бестолковые покупки истратишь.
– Это далеко? Мы и без того целый день на ногах. Лучше посидим где-нибудь и пивка попьем.
– Там в парке и попьем. А идти не так далеко. Заодно ты все достопримечательности посмотришь. Сам же говорил, что в Варшаве часто бываешь, но города не знаешь.
– Достаточно того, что сейчас посмотрели. Какие это достопримечательности? Все при социализме построили. Город-то в войну весь разрушили, а это – декорации, но спектакля нет.
– Бельведерский дворец как раз сохранился, а восстановленное тоже красиво.
– За душу не берет. Сейчас я понял. Варшава – мертвый город, как и Кёльн. Даже хуже.
– Я с тобой не согласен. Да и обсуждаешь ты то, что не видел.
– Читал я… Ладно пойдем. Завершим впечатления. Уговорил, но организация ужина за тобой. Хочу нормальный ресторан. Может, Янека позовем?
– Ты же знаешь, что он сегодня занят. Дай ему от нас хоть день отдохнуть.
– Тут пришел Джон и все опошлил. Ладно, двинули. Одно радостно, что народу немного. Попробуем сделать приятный проминаж, хотя и осознавая, что вокруг бутафория.
– Родик, вся жизнь – бутафория. Хорошо, если такая.
– Ну вот… В философию пустился. Не усложняй. Ты сегодня столкнулся с реалиями. Приедем, бог даст, в Москву таких реалий хоть отбавляй. Забыл все. Давай руководи сафари.
– Это ты философствуешь, а я реалист. Нам туда…
Ужинали в маленьком ресторанчике в парке. Прогулка отвлекла Родика от тягостных дум по поводу случившегося. Однако Михаил Абрамович, вероятно продолжая переживать нападение, вдруг спросил:
– Родик, как долго нам еще придется попадать в истории с бандитами?
Родик, не желая вновь обсуждать произошедшее, а тем более Мишины переживания, нехотя ответил:
– Миш, я же тебе не раз объяснял. Мы занялись деятельностью, которая плотно соприкасается с этой сферой. Это правила игры… Неизбежность.
– Нас для этого учили? Несправедливо все это…
– Опять ты завел старую шарманку. Ответ лучше меня знаешь… Давай сменим тему, но в утешение тебе замечу. В такое состояние люди испокон века попадали. Более того, я тут читал Библию и пришел к выводу, что вся история человечества состоит в лишении лучшей его части права занятия интеллектуальной деятельностью. Поэтому мы переживаем нормальный процесс.
– Ты даешь. Оправдываешь кошмар. Любишь доводить все до абсурда. Еще и Библию приплел.
– Ничего подобного. Думаю, таков один из главных законов развития общества. Твои неудовольствия беспочвенны. Повторю… То, что с нами происходит, – проявление всеобщего закона и поэтому вполне нормально.
– Шутки у тебя несмешные. Я же серьезно хотел поговорить.
– Я не шучу. Скажу больше. Начало прогресса или регресса… В общем, движение человечества состоит не просто в попытках лишения элиты возможности занятия интеллектуальной деятельностью, а той ее частью, которая для данного индивидуума составляет цель жизни. В результате такие люди начинают совершать поступки, движущие цивилизацию… Чаще вперед, но бывает и назад. Вот пример, который напрашивается здесь. Варшаву разрушил Гитлер. Он еще много чего натворил. А ведь кем он был изначально? Недоучившийся интеллигент. Типа нас с тобой. Как мы при социализме на кухнях, так и он в пивных власть критиковал, но мечтал свои таланты при этой власти развивать не где-то, а в сфере искусства. О тирании и зверствах даже не помышлял. Картинки писать хотел. Тут попал в тюрьму, где его лишили надежд на возможность заниматься тем, о чем мечтал. Ну а дальше «Майн кампф» и больше десяти лет безобразий, потрясших мир.
– Построил логическую цепочку… Чушь какая-то. Цель его жизни была в победе фашизма…
– Сомневаюсь. Приняли бы его в Академию художеств, и мир развивался бы иначе. Может, пример и не самый подходящий, но аналогичные обстоятельства являются предтечей всех поворотных исторических событий. Можешь сам провести анализ.
– Я с таким подходом не могу согласиться. Обстоятельства, в которые попадает человек, часто заставляют его совершать несвойственные ему поступки. Однако полагаю, что историю делают целеустремленные люди, а уж политиками вообще рождаются. А талант?
– Существенные факторы, в огромном ряду других, но не более. При их наличии свершения лишь ускоряются. Вот возьми историю с известным тебе Виктором Григорьевичем Питкиным…
– А он-то каким боком к нашему разговору? То тиран, то несчастный мелкий взяточник и хапуга. Ты сегодня…
– Не согласен. Он не мелкий, он – типичный продукт нового общества. Заметь – типичный. Из таких скоро создастся народная масса, которая будет выдвигать лидера. Зри в корень… Его учили на офицера. Он мечтал делать настоящую честную военную карьеру, но его лишили этой возможности, превратив из элиты Вооруженных сил в заведующего воровским складом. Тут и последовала реакция. Он ведь распродает не грузовики, а Советскую армию. Творчески, надо заметить, подрывает обороноспособность страны. Потерял всякий стыд и ограничения. Ворует… Такие, как он, сегодня во всех родах войск есть, а завтра из-за них ни родов войск не будет, ни армии, ни обороноспособности. Заметь, так во всех сферах. Даже в науке и образовании. Это уже серьезно, поскольку за этим последует изменение массового сознании и политический диктат, а он может кончиться глобальными общественными переменами, появятся наполеончики или что-то еще хуже. А ты говоришь – «мелкий хапуга». Даже мировые войны с мелочей начинаются.
