Евгений Чепкасов - Триада
– Взрослые разные, – согласился Женя. – Возле них тоже карточки ставить можно, как сегодня.
– А с кем советоваться, какую ставить? Скажи, если умный.
– Ставь везде улыбку, – сказал Женя, подумав. – Если ты к ним с улыбкой, они постесняются быть плохими. А если не постесняются – ставь слезы. А если они прощения попросят – снова улыбку ставь.
– Получается, возле одного человека можно три карточки ставить.
– Получается, – мальчик улыбнулся. – Сахар и динамит, всё вместе.
– То сахар, то динамит! – засмеялся Саша. – Со мной так бывает!
– И со взрослыми бывает. Они ведь тоже маленькими были.
– И так всю жизнь? Ведь сам в себе запутаешься!
– Точно! – воскликнул Женя. – Точно! Я уже путаюсь! И в жизни запутаешься, она ведь живая! Перед ней тоже одну карточку не поставишь – только три.
– Как собака: может руку лизнуть, а может укусить!
– Точно! – он почти с испугом взглянул на Сашу. – Ты сегодня как Страшила.
– Как это?
– Ну, он получил у Гудвина мозги с иголками и сразу поумнел.
– А что, иголки торчат?
– Поумнел ты. Мысли торчат. Я раньше думал, что я умнее. А теперь – не знаю.
– Есть таблетки такие, витамины, от них умнеют, – очень авторитетно заявил Саша.
– И давно пьешь? – полюбопытствовал Женя.
– Не пробовал еще.
Мальчики рассмеялись и долго не могли успокоиться.
– А дети из сказки, – сквозь смех проговорил Женя, – они, наверное, до этих таблеток добрались!
– А гномик их остановил, чтобы не умнели! – добавил сквозь смех Саша. – Пудру когда ели – не останавливал!
– А то поумнеют и пудру есть перестанут!
– И в гномиков верить перестанут! – Женя вдруг резко посерьезнел и спросил: – А ты в гномиков веришь?
– Только в гномиков или вообще? Ну, во всё такое?
– Кажется, ты съел те таблетки.
– Просто мы сейчас не в детском саду. Надо умнеть, – сказал Саша, тоже посерьезнев.
Женя посмотрел на друга очень внимательно и проговорил:
– На чтении я расскажу одну историю.
– Как в прошлый раз, из Библии?
– Да.
– А зачем ты их рассказываешь? Это же не сказки.
– Не сказки, – рассеянно согласился Женя и прибавил, чему-то изумляясь: – Как совпало!..
У доски на уроке чтения он стоял с тем же изумленным выражением на лице, это заметила даже Света, сидевшая на задней парте; и Лидия Михайловна, сидевшая рядом со Светой, тоже заметила это и смотрела на мальчика с тревогой; и все это заметили. Он стоял и молчал, и говорить начал, будто очнувшись, лишь после того, как его окликнула Маша, или Мария Ивановна (как с таким именем-отчеством не быть учительницей, – шутили все), – именно она вела в тот день урок чтения.
– Женя! – окликнула она негромко, но мальчик сильно вздрогнул, посмотрел в класс, улыбнулся Лидии Михайловне и начал говорить.
– Сегодня будет опять не сказка, – сказал Женя.
И, как и на прошлых уроках чтения, когда он рассказывал библейские истории, выполняя секретные задания Лидии Михайловны, – как и тогда, он почувствовал, что говорит вроде бы даже и не совсем он, хотя он, конечно, он, кому же еще говорить, все видят, что он… Вот только говорить ему было очень легко, как будто по бордюру идешь и не свернуть ни вправо, ни влево, и даже не думаешь об этом, ведь так приятно идти по бордюру – идти и быть выше своего роста; на бордюре не побегаешь, не попрыгаешь, но даже самые непоседливые дети очень любят тихонько прогуливаться по бордюрам.
– Это было, но было очень давно, – продолжил он, шествуя по незримому бордюру и встречая по пути нужные слова и мысли. – Однажды Бог сочинил прекрасный мир. В нем не было ядовитых растений, а все животные и птицы были добрыми. В том мире где угодно можно было ставить карточку с улыбкой. Потом Бог сотворил людей – Адама и Еву – и подарил им этот мир. Адам гулял по этому миру и давал названия всему, что видел. И всё, что видел Адам, повиновалось Адаму и любило Адама.
По всему райскому саду стояли карточки с улыбками, но возле одного дерева сам Бог поставил карточку со слезами. И Он запретил людям есть плоды с того дерева – сказал, что если они съедят плоды, то будут много плакать, а потом умрут. А на ветвях этого дерева жил змей, он был очень обижен на Бога. Змею хотелось кусаться, а Бог сотворил его без жала. Тогда змей подумал: «Я всё равно укушу их!» И он сказал Адаму и Еве, что Бог поставил возле дерева не ту карточку. «Есть еще карточка со знаком вопроса, – сказал змей. – Если вы попробуете плоды с этого дерева, то станете очень умными и всё-всё узнаете. Вы узнаете, что такое добро и зло».
Люди послушались змея и нарушили запрет Бога. И когда они съели запретный плод, появилось зло. Злом было нарушение запрета, и с тех пор оно распространилось по миру. Люди стали видеть зло и поняли, что раньше вокруг было только добро. Бог изгнал Адама и Еву из сада, а мир вокруг них изменился. В новом мире было и доброе, и злое, и люди много плакали, потому что зло им не понравилось. А потом они состарились и умерли, но после них осталось много детей, внуков и правнуков. И мы с вами – тоже их потомки.
Женя замолчал, остальные в классе тоже молчали, и первым тишину нарушил Саша.
– А змей? – спросил он хрипловато, не поднимая руки и не поднимаясь с места.
– Мечта змея сбылась, – ответил Женя. – Он получил жало. Но Бог наказал его: змей стал ползать, а раньше не ползал. Раньше он, может быть, по воздуху летал.
– Как летучий змей, – заулыбались в классе. – Так ему и надо!
Очнулась и Мария Ивановна, завороженная рассказом ученика.
– Вот видите, дети, как плохо бывает, когда нарушаешь запреты! – воскликнула она с каким-то лихорадочным оживлением. – На прошлом уроке мы говорили о Таинственных Незнакомцах, что с ними не надо знакомиться без старших. Если бы Адам и Ева из этой сказки сначала бы посоветовались со Старшим, с Богом, с ними бы не случилась такая неприятность… У тебя всё, Женя?
– Всё. Только это не сказка была.
– Конечно, не сказка, прости. Можешь идти на свое место… А теперь, дети, все встанем на физкультминутку. Помните стишок про Хомку? Помните, что делать? Смотрите на меня и повторяйте…
Хомка, Хомка, хомячок,
Полосатенький бочок.
Хомка раненько встает,
Шейку моет, щечки трет.
Подметает Хомка хатку
И выходит на зарядку.
Раз-два-три-четыре-пять!
Хомка хочет сильным стать!
* * *
– Ты представляешь? Так всё и было, я нисколечко не преувеличиваю! – закончила Света.
– Вот это мой братец дает! – удивленно произнес Миша. – А чего ты мне раньше не говорила, что он проповеди перед классом читает?
– Раньше было всё-таки не так, он просто пересказывал – и всё. Раза два или три рассказывал – о бесноватом и свиньях, еще о чем-то, но там был просто пересказ. Я, правда, Библию не читала, но ясно, что пересказ. А сегодня он так круто связал всё с моим уроком – я просто офигела. Я бы неделю думала и не придумала бы так, а он за перемену умудрился. И говорил он, как взрослый, как совсем взрослый… Мне даже, знаешь, что показалось… Ну, как будто он намного сложнее мог говорить, но специально простые слова подбирал, чтобы дети поняли.
– Оказывается, я под одной крышей с пророком живу! – улыбнулся Миша. – Впечатлительная ты моя…
– А ты не смейся! – серьезно произнесла Света. – Я понимаю, что не особо умная, но сегодня было чудо. Дети так не говорят, он не от себя говорил!
– Просто он чуть-чуть вундеркинд, с хорошей памятью, фантазией и речевым развитием. Читает, думает, молится – вот тебе и компоненты чуда. Судя по твоему рассказу, в нем и творческие способности есть. Развитой ребенок, ничего не скажешь. Но чудеса здесь при чем?
– Ты просто его не слышал, – упрямо констатировала Света.
– И не видел, и вообще знать не знаю, – раздраженно продолжил Миша. – И вообще он не мой брат, а инопланетянин. Пришелец, блин, из космоса!
– Ты чего, Миш?
– Может, ты и ко мне согласилась прийти, только чтобы на Женьку посмотреть?
– Не только…
– Не только!
– Ты чего, ревнуешь, что ли?! – изумленно воскликнула девушка и рассмеялась. – К брату! К мальчику! Вот дура-ак!..
– Да иди ты!.. – сердито отмахнулся парень, подумал несколько секунд, усмехнулся и сказал: – А ведь похоже на ревность! Или на зависть, что ли… В общем, чувство какой-то обделенности.
– Я и говорю – дурак.
– Станешь дураком, если рядом гений, – проворчал Солев. – Ради него, значит, пришла, да?! – прорычал он с наигранным бешенством и схватил подругу пятерней за горло, что было совсем несложно сделать, поскольку они сидели на кровати в обнимку.
– Отстань, дурак! – взвизгнула она, отдирая от себя руку душителя.
– Тише! – шепнул Миша с улыбкой. – А то дядя Витя услышит.
– Ты его всегда дядей Витей называешь?
– А как же его еще называть?.. Отца я помню.
