Давид Ланди - Биоген
– Ну, это скорее показатель силы духа, чем психики, – высказывает предположение Витек.
Духа или нет – я не знаю. Но только когда товарняк прошел, Псих встал и как ни в чем не бывало подходит к нам, отрясая от пыли штаны и рубашку. Био отдает ему проспоренные пятьдесят копеек, а сам говорит: «Один раз любой дурак может лечь под паровоз. А спорим, что два раза подряд не ляжешь?» – «Чего? – говорит Псих, у него уши после товарняка заложило, он и кричит Био: «Чего ты там бормочешь?» Био тоже кричит ему в ответ: «А спорим: два раза подряд не ляжешь!» Псих повернулся назад, а тут как раз пассажирский со стороны вокзала появился. Он глянул на нас, ударил Ромку по ладони – спор зафиксировали бегом к рельсам. Поезд как загудит опять! Генка прыгнул чуть ли не под колеса и снова выиграл! С тех пор с ним никто ни на что не спорит. Боятся.
– Психа? – интересуюсь я.
– Проиграть боятся. А вообще Генка, он парень нормальный. Справедливый. Только нет в нем страха. Совсем нету.
– Страха, говоришь, нет?.. Тогда точно псих, – резюмирует Витек.
– Ну да… Я и говорю…
Все замолкают и Лешка продолжает:
– Он космонавтом мечтает стать. Сам рассказал. Вечером, после того как спор с поездами выиграл, мы его спрашиваем: сильно под поездом трясло? А он: «Нормально! Думаю, не сильнее, чем в космическом корабле. Только смотреть не на что. Железки мелькают да неба полоски между вагонами. А под пассажирским и полосок нет. Одна большая стальная змея. Вот в космос бы слетать – другое дело! Там и посмотреть есть на что, и экстрима побольше… Только представьте себе: прибыл ты на орбиту, паришь в невесомости, любуешься звездами… И вдруг – бац! Кислород закончился! А потом – бац! – движок отказал! Представляете? Что тогда делать одному за сотни километров от Земли?.. Или если с орбиты корабль сойдет и полетит в открытый космос – представляете? А? Вот это да! Вот это должно быть страшно!»
Представляем, согласились мы, совсем не представляя невесомость в темноте без кислорода. А Псих продолжил: «Я недавно задумался: как стать космонавтом, не заканчивая на “отлично” школу? Все же говорят, что космонавты отличниками в школе были. А зачем космонавту быть отличником? Главное – чтобы выносливый и все такое… Космонавт – это же не гений? Космонавт – это как… Как водитель троллейбуса! Посади сто лет назад за руль троллейбуса человека и выкати его на улицу – все бы подумали: ого! Космонавт прямо какой-то!.. А теперь что? Теперь думают: лишь бы помнил, что не дрова везет!»
– И на остановках не забывал двери открывать, – добавляет Витька.
– Ну да. И чтобы не закрывал их раньше времени.
– Это точно! – вступаю в разговор я. – У нас мальчишку с Аллеи Героев, на «Современнике», вот так задавило. Людей было много, он схватился за рукоятку, думал пристроиться как-нибудь. А его какой-то мужик пузом выдавил, и дверь на груди сомкнулась. Троллейбус тронулся и поехал. Пока докричались до водителя, пока он остановил троллейбус, у пацана паника началась, и он задохнулся.
Пауза.
– А я вот что думаю, – опять вступает Витя. – На фига в космос гонять вхолостую? На фига пустые корабли запускать? Таксисты вон и то порожняком не ездят! А тут вон – на прошлой неделе «Союз-34» запустили[504], а сегодня по радио сказали, что приземлился «Союз-32»[505]. Обе ракеты без пассажиров мотались. И так каждую неделю! А чего холостить-то без пассажиров? Построили их на народные деньги, всем миром. Болели за них тоже всей страной. Вот взяли бы да и разыграли эти полеты в лотерею! Всем миром, всей страной – разыграли бы, как «Запорожец» в лотерею разыгрывают. Глядишь, и твоему Психу повезло бы – он, может, и страх там первый раз в жизни испытал бы, и… все остальное. А то вот так всю жизнь проживет без страха. А в страхе все же что-то есть…
– Ну да, – подхватывает Лешка, – сначала собак в космосе выгуливали, потом людей выпуливали, а теперь вообще – пустые летают…
Пауза.
– А все же и в самом деле, как стать космонавтом нормальному человеку? Неужели и туда только отличников берут?
– Это неправда, что отличников, – возмущается Витек. – Все отличники дохляки! В космосе их может от перегрузок стошнить. Это же не мозговые перегрузки – физические! А в скафандре блевать нельзя. Задохнешься. Так что, я думаю, отличников туда не приглашают. Но как стать космонавтом, не знаю…
– Или как стать гением? – вдруг подключается Тихоня.
Все оборачиваются и с удивлением смотрят на него.
– Ты о чем это, Тихоня? Каким еще гением? – интересуется подозрительно Витек.
– Ну… гением… Как люди становятся гениями?.. Вот, чтобы стать космонавтом, нужно много тренироваться и быть бесстрашным. Потом нужно, чтобы очень-очень повезло, потому что натренированных и бесстрашных людей пруд пруди. Очень много! Особенно бесстрашных. Одних только спортсменов, десантников и морпехов вон уже сколько тысяч, а может, и миллионов наберется. А в космонавты только одного из всех этих тысяч, ну, максимум двоих, возьмут. А гений… Гению ни тренироваться не надо, ни в десантники идти, ни в космос лететь…
– Ни в кружок юных лунатиков записываться, – смеется Витек.
– Ну да… Ничего не надо – а он все равно первый! Гений… он, как… Как лучший цветок в клумбе – раскрылся, и все тобой любуются, восторгаются.
– А он? – интересуется Витек.
– Он? – переспрашивает Тихоня.
– Ну да – он? Он-то восторгается от того, что все восторгаются?
– Не знаю, – пожимает плечами Тихоня.
Витек продолжает:
– Ну, вот смотри: человек приходит в зоопарк и подходит к клетке с обезьянами. Те прыгают, лазают по решеткам. Восторгаются. Ждут чуда – что им дадут чего-нибудь подержать, или поглазеть, или погрызть. И человек дает им, например, банан.
– Где ж он его взял? – вмешивается Лешка.
– Я же говорю тебе: на-при-мер! Мне что, по-твоему, если бананы – дефицит, воблу дать обезьяне? – Витек смотрит с усмешкой на Лешку, тот пожимает плечами. – Так вот, – продолжает он, – дает человек обезьянам воблу… тьфу ты!.. банан, конечно!.. Обезьяны радуются, скачут, дерутся за него, а человек смотрит и улыбается: вроде как дело полезное сделал. И достает им второй банан…
– Блин! Да откуда он их достает!? – снова возмущается Лешка. – Я банан последний раз год назад у тетки на дне рождения ел. И то два раза сестра откусила!
– Ну, какая тебе разница, откуда он их берет? Не в бананах дело!
– Для тебя, может, и не в бананах, а я для меня в них, – ворчит недовольно Лешка, и Витек возвращается к обезьянам.
– Обезьяны опять ликуют, дерутся за банан. Визжат. Человек смотрит на них и улыбается. Сияет от удовольствия, что доставил его другим. Но так как бананов у него больше нет, он ничего им и не предлагает. Тут к клетке подходит другой посетитель и сует обезьянам огурец. У него нет бананов, и он предлагает огурец. Обезьяны сначала морщатся и бросают его на пол. Мол: чё это за фрукт такой? Подделка какая-то! Но одна, та, которой не достался банан, подходит и, понюхав огурец, начинает его есть. Через некоторое время подбегает вторая, за ней третья, и вот уже обезьяны воюют из-за огурца, кроме той, одной, что попробовала банан первой. Слопав овощ, мартышки просят у гостя добавки, но у того больше нет огурцов, и он смотрит, наслаждаясь ощущениями благодетеля, просто так – на халяву. Тут появляется Буратино и протягивает обезьянам корочку хлеба. Они хватают ее, но, укусив, бросают на пол и опять делают возмущенные физиономии: «Чё это за сухарь такой, не понимаем?» Проходит некоторое время, и вскоре все повторяется: сначала хлеб пробует та, которой не достался ни банан, ни огурец. А затем они скандалят из-за корочки, и только та, что ела банан первой, сидит в стороне. Вечером работник зоопарка вываливает им на пол похлебку. Или что там дают, я не знаю. Сначала обезьяны отворачиваются. Поглядывают за границу клетки, ожидая чего-то повкуснее. Но голод не тетка, и через некоторое время все уплетают похлебку, похрюкивая от удовольствия, кроме той – одной. Эта обезьяна ждет утра и ждет того посетителя, что приносил банан. Но наступает одно утро, второе, третье, а посетителя с бананом все нет. В один из таких дней кто-то из шутников приносит в зоопарк пластмассовую имитацию фрукта и бросает его в клетку. Одураченные обезьяны так быстро разрывают и съедают игрушку, что не успевают понять, что это было на самом деле. А в их головах отпечатывается новый вкус «банана». И только та, что помнит вкус настоящего банана, сидит в стороне. Но спустя неделю, когда она окончательно убеждается, что бананов в этой клетке больше не будет, а на волю никто не выпустит, примат вместе со всеми прихлебывает помои, которые выливают по утрам и вечерам работники зоопарка. Забыв вкус и аромат настоящего банана, она хватает все, что суют в клетки избавляющиеся от разного секонд-хенда посетители, потому что еда в зоопарке становится все несъедобнее и несъедобнее. А запах настоящего банана рассеивается в ароматах вечерних ужинов.
