Нина Еперина - Анна
В ноябре нужно было лететь в Париж, потому что надвигались переговоры о съемках во французском сериале вместе со звездами французского кино. Они с Дэвидом прилетели в Париж десятого ноября, и поселились у знакомой Анны – Жанны Легре. Девушки дружили еще со времен учебы в Ла Скала, но с тех пор не виделись, только переписывались или общались по скайпу.
Два дня подруги решили посвятить своему любимому Парижу и освободили время от любых разговоров о работе и делах, уговорив Дэвида на такие редкие теперь для Анны дни безделья.
Они вдвоем бродили по Парижу, по его узким улочкам и широким проспектам, болтали ни о чем в милых маленьких кафе на три-четыре столика, медленно прогуливали сами себя по набережной красавицы Сены, вспоминали дни учебы и дышали «запахами Парижа»!
Ах! Париж! Париж! Кто создал тебя? Какой чудотворец придумал такой необыкновенный город, который жил совсем другой жизнью, и имел совсем другой запах, чем все города Мира! С самого детства Анна обожала этот удивительный город. Он вошел в ее кровь, в ее мечты, в ее жизнь еще в десять-двенадцать лет вместе с Анжеликой, Жоффреем де Пейраком, Генрихом Наваррским и Екатериной Медичи. Она взахлеб зачитывалась «Мушкетерами» и «Графиней де Монсоро», переживала за Эдмона Дантеса, а уже будучи девушкой, как и вся Европа открывала для себя Франсуазу Саган.
Было что-то совсем другое для Анны и в этом городе и в этих романах, чем во всех остальных романах мира. Может в этом были виноваты импрессионисты, которые умудрялись находить необыкновенные оттенки и, подражая алхимикам, колдовали с цветом вод Сены. Они превращали их в ртуть серебристо-белого оттенка, и вам казалось, что на полотнах художников текла не только главная река Франции, но и вся ее жизнь. Не зря Клод Моне и Анри Матисс имели студии на берегах излучающей гордость Сены.
Ее влюбленность в этот город заставила когда-то давно выкрасть из библиотеки в колледже толстую книгу «ПАРИЖ», с прекрасными цветными иллюстрациями. Подолгу рассматривая его улицы и площади, названия дворцов и тюрьму Бастилию, или выискивая Собор Парижской Богоматери на крохотном острове, посреди Сены, такой обворожительной и загадочной, величественной, и могущественной Сены. Анна влюблялась в город, еще никогда его не посещая! Как бы заранее.
Словно острая шпага мушкетера, разрубает Сена Париж на два берега: левый и правый. Когда-то, когда Францией правили короли и кардиналы, на левом берегу столицы вела свою бурную жизнь богема. Правый же берег служил пристанищем аристократии. Но прошли годы, проплыли века, и границы между слоями размылись совсем, особенно сейчас, когда улицы города заполонили арабки в хитжабах и длинных, черных одеяниях, выглядывая из щелей своих платков красиво нарисованными глазами и спрятав туда свои выдающиеся носы.
Погода стояла на удивление яркая и золотая. Было еще достаточно тепло, что позволило девушкам не спеша добрести до Собора Парижской Богоматери на острове Сите. У подножия великолепной громады из камня, которая и принадлежит собору, в мостовую была встроена плита из бронзы. На ней изображен компас. Именно с этой точки, "нулевой точки", берет свое начало отсчет всех расстояний от столицы Франции, что является для всех влюбленных во Францию французов своеобразным компасом.
Эта точка и была следующей, которая приземлила их в небольшом кафе за любимым красным вином на левом берегу Сены. Напротив, на правом берегу, девушкам радовали глаз самые главные красоты Парижа. Именно здесь находился Лувр, здесь же нашлось пристанище Триумфальной Арке, которая просматривалась издалека. Они потягивали вину, любовались красотами старинных зданий и рассуждали с видом умных специалистов-архитекторов:
– Представляешь? Наполеону не суждено было увидеть Триумфальную Арку, а он так мечтал это сделать! – задумчиво рассуждала Жанна.
– Он много чего не увидел. Гранд Опера, кабаре "Мулен Руж"!
– Ну, да! Но вон тот древнеегипетский обелиск разместили именно на правобережной стороне Сены еще при нем!
– Да! А наивысший холм этого берега принял на своих просторах воспетую поэтами базилику Сакре-Кер снежно-белого цвета. Боже! Как же красиво! – Жанна глубоко вздохнула, как будто хотела вдохнуть в себя весь Париж и как можно больше воздуха Сены, полной грудью.
– Дааа! Ты права. А может, сядем на кораблик и поплывем по Сене? Такая красота! Мы увидим с воды и Мост Нотр-Дам, и Новый мост, и Малый мост, и мост Менял. – задумчиво сказала Анна. – Когда еще будет свободное время….
– А что! А давай! Какая бы пора года ни была за окном, а Сена в Париже всегда принимает на свои воды эти веселые и разноцветные экскурсионные большие и малые кораблики и нас с тобой на них примет с удовольствием! Они так зазывающе курсируют по реке и дадут нам возможность насладиться ее завораживающими пейзажами. Вперед! Да?
– С этих судов так чудесно просматриваются оба берега! Именно проплывая по Сене, мы с тобой за короткое время и за вполне приемлемую сумму увидим весь Париж прямо с воды! Ура!
Они погрузились на милый кораблик, и он вдруг встретил их песней в исполнении Анны – «Линдомани»! От такой неожиданности они даже рассмеялись, как будто кто-то ждал их прихода на этот кораблик!
Они плыли по реке, слушали песню, и смотрели на текущую воду…, а жизнь Анны казалась ей такой же растянутой, текущей и глицериновой до ощущения гибкости воды на ощупь. Все это вместе так ее расслабило и навеяло такое необыкновенно странное настроение, что она не выдержала и открылась Жанне.
– Ты знаешь. Мы с самого детства набиты изнутри сказками и фантазиями. Потом мы живем, теряя эти наши фантазии и это хорошо, потому что, если этого не произойдет, фантазии наших мыслей заведут нас как можно дальше от действительности самой жизни. Я тоже была вся в детских фантазиях, а жизнь била сильно с самого детства, стараясь побыстрее выбить из меня мои фантазии. Сильно била.
Она на минуту задумалась, а потом Анну прорвало. Она стала рассказывать Жанне всю свою сумасшедшую жизнь с самого начала и по день сегодняшний. И оказалось, что это чрезвычайно важно для нее! Особенно важно оказалось рассказать о Питэре, все что червоточило и кровило в сердце! Может быть это было оттого, что она давно ни с кем не говорила о нем, а душа ее требовала ворошить воспоминания про самого главного человека в ее жизни! А может быть, он был рядом и хотел услышать из ее уст, что не забыт и навсегда живет в ней? Рассказ ее был наполнен эмоциями, любовью, страстями и ужасами пережитого!
У Жанны был шок! Она и представить себе не могла, что нормальный человек, тем более молодая женщина, тем более ее подруга, смогла вынести такое и не умереть! Больше всего ее возмущало все то, что произошло на яхте! Жанна потрясенно слушала Анну с таким выражением на лице и в глазах, из которых периодически сыпались, как горошины, крупные слезы, что Анна была уже не рада своей откровенности, но остановить исповедь просто не могла….
Этот разговор, над потоком текущей воды реки Сены, как бы уносил в прошлое весь прошедший ужас. Наверное, это было хорошо. Может быть, у Анны теперь будет хватать сил, чтобы рассказывать обо всем, что с ней произошло, своим будущим зрителям и читателям, более, менее спокойно….
Глава сорок четвертая
Кафе «La Bella Eguire»
Уставшие до состояния «а сейчас я упаду», подруги уселись на террасе кафе прямо снаружи, не заходя внутрь, потому что сил пройти внутрь у них уже не осталось.
Шок от откровения у Жанны уже прошел, и она могла адекватно понимать, что они в Париже, сидят на улице Шаронн, снаружи уютного, маленького кафе, пьют прекрасное, красное, французское вино и сейчас будут ужинать, потому что были страсть, как голодны, и могли съесть даже официанта, который принимал заказ.
Он деланно испугался их откровенному предупреждению, что каждая минута, затянувшаяся по времени, чревата каннибализмом и полным отсутствием с их стороны чаевых! Тем более, после ознакомления с меню! В результате, сглатывая слюнку, Анна заказала себе «Морские гребешки, панированные в муке» и «Соте из перепелок с белым вином и овощами», а Жанна «Каштаны с брюссельской капустой» и «Щечки теленка»!
Официант оказался «из девочек», он галантно жеманничал и подсказывал по меню, кося глазом на Анну…, точнее на ее грудь…, но оказалось, что именно на Анну, потому что, приняв заказ, он быстренько побежал шептаться с женщиной – барменом, и тут же, в кафе, зазвучала одна из свежих песен Анны! Обе девушки дружно рассмеялись, а посетители всё поняли и захлопали в ладоши. Анне было очень приятно, и настроение поднялось на несколько порядков….
Два дня посвященных Парижу принесли Анне полное и необыкновенное чувство счастья от того, как она отдохнула, от кораблика, и от этого кафе, и от ее песен, и даже ее откровения были нужны, потому что расслабили душу и сняли остатки натянутости внутреннего Я Анны. Она должна была выговориться кому-то, так почему не подруге, которая поймет правильно и не осудит? А она по-настоящему проветрила свою Душу Парижем….
