Юлия Монакова - Говорят, под Новый год…
– Почему?
– Ну, по их мнению, раз уж выбрал себе такую профессию – терпи, будь всегда приветлив, весел, поддерживай иллюзию того, что поклонники – твои лучшие друзья. Чёрт возьми, я для них выкладываюсь от и до на концертах, но они хотят ещё и личного внимания. Это невыносимо.
– Верно говорят, от любви до ненависти – всего шаг, – Марина вздохнула. – И что, такого пустяка им достаточно, чтобы возненавидеть?
– Конечно! Иногда хватает и меньшего – к примеру, в интервью, упоминая гастроли, одному городу я посвящаю больше слов, чем другому… А иногда – мелькаю в светской хронике с какой-нибудь девушкой, пусть даже мимолётной знакомой. Сразу – слёзы, ревность и обида, как будто я лично обещал каждой своей фанатке жениться только на ней одной.
– Смешно и глупо, – фыркнула Марина.
– Это смешно до тех пор, пока не начинается активная травля, – Алекс вздохнул. – Отслеживается каждый мой шаг, каждая фраза, высмеивается всё – от внешнего вида до манеры исполнения, они с упоением кидают всем желающим ссылки на какие-нибудь сомнительные источники, где написана какая-нибудь очередная гадость обо мне. В общем, с тем же пылом, с которым поклонники обожают, анти-фанаты – ненавидят.
Марина задумалась, даже о чае забыла, лишь машинально грела пальцы о свою чашку.
– Слушай, – внезапно предложил Алекс, – а может, чего покрепче? У меня ром есть, очень хороший, индийский. Я его из Гоа привёз.
Секунду Марина вглядывалась в его лицо, словно пытаясь угадать, что стоит за этим вопросом: желание споить девушку и воспользоваться её состоянием ради своих похотливых целей, либо просто стремление проявить гостеприимство и придать атмосфере больше непринужденности?
– Ну, давай, – поколебавшись, согласилась она.
За ромом беседа покатилась ещё живее. Алекс рассказал ей, почему презирает современных журналистов – среди них практически не осталось профессионалов. Тупая погоня за сенсацией, раздувание скандалов на пустом месте… Да и обленились вконец – фото и информацию просто берут из аккаунтов звёзд в соцсетях.
– Ну ладно, стырил ты новость из моего твиттера, – горячился Алекс, – так будь добр, подай её правдиво! А они даже выложенную от первого лица информацию умудряются переврать, как в игре «глухой телефон». Либо специально врут… Самое страшное, что люди-то верят. Верят любому бреду, который напечатан на первых полосах. И что делать? Судиться с каждым таким журналюгой? Так на это никаких нервов и денег не хватит, да и когда мне? Боже мой, в какое страшное время мы живём… эти люди меня пугают. Любой твой поступок расценивается как нарочная самореклама… Даже если сдохнешь – напишут, что это ты специально пиаришься!
– По-моему, ты преувеличиваешь, – неуверенно произнесла Марина. Алекс поднял голову, встретился с ней взглядом и горько усмехнулся.
– Если бы преувеличивал… – задумчиво повторил он. – Если бы… Год назад я попал в аварию – так, пустяки, ничего серьёзного… Так СМИ состряпали из этого целую сенсацию!
– Что-то припоминаю, – подхватила Марина, – писали, что ты чуть ли не в коме, на грани жизни и смерти…
– Вот именно, – Алекс вздохнул. – Когда моя мама прочитала всю эту наглую ложь в одной из газет, так едва не заработала себе инфаркт. Звонит мне, рыдает взахлёб, еле-еле успокоил. А когда выяснилось, что я жив и вполне здоров, СМИ на меня же и обрушились, обвиняя в пиаре, хотя сами раздули весь этот скандал из ничего. Ненавижу!
Они немного помолчали, а затем Алекс вновь заговорил, раздираемый застарелыми обидами.
– А Жанна Фридман? Ты помнишь её громкую историю?
Конечно же, Марина помнила. Жанна была известной актрисой, и несколько лет назад общественность буквально шокировало известие о том, что она больна раком. К счастью, Жанне удалось справиться со страшным недугом, но после этого она пропала с экранов.
– Что, это тоже было враньё, придуманное журналистами?.. – с ужасом спросила Марина.
Алекс снова невесело хмыкнул.
– И опять я говорю тебе – «если бы»… Уж лучше бы это было враньём. Понимаешь, мы с Жанкой дружим уже много лет, практически в одно время приехали Москву покорять. И я видел всё, что с ней происходит, с самого начала. Когда у неё нашли неоперабельную опухоль мозга, ей казалось, что мир рухнул. Мы – её друзья – постоянно были рядом, поддерживали, собирали деньги на лечение в Америке… Когда поняли, что наших средств не хватает, бросили клич в СМИ, чтобы поклонники поддержали её финансово – кто сколько может. Понимаешь, это было абсолютно добровольное дело. Мы никого не принуждали. Но после нашей благотворительной акции началась настоящая информационная война. Одни журналисты уверяли, что болезнь эта – вымысел и фикция, рассчитанная лишь на то, чтобы усилить к себе интерес и пропиарить свой последний фильм. Другие алчно подсчитывали, сколько Жанна зарабатывает за каждый фильм, сколько стоит её московская квартира и машина, и злорадствовали: зачем собирать деньги с простого народа, проще ведь продать то, что имеешь! Обыватели тоже захлёбывались визгом в Интернете – у неё и так много денег, зачем ей помогать? Лучше бы помогли больным детям.
– Знаешь, о чём я думаю? – вмешалась вдруг Марина. – Самое поразительное – все эти люди, негодующие о том, что «лучше бы больным детям», сами в своей жизни, скорее всего, не помогли никому. В том числе и детям.
Алекс взглянул на неё с признательностью.
– Именно! Ты у меня это буквально с языка сняла! Просто демагогия, ничего больше… Короче, обвинения в саморекламе висели над Жанной всё это страшное время. Она проходила один курс химии за другим, а люди знай себе смаковали статейки о том, что она пиарится. Всем было наплевать на то, что у человека беда.
Он немного помолчал, собираясь с мыслями, но всё же решил закончить свой рассказ.
– Когда она вернулась в Россию, мы с друзьями поехали встречать её в аэропорт. Она вышла из зала прилёта… Такая опухшая, лысенькая, жалкая… Я еле сдержался, чтобы не разрыдаться прямо перед ней. И она же нас ещё утешала, нашла в себе силы шутить! Да, опухоль нельзя было оперировать, но её рост удалось остановить благодаря американским специалистам. И, ты понимаешь, страшно такое говорить, но этого Жанне не простили. Ни СМИ, ни «почтенная публика», – он сделал брезгливую гримасу. – Вот если бы она, не приведи Господь, умерла – тогда устроили бы показательные стенания от горя. А Жанна поправилась… Да как она смела? Ну всё, сомнений ни у кого не осталось – это точно был пиар. Люди так и не смогли простить ей молодость, красоту, талант и успех. В общем, жить в атмосфере всенародной ненависти она не смогла, и уехала обратно в Америку. Теперь уже – насовсем… Думаю, она вряд ли вернётся в Россию.
– А ты? Ты не хочешь переехать? – спросила Марина. Алекс только фыркнул.
– Да кому я там нужен… Ну и, к тому же, как бы пафосно это ни звучало, я люблю свою Родину. Люблю Москву, люблю родную Тулу, люблю маму и своих друзей… – он внимательно посмотрел ей в глаза и торопливо добавил: – Я и работу свою люблю, ты не думай. А то скажешь ещё – вот нытик, всё ему не то, всё не так… То, чем я занимаюсь по жизни, реально приносит удовольствие. Видимо, я просто устал. Вот и устроил тут исповедальню… Извини.
– Да не за что извиняться, – она передёрнула плечами. – Отлично тебя понимаю. – Просто издержки профессии. У меня и мама это постоянно говорит… Бывало, тоже сидит и причитает, как ей всё обрыдло и как она устала. Но я ведь знаю, я вижу, что без своей работы она просто умрёт. Потому что это – её настоящее призвание…
– Ах, да… – припомнил Алекс. – Мама-повар, новогодние банкеты… А в каком месте она работает?
– В ресторане «Милый дом» на Никольской.
Алекс наморщил лоб.
– Сам я там не бывал, но точно что-то слышал. «Милый дом»… Смешное название! – фыркнул он.
– Это очень популярное заведение, – слегка обидевшись, пояснила Марина. – А называется так, потому что позиционирует себя как ресторан с настоящей домашней кухней.
– Прости, не хотел тебя задеть. Маме твоей – респект и уважуха.
– Да, она у меня молодец, – улыбнулась девушка.
– Ты, наверное, и сама отлично готовишь? – предположил Алекс.
– Куда там, – Марина махнула рукой и засмеялась. – С такой-то матерью у меня с детства были все предпосылки для того, чтобы навсегда возненавидеть готовку! Она вечно всё критикует, даже когда я просто жарю себе яичницу. И яйца-то разбиваю неправильно, повреждая оболочку желтка, и солю не в то время и не в том количестве, и даже не умею элементарно перевернуть омлет на сковородке, чтобы поджарить его с двух сторон до золотистой корочки! Это ужас, на самом деле. Её постоянные занудные советы… Нет, моя дорогая мамочка сделала всё для того, чтобы я ни в коем случае не пошла по её стопам и не выбрала себе кулинарную профессию, – подытожила она.
– А вот выйдешь замуж, – поддел её Алекс, – и чем будешь кормить своего мужа? Или ты принадлежишь к той категории женщин, которые объявляют себя феминистками и категорически отказываются возиться у плиты?
