Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том первый
Юрий Степанович почему-то долгим взглядом смотрит на меня и молчит.
– Ну, предположим, вы такими темпами через год сможете закончить. А дальше?
– Время покажет… – и меняю тему: – Я про Кирилла Сергеевича опять… Похоже, ему там с каждым годом всё труднее. Возраст, болезни… А он всё на ногах. Из семьи – только кот.
– Знаю я всё это, – тихо произносит Юрий Степанович. – Только посудите сами: он почти двадцать из тех тридцати лет, что живёт там, – главный врач единственной больницы. Для Булуна он – человек-легенда. А тут? Рядовой врач в больнице? Да и где ему жить? В наше рыночное время так трудно получить жильё приезжему человеку. Это раньше через райком, обком можно было выхлопотать комнату, а то и квартиру. А теперь? Только деньги! А в нашем Питере – деньги немалые. Короче – одни проблемы. Но вы правы, если так дальше у него со здоровьем пойдёт, то ему надо сюда. Ладно! Потом ещё об этом поговорим. Может, и на троих, с Сергеем Петровичем. Вам, кстати, надо будет ему тоже отчитаться. Он очень интересовался.
– Я позвоню ему. А сейчас – какие будут указания? Кого принимать?
Вечером на Ванькиной машине, вернее, на бывшей моей старенькой «Ауди», подъезжаем к воротам дома Сергея Александровича. Ванька сигналит. Выходит Егор. Меня он не видит, потому что я сижу на пассажирском месте, и здоровается только с – Ванькой.
– Здорово! Все дома! – улыбаясь, докладывает он.
– Ты посмотри, какой у меня пассажир! – Ванька кивает в мою сторону.
Егор наклоняется и заглядывает в машину.
– Саша! Приехал!
Приходится выходить из машины. Тут же появляется и Миша.
– Здорово! Наконец-то! – приговаривает он.
– Ну, как мама? – интересуюсь я.
– Очень хорошо. Всё тебя вспоминает. В церкви за тебя свечку поставила.
– Ну спасибо…
Входим в дом. Ванька идёт впереди. Юра – первый, кто нам попадается.
– Ваня, здравствуй!
У него такая радостная улыбка! И тут он замечает меня.
– Александр Николаевич! Папа! Александр Николаевич приехал!
Короче, опять объятия. Так приятно, когда тебе рады!
– Ну всё! Сегодня у нас праздник! Виктория! – кричит Сергей Александрович, не отпуская меня. – У нас торжественный ужин! Саша вернулся!
Появляется улыбающаяся Виктория и тоже чмокает меня в щёку. Просто можно растаять…
– Ну-ка, Юра, покажись, как ты ходишь? – спрашиваю я.
– Две недели тому назад мы отменили палку, – солидно докладывает Ванька.
– Пройдись, пройдись… – прошу я Юру.
Довольно прилично идёт.
– Дай-ка я посмотрю твою спину.
Он поворачивается, и я пальцами провожу по позвоночнику. Позвонок прощупывается нормально.
– Очень хорошо! – одобряю я. – Молодец! Только, Ванюха, ты следи за нагрузками, а то Юра может перестараться.
– Да уж слежу, – так же солидно отрезает Ванька.
– А как с занятиями? – интересуюсь я.
– К кому вопрос? – спрашивает Ванька, – Мы оба занимаемся!
– Значит, к обоим!
Переглядываются, Ванька слегка кивает и… хором:
– Отлично, товарищ начальник!
Сидим за столом. Господи, какие же они все мне родные! Даже толстая Виктория! И ещё мне очень приятно, что сейчас в этом доме ощущается счастье.
– Саша, а ты там, в Булуне, тоже врачом в больнице был? – интересуется Сергей Александрович.
– Да, был. Даже несколько раз приходилось ассистировать при операциях. Так что, Ванюха, не бойся, на тебе экспериментировать пока не буду.
– Юра, он даёт мне напоследок ещё пожить, – шутливо апеллирует к нему Ванька, – поэтому пока не прощаюсь.
Смеёмся. Душевно здесь, тепло… Сергей Александрович поднимает рюмку.
– Саша. Наш Сашенька, хотя для тебя, Юра, он всегда будет только Александром Николаевичем, – он строго смотрит в сторону сына. – Мы все очень рады твоему возвращению. Мы по тебе очень скучали. Поверь, нам давно неважно – доктор ты или механик. Ты – дорогой нам человек. За тебя!
Не знаю, куда глаза девать от таких слов. После них хочется в лепёшку разбиться для этих людей!
– Сергей Александрович, он засмущался! – Ванька, кивая на меня, хлопает в ладоши. – Нет, Сашка, мы действительно тебя часто вспоминали и скучали. За тебя!
– Ладно, совсем уже вогнали в краску, – бурчу я и чокаюсь с ними.
– Саша, это – правда! – выпив, продолжает хозяин дома. – Даже мои ребята всё время про тебя вспоминали. А они – люди суровые. Так что ты давай почаще нас навещай. Дела – делами, а добрые друзья всегда тебе рады.
– Ну спасибо… – бормочу я и отвожу взгляд, потому что от всех этих слов даже слёзы навернулись на глаза.
– А я за десятый класс сдал! – хвастается Юра. – С сентября нормально пойду в гимназию.
– Отлично. А Ваню к университету подготовил?
– Да он сам тут над учебниками сидит. Подгонять не приходится.
– Ох, Ванюха! Смотри – проверю! Ты же убедился, что я ещё не всё забыл.
– Проверяй, не боюсь. Я уже и документы подал.
– Да, Ваня тут в твоё отсутствие развил бурную деятельность. Тебя старался во всём заменить, – поддакивает Сергей Александрович. – Вот через два месяца будем за него кулаки держать.
– Будем! Обязательно будем! Ты уж, Ванюха, давай… А ты, Юра, наметил, куда после гимназии пойдешь?
– А мы с Ваней решили, что я вслед за ним туда же. На программирование!
Отдыхаю душой. Так всё хорошо, по-доброму!
Эх, если бы мои личные проблемы решались так легко…
* * *Снова Ванька застаёт меня курящим среди ночи на кухне.
– Ну что – опять? – неодобрительно интересуется он, застывая в дверном проёме.
– Ванюха, иди спать…
– А ты будешь до утра прокуривать квартиру?
– А ты сам её не прокуриваешь? – язвительно спрашиваю я.
– Не в таких количествах и не по ночам. Ну что опять случилось? – он садится напротив меня.
– Всё то же. Пытаюсь разобраться в себе.
– О-о, Сашка… Тогда тебе одной пачки мало будет, – несколько насмешливо проговаривает он. – Ты сам-то понял, что сказал?
– Не понимал бы, не говорил…
– Доктор Елизов, тебя пора тащить к мозгоправу, – Ванька качает головой и сам закуривает.
– Что, теперь прокуривать будем в две трубы?
– А что с тобой делать? – он зевает. – Сам не спишь и другим не даёшь. Давай, вываливай! Поработаю мозгоправом.
– А что вываливать? Я всё про то же. Про нашу ситуацию…
– По-моему, она предельно ясна. Ты завтра едешь к Даше и миришься с ней, а там всё упростится.
– Во! Видел? – я скручиваю фигу перед его носом.
– Хорошо… Тогда мы завтра вместе едем, если ты один боишься, – опять ехидненько произносит Ванька.
– Тебе ещё раз показать? С одного раза не запомнил?
– Сашка. Ты понимаешь, что своим самоедством ты эту ситуацию загоняешь в угол?
– Она давно уже там. Ты что, не заметил?
С ума сойти! О чём я думаю? Неужели я стану поперёк дороги Ваньке, для которого, по сути дела, я и живу эти последние годы? И хотя мы с ним уже всё обсудили прошлой ночью, я, кажется, сейчас прихожу к выводу, что действительно надо ехать к Даше. Ехать не ради себя, а ради него.
– Ладно. Уговорил, – выдыхаю я. – Завтра я съезжу к Даше.
Говоря это, я внимательно смотрю на Ваньку.
М-да… На его лице такое счастье! Он рад моему решению! Он приносит себя в жертву.
А вот хрен тебе! Не позволю! Постараюсь сделать всё правильно. И вообще… Как скажу – так и будет!
Еду знакомым маршрутом к Даше. Что я ей скажу? Честно говоря, меня это волнует даже больше, чем то, как она меня встретит. Для себя я уже решил всё. Я это сделаю для Ваньки. Кто же ещё, как не я, устроит его судьбу? Я ответственный за него. Это я ему обещал тогда, давно, сказав, что с той самой поры буду для него всеми его родственниками в одном своём лице. Настало время выполнять обещание по одному большому счёту.
«А сам-то ты как?» – как всегда, не вовремя выползает откуда-то изнутри скрипучий голос.
– Перебьюсь…
«А сынок-то твой? Папой ведь он будет звать не тебя…» – скрипит голос дальше.
– Кого бы он папой ни звал, ему в любящей и дружной семье будет лучше, чем при выяснении отношений между папой и мамой на тему, кто главнее.
«Но через десять, двадцать лет ты будешь из-за угла подглядывать за ним, стараясь, чтобы он тебя не увидел… Как тебе это?»
Наконец приехал… Слава богу! Издали вижу Дашу с коляской. Выхожу из машины. Подхожу… Серёжка спит и сладко посапывает.
– Привет… – здороваюсь я, сам удивляясь своему голосу в этот момент.
– Здравствуй… А что, Ваня заболел?
– Нет, здоров. Просто он попросил меня съездить… сюда…
– Как же это ты, такой самостоятельный, повёлся на эту – просьбу?
Я понимаю, что её язвительность продиктована нашим последним разговором, и не обращаю внимания. Стараюсь говорить спокойно.
– Видишь ли… Мы с Ванькой после моего возвращения долго говорили. О тебе много говорили… Он любит тебя, Даша. Очень любит!
– Я знаю это. Он мне не говорил о любви, но я это чувствую… Ваня – очень хороший, и я очень привязалась к нему за это время.
