Татьяна Русуберг - Мир в хорошие руки
Женетт улыбнулась улыбкой Джоконды и закинула ногу на ногу:
– Ноал – чужой миру Оси. Даже с Торбуком власть его ограничена. По крайней мере до тех пор, пока расы не признают нового демиурга своим господином, пока магия кинжала не свяжет тварь и творца.
– Это что же будет – типа пионерская присяга на кортике? – почесал я в затылке.
– Будет конвент в Чертоге Дракона. – Женетт покинула кресло и прошествовала к притаившейся в углу зала барной стойке. Сверкающий агрегат на ней заурчал и наполнил высокий стакан пузырящейся жидкостью. – Спрайт? Пепси? Фанта? – обернулась к нам хозяйка. – Можно со льдом.
– Тогда уж лучше водки, – буркнул я, нехотя приближаясь. – Что там еще за конвент?
– Спиртные напитки только с восемнадцати лет, – заметила Женетт. – Новый демиург отопрет Чертог с помощью Торбука и призовет полномочных представителей всех четырех рас Среднего мира в Илламеду. Перед их лицом он должен будет пройти ритуал, утверждающий его право на мировое владычество. Первой частью ритуала является Испытание, содержание которого станет известно только после открытия конвента. Вторая часть – Приношение даров – самая важная: новый демиург должен одарить каждую расу, и только если все расы примут дар, он сможет вступить в безраздельное владение Средним миром. Так гласит легенда.
– Легенда?! – В горле у меня вдруг пересохло, и я нацедил-таки себе газировки.
– Понимаешь, Лиан, – влезла в беседу Машура, – никто еще не отпирал врата Чертога в воздушном замке. Ни разу со времен сотворения мира. Люди даже не знают точно, кто построил это сооружение, ЭРАД или госпожа…
Девушка бросила быстрый взгляд в сторону Женетт, но та и бровью не повела:
– Я рассказала о конвенте все, что помню. Все-таки замок был создан сотни тысяч лет назад, да и архитектор попался… – Дракон закатила круглые глаза так, что стала похожа на сову, готовую вот-вот хлопнуться с ветки в обморок. – Стоило гонять моих птичек выжигать лес, чтобы потом давить уголь внутри горы и, наконец, закидывать результат на небеса… – Демиург резко оборвала сама себя, будто устыдившись внезапного лирического отступления. – Так или иначе, я никогда не бывала в самом Чертоге, хоть и находится он внутри моей резиденции. Но для нас важно следующее: нет такого закона, который говорит, что претендент на трон властителя Среднего мира может быть только один, – дракон перевела цепкий взгляд желтых глаз на меня. – Если Лиан бросит вызов Ноалу на конвенте, то именно творения будут решать…
– …кто станет творцом! – воскликнула Машура воодушевленно. – А уж мы постараемся, чтобы народ выбрал Лиана!
– Эй-эй, – я помахал перед носом девушки пустым стаканом, – осади-ка квадрупегов! Кто это мы? И с чего ты вообще решила, что Лиан сможет сдать экзамен на демиурга, да еще и выступить потом в роли Деда Мороза? Понятия не имею, что я могу подарить, ну, скажем, вампирам? Разве что кровь… Так она мне и самому нужна.
Но Машуру смутить было не так-то легко.
– Мы – это я, Ла Керт, Динеш… Друзья, которые знают, что за чудовище этот Ноал. И, конечно же, ты выдержишь испытание – иначе дракон Женетт не избрала бы тебя своим преемником! Ведь так, госпожа? – и верная «подруга» уставилась на демиурга полными надежды глазами.
– Дитя мое, – блондинка легко взъерошила Машурины волосы, и так напоминавшие воронье гнездо, и полуобняла ее за плечи, – мальчик может пройти испытание, – совиные глаза встретили мой скептический взгляд, – а может и не пройти. Видишь ли, Торбук только начал менять его, когда он потерял артефакт. К тому же… – Совиные глаза уставились на меня не мигая. – Лиан должен знать, что мой выбор был совершенно случайным. Просто он оказался в нужном месте в нужное время…
Молчание повисло между нами так плотно, что я удивился, когда выскользнувший из моих пальцев стакан не завяз в нем, как в прозрачном сиропе. Раздался звон. Стекло ударилось о мраморный пол, сверкающие осколки брызнули в стороны. Выходит, я все-таки верил. Каким-то забытым детским уголком души верил, что я особенный, избранный. Что я смогу. Что моя жизнь – не просто бессмысленное копошение личинки на помойке вечности.
– То есть как… случайным? – Машура вывернулась из-под руки дракона, отступила на шаг, давя жалобно хрустящие стекла. – Выходит, он самый обычный? И вовсе не маг? Просто человек, как… – Она перевела расширенные пониманием глаза с меня на Женетт и обратно. – Как я? Как любой из саттардцев?!
– Не совсем, – дракон улыбнулась уголком рта и склонила платиновую голову на бок, сверля меня желтыми глазами, будто разлагая на ДНК. – Он человек, это так. Но человек из другого мира. Он – та мельчайшая случайность, которая, не влияя на ход событий здесь, может вызвать огромные изменения на другом конце сложной системы, называемой конгломератом миров. Лиан может быть той самой бабочкой, взмах крыльев которой вызовет бурю во вселенной Оси.
«Бабочка, – мелькнуло в голове, пока я, как загипнотизированный, пялился в глубину совиных зрачков. – Опаснейшая скотина. Раздавишь такую – “и грянет гром”, это еще по фильму помню. Только вот я-то тут при чем?!» Словно в ответ на вопрос, в ушах забубнило Женькиным голосом про хаос, сложные системы и какой-то странный аттрактор. Но едва забрезжившее понимание смел вопль Машуры:
– Неправда! Зачем вы так с нами?! – Девчонка пошла красными пятнами и чуть ногами на Женетт от злости не топала. На ее глаза навернулись слезы. – Среднему миру не нужна буря. Ему нужен мир. И демиург нужен настоящий, не зарвавшийся диктатор и не… – Дрожащий пальчик ткнул в меня, как дуло пистолета. – не случайность!
– Действительно! – воспользовался я моментом – Машуре как раз понадобился глоток воздуха для следующей обличительной тирады. – Зачем случайность, когда можно устроить конкурсный отбор? Почему бы госпоже Д. Е. Миург не дать объявление в «Из рук в руки»? «Требуется властелин вселенной. Зарплату назначьте себе сами…» Желающие косяками пойдут.
– Я не могу в газету, – серьезно тряхнула головой Женетт. – Торбук признает только тебя. Уж таким он создан – его может приручить только тот, кто получил кинжал, как ты говоришь, из рук в руки от прежнего владельца.
Машура подавилась невысказанной тирадой. У меня в горле тоже что-то хлюпнуло. М-дя, куда ни кинь – везде гондурас. Первой опомнилась саттардка. Подняла на дракона покрасневшие глаза:
– Госпожа, – голос звучал ломко, как осколки у нас под ногами, – какова вероятность того, что Лиан… та самая бабочка? Что он справится?
Женетт сложила руки на груди – Ума Турман над телом Билла:
– Этого я не могу сказать. Теперь все зависит от мальчика. Мы ведь даже не знаем, захочет ли он вообще идти на риск…
Я не смог сдержать истеричный смешок. Риск?! Так это теперь называется?! Вляпался своей ищущей приключений задницей в то самое, выхарканное физическими законами «место-время», а теперь изволь – разыгрывай героя! Что там меня ждет, по ту сторону Ветра? Вечная смерть?! Пустяки! Ноал прикончит меня первый. Если только с этим еще раньше не справятся загадочное Испытание или недовольные подарочком стефы. Боюсь, желающим сплясать на моем трупе придется занимать очередь.
– Лиан, – очень тонким голосом позвала Машура, возвращая меня к действительности. – Ты… Неужели ты даже не попытаешься?..
Хотелось заорать, затопать ногами, но вместо этого я стал мысленно считать до десяти. На счете пять мне удалось выдавить:
– Мне нужно подумать.
Машура хотела, видно, что-то возразить, но Женетт взяла ее сжатую в кулачок руку и увлекла за собой:
– Ему надо побыть одному. Пойдем, я покажу тебе город и снег. Пойдем…
Уже у лифта дракон, снова облаченная в пальто, обернулась ко мне.
– Если захочешь поесть, все в холодильнике. – Белая перчатка махнула на красную лаковую панель в стене за баром. – Мы вернемся через часик. И… ты знаешь, дверь не заперта.
Створки лифта съехались, поглотив желтые глаза дракона и лицо Машуры, бледностью почти сравнявшееся с облачением демиурга. Я остался один.
23
По-умному, пора мне было отсюда сваливать, как тому попугаю, – хоть тушкой, хоть чучелом… Поехать в Купчино, сфоткаться айфоном, позволить Андрею оплатить адвоката с мозгами и послать Гену подальше, желательно туда, где небо в клеточку. Вместо этого я долго и безуспешно искал совок с веником. Не обнаружив в стерильной кухне хозяйственных инструментов, ногами кое-как сгреб осколки стакана в кучку и отошел к стеклянной стене. Уселся на пол и принялся пялиться на снег. Он быстро густел: пухлые хлопья лепились к стеклу, таяли и стекали вниз свинцовыми дорожками, будто это плакал город.
Поток машин подо мной упорно пробивался сквозь белую круговерть. Параллельно ему текла река зонтов, поднятых капюшонов и сутулых плеч. Все вместе это напоминало броуновское движение молекул – вечное, бессмысленное и все же необходимое. Машура и дракон Женетт тоже сейчас были там, среди молекул. Быть может, у девчонки мерзли руки – ее перчатки полосатыми шерстяными трупиками валялись, забытые, на полу. А кто такой я сам: наблюдатель с микроскопом и линейкой или обыкновенная частица, неотличимая от множества остальных? И может ли одна единственная частица что-нибудь изменить, даже если начнет вести себя не так, как другие?
