Татьяна Трубникова - Знаки перемен (сборник)
«Интересно, кто сегодня живет на сцене? Я уже не увижу.»
А потом с ним стали происходить странные вещи. Провалы в памяти. Он помнил коридор, фойе перед заветной дверью, за которой слышались взрывы смеха, аплодисменты и музыка. Но как входил в эту дверь – не видел. Он знал точно – так страшно ему еще никогда в жизни не было. Сердце тяжелым молотом билось где-то в затылке. В глазах темнело. Ему казалось: еще чуть-чуть – и он умрет безо всякой взрывчатки. Так кровь давила в затылок.
Дальше помнил себя уже внутри. Оцепенение, потом ужас на лицах. Их автоматы. Приказы. Кто-то вжался в кресло, кто-то пригнулся, стремясь спрятаться за чужие спины.
Сбившееся в кучу стадо.
Женщины голосили. Одна в панике пыталась убежать. Ее застрелили. Асланбек подумал, что точно так же они вставали в полный рост, чтобы их убили. Когда не выдерживали нервы.
Кровь. Бараны. Асланбек вспомнил свое стадо. Курбан-байрам. Чем эта женщина отличается от того барана? Ничем. Он смотрел на нее. Ему не было ни жалко, ни противно, как в детстве. Он – волк. Волк задирает овец. В этом его предназначение.
Потом был опять провал. Вновь увидел себя в какой-то небольшой комнате. Сразу двое его товарищей вводили себе наркотик. Асланбек услышал выстрелы. Здание обстреливали. Потом грохот. Очевидно, упало что-то массивное. Он вышел из комнаты и пошел по коридорам. Многие стекла были выбиты, и летний ветерок приятно освежал его. Осторожно выглянул. Они в кольце… Пожал плечами: «Что ж, мы здесь как раз ради того, чтобы вы там стояли…»
Проклятое тиканье так и лезло в уши. Он просто не знал, как от него избавиться. Асланбек не понимал, как это могло быть, но он видел себя как бы сверху: маленькой точкой в четырехмерном прозрачном макете большого здания… Компьютерная картинка кружится на экране, поворачивается… Он в капкане… Он в ловушке… Куда ни пойди – выхода нет.
Снова провал. Вот он смотрит с самого верхнего этажа. Отсюда не уйти. Единственный путь – в небеса. Тик-так, тик-так…
Стадо обреченных овец воет в партере. Он стоит и ждет. Чего ждет? Еще минута, еще… Провал.
…. Он в каком-то богатом доме. Ничего подобного он в жизни не видел. Мраморная лестница. Роскошь неброского удобства. Теплый пол. Ланьи глаза какой-то девушки. Может, он уже подорвался? И теперь гурии ухаживают за ним? Он смотрит на нее и только по жестам понимает, что она предлагает ему напитки. Он пересохшими от волнения губами отказывается. Поднимается по лестнице. Его обнимает какой-то парень. Его ровестник. Усаживает на что-то обволакивающе мягкое. И начинает, смеясь, что-то рассказывать. К своему удивлению, Асланбек понимает, о чем речь. Словно он все знает о жизни этого симпатичного холеного парня.
– Знаешь, я хотел бы кое-чем поделиться с тобой, – говорит парень. – Эта политика – такая грязь. Деньги, деньги… Каждая жизнь сколько-то стоит… Только у каждого – по-разному…
– Жизнь ничего не стоит, – возразил Асланбек.
– Шутишь… Я тебе могу назвать конкретные суммы.
В комнату вошел папа холеного парня. Асланбек похолодел. ЭТО ЛИЦО ОН ВИДЕЛ В ВИТРИНЕ ЗА СВОЕЙ СПИНОЙ. Безликая серая маска. Папа парня безразлично-вежливо кивнул ему. И ушел. Парень, не замечая состояния Асланбека, продолжал:
– Так что война, которая тебя так интересует, никогда не кончится. Тут большая политика. Вот слушай, В ЧЕМ ТУТ ДЕЛО…
Тик-так, тик-так… Асланбек бежал, тяжело дыша. Снова тупик. Снова автоматы, направленные на него, прямо на него, в самое сердце… Асланбек часто думал, что же понял тогда Салман, когда они вместе смотрели на зеленый флаг с оскалившимся волком над уезжающим «Мерседесом»? Он сам тогда понял, что его ждет смерть… Салман же был счастлив.
Перепуганные люди. Сжавшиеся, безропотные овцы. Асланбек смотрел на них, и смутная догадка начинала брезжить на дне сознания. Все, что они хотят – выйти отсюда. Все, что хочет он – тоже выйти. Они должны были отсмеяться, отаплодировать и разойтись по своим теплым хлевам. А завтра новые овечки-театралки вертелись бы перед большими зеркалами в главном фойе. И вдруг он ПОНЯЛ.
Он – не волк. Он – такая же овца, как и все эти нечистые. Только он сам выбрал свою судьбу, а они хотели развлечься… В конечном счете, он-то развлекся. Но спектакль затянулся. Он – маленький герой третьего плана в гигантской пьесе ужасов. Скоро его кровь сольется с кровью других баранов. Его обманули. Неужели все это зря?! Отец, Салман… «Дада! Я не хочу умирать!» Тик-так…
Асланбек вспомнил свой трюк с овцами. Как вышел из окружения. Все, что надо – прикинуться овцой. Тогда спасешься. Он пошел по рядам. Люди шарахались от него, провожая его автомат косыми взглядами. Они старались еще больше вжаться в кресло, стать как можно незаметнее. И старались не смотреть ему в глаза. Он же, напротив, вглядывался в каждое лицо. Нашел! Асланбек показал автоматом, чтобы сидящий парень встал. Вздох ужаса прошелестел рядом. Молодой человек повиновался. Он был чуть старше Асланбека, но похож на него ростом и даже лицом. Асланбек вывел его в коридор.
Освободившееся место сиротливо бардовело бархатом. «Вот оно, началось», – думал каждый сидящий, провожая взглядом конвоируемого под дулом автомата молодого человека. И все ждали выстрела.
В это время Асланбек уже натягивал чужой пиджак. А молодой человек – его защитную спецовку. Он не хотел одевать, но Асланбек его заставил.
И вдруг он услышал из-за дверей крики своих. Что-то происходило. В глазах потемнело. Дыхание остановилось где-то высоко в горле. Может ли быть что-нибудь хуже этой минуты? Тик-так… Последние секунды. «Конец». Дрожащие пальцы схватили чеку… Выхода нет. Вот бы унестись сейчас в небо на быстром самолете…
…Асланбек никак не мог открыть сонные глаза. Уши закладывало. Поэтому все звуки казались принесенными ветром издалека. Но главный звук – высокий, свистящий. Когда же он его слышал? В детстве, в горах. Асланбек сглотнул. Стало немного легче. Кресла, кресла, кресла… И чьи-то затылки в три ряда. Что это? Он огляделся. Рядом справа сидела пожилая холеная дама. Она тоже посмотрела на него. Очень высокомерно. И отвернулась. Карманного размера собачка, дрожащая на ее руках, с любопытством к нему принюхивалась. Слева было овальное окошечко. Он выглянул. Кровь моментально ударила в затылок. Такой высоты нет в горах. Асланбек вспомнил, что уже видел такую высь – в наркотическом бреду после ранения, когда он чуть не прыгнул с горы…
Далеко внизу было солнце. Под ним – перистые облака. Закругленный лик Земли. В невообразимой дали внизу – сплошная синева.
– Что это? – спросил он высокомерную даму.
– Оушн. Этлэнтик оушн, – был ее ответ.
Асланбек вспомнил свое последнее желание – улететь на самолете. Он понял: Аллах выполняет желания своих погибших детей.
«Интересно, а эта пожилая дама – кто она? Не может быть, чтобы она верила в Аллаха. Хотя, кто знает?»
Асланбек ощупал себя. Спецовки не было. Чужой пиджак. «Ах, да», – вспомнил он. Отцовский базалай, тот самый, которым он так и не смог зарезать ни одну овцу, он забыл в спецовке. В карманах были документы.
«Новофастовский Олег Витальевич», – прочел он пропуск в Останкино. «Журналист».
Вгляделся в фотографию очень похожего на него парня.
Там же был паспорт и авиабилет. На нем иностранными буквами было что-то написано. Но Асланбек ничего не понял. Хотел было спросить пожилую даму, но передумал: «Она противная. Снова скажет какую-нибудь тарабарщину.»
К ним приблизилась девушка. Юная и стройная. Затянутая в синиий узкий пиджак и короткую синюю юбку. Она поставила перед Асланбеком разные вкусные яства и напитки. Только почему она не была нагая? Вот этого Асланбек не понимал. Если Аллах исполнил его последнее желание и ему предстоит теперь ВЕЧНО лететь так, его должны обслуживать нагие гурии! Юная красавица улыбнулась ему. Ему показалась, что она так улыбнулась только ему. Интимно и ласково. И еще она чем-то напомнила ему Кусаму. Черные брови и игривые глаза.
Подумать только: ВЕЧНО лететь в небе на сверкающем белом самолете!
Вдруг Асланбек понял, что происходит что-то неладное. «Тик-так…» – застучало противно в мозгу.
Он уже привык, что для него это – верный признак надвигающейся опасности, кошмара.
В следующее мгновение он уже видел синюю гурию в руках какого-то араба. Он схватил ее поперек нежной шеи и приставил к виску пистолет. Короткая юбка задралась до немыслимых высот.
– Азрак мудифа назафа даман! – выкрикнул террорист.
– Сэриэ!!! Квикли! Вит-вит![1]
Он дернул ее и потащил в сторону кабины пилотов.
Асланбек полз по проходу. Способом «червяк», сжимая пластиковый нож и кожаный ремень в руках. Ему удалось приблизиться незаметно. Ловкий бросок – и ремень обвил ногу террориста. И сразу рывок – араб упал.
Синяя гурия с криком бросилась прочь.
Араб даже не выстрелил. Асланбек как кошка прыгнул на него. Еще секунда – и пистолет принадлежал ему. Араб ругался по-английски и по-своему:
