Роман Медведев - Иллюзия вечности
Увы, среди нас не было врачей. Никто не знал, что можно предпринять для облегчения участи Олега. Ещё час назад, выглядевший жизнерадостным и беспечным, он умирал на наших глазах, и мы терзались от бессилья. Тут в мою голову пришла шальная мысль.
– Сашка заводи машину. Толя, помоги мне спустить его вниз, – я опустился рядом с телом Олега и накрыл его пледом.
Не проронив ни слова, ребята подчинились указаниям, и только Ольга тихо спросила: – Андрюш, что ты придумал?
– Не волнуйся. Я хочу попытаться… хочу отвезти его к кирпичному дому. Всё равно другого выхода нет. Вдруг нам повезёт, и там окажутся близкие к медицине люди? Здесь мы его потеряем, не о чем и говорить, – я посмотрел ей глаза и, едва сдерживавшая слезы отчаянья, Оля одобрительно кивнула.
Мы с Анатолием подняли тело Олега на руках и понесли вниз на улицу. Сашка завёл Форд и, стоя подле машины, ждал нас.
Положив Петровича на заднее сидение, я ткнул пальцем в направлении другого берега: – Сейчас мы отвезём его за реку в дом, о котором Саша знает. Что из этого выйдет, неизвестно. Очень надеюсь, что получим помощь. Но не факт, что двери откроются. Можем даже стать сами жертвами… Мы не знаем, кто там. Поэтому, вы вправе отказаться от поездки, и я сам попытаю судьбу. Никаких обид.
Сашка сел за руль: – Ты, видимо, Филин, сам серьёзно болен, если делаешь такие предположения.
Анатолий, заколебавшись на мгновение, тоже сел рядом с моим другом: – Поехали, чего болтать!
За минуту мы домчались до дома и остановились у железной решётки. Сашка начал отчаянно жать на кнопку гудка, распугивая сонных ворон, а я выскочил из машины и полез через ворота. Дверь в дом была по-прежнему заперта. Я начал стучать по ней руками: – Открывайте! Я знаю, что вы здесь, чёрт вас возьми! Нам нужна помощь. Действительно нужна! Пришло время, слышите! У нас человек в машине умирает… Да не будьте же вы суками, мать вашу!
Дверь оставалась закрытой. Почерневший в ночи дом возвышался глухонемой крепостью, безразличной к любым просьбам.
Тогда с рёвом я бросился обратно к воротам: – Саня, давай монтировку. Быстрее!
Друг кинул мне через решётку металлическую штуковину, и я, подбежав к дому, с размаху врезал по окну. Стекло со звоном разлетелось, и мне еле удалось увернуться из-под града осколков. Показалось, будто дом ухнул от возмущения, и я нутром почуял, как внутри него нечто зашевелилось и вспыхнуло.
Я встал к двери и пару раз ударил по ней: – Если вы не откроете сейчас, я расколочу все окна в этой халупе!.. Да будьте же вы людьми, наконец!
И не думая отступать, я продолжал молотить по двери, когда она внезапно навстречу мне распахнулась, и оттуда вылетел человек.
Не успел я вымолвить и слова, как на горле сомкнулись железной хваткой пальцы, и бородатый мужчина повалил меня на землю: – Ну, всё. Ты меня достал!
Я захрипел и постарался скинуть его с себя, но мужик оказался крепкий и намертво пригвоздил моё тело к холодной жиже на земле. Краем глаза я видел своих друзей, замерших у машины, и недоумевал, почему они молчат. После того как стало очевидно, что у меня не осталось сил для сопротивления, бородач чуть ослабил хватку и за волосы приподнял из лужи мою голову, чтобы я смог увидеть вход в дом. На пороге стояли двое парней с ружьями наперевес, направленными в сторону Саши и Толи.
– Теперь у вас осталась минута, чтобы помолиться богу о спасении души! Потому что, если я не услышу ничего достойного моего внимания, парни в миг превратят вас в решето, – бородатый больно выкрутил запястье так, что у меня заслезились глаза:
– Начнём с тебя.
Насмерть перепуганный, я начал быстро говорить, проглатывая по ходу слова: – Мы живем здесь, напротив. Убежали из города… Слушали радио, там говорили о людях, которые против власти… Они должны… А-ай!.. Мы здесь одни. А тут была собака… Я услышал её лай. Подумал, может быть здесь скрываются люди, которых мы сами ищем, чтобы познакомиться… Я следил за до-о-о-ммм-ом… Да больно же! – Всё время пока я лепетал, пленивший меня человек держал на заломе мою руку и подворачивал её все сильнее.
Бородач ещё наклонил кисть против естественного сгиба: – Это известно. Давай по существу.
Я завыл: – Я не могу так говорить!
– А мне плевать… У тебя мало времени.
– Показалось, что вы именно те люди, которые связаны с движением против власти. Знаю, что если это и так, то вы не доверяете первым попавшимся… но мы были у вас на виду. Всё время на виду! Очевидно же, что мы простые люди. Не стукачи и не гэбэшники. Неужели не ясно?… Несколько минут назад наш друг начал «вспоминать»… одним словом, на его теле открылись раны. Он с нами… в машине. Это очень хороший человек… Никто из нас не хочет, чтобы он умер вот так… Ваш дом был нашей последней надеждой на помощь. И если вы те, о ком я думаю, помогите ради бога. Ради всего святого, помогите ему! Можете не пускать нас, клянусь, никто не вымолвит и слова о вашем доме. Но помогите… Ему очень плохо, – закончив, я прикрыл глаза, думая о том, умрём ли мы сразу или нас ещё помучат.
Неожиданно бородатый встал с меня и кивнул своим друзьям. Тот, что стоял поближе тряхнул светловолосой головой ему в ответ и пошёл к воротам.
– Эй вы! Тащите больного сюда, и поживее, – парень с ружьем отпер ворота и пропустил Сашку с Толей, бегом несущих на руках тело Олега.
Я поднялся с земли и бородач грубо подтолкнул меня ко входу в дом: – Шевели задницей!
Когда мы вошли в дом, тут же за спиной заперли металлическую дверь, спрятавшуюся за наружной деревянной. Блондин, открывавший ворота, увёл моих друзей за собой куда-то вниз. А бородач открыл дверь в комнату на первом этаже и усадил меня на стул. Я робко осмотрелся. Обстановка в комнате выглядела совершенно обыденной, без какого-либо намёка на особенное положение хозяев.
– Давай ещё раз… кто мы такие по-твоему? – бородатый сел напротив и положил на колени ружьё, уставившееся мне в пах двумя черными дырками ствола.
Я сбивчиво, но подробно рассказал ему нашу историю с того самого дня, когда сам столкнулся с эпидемией в институте. Я рассказал ему о том, как мы следили за ходом событий по телевизору, про радиопередачи, про наши вылазки в город, про своё отношение ко всему произошедшему бардаку. Выложил всё, о чём стоило бы сказать, чтобы убедить вооруженного человека в том, что не представляю для него угрозы. Говорил и наблюдал за его реакцией.
Мужчина внимательно слушал меня. Щека его время от времени подергивалась тиком, отчего правый глаз подмигивал мне. Но далеко не дружелюбно. Скорее это придавало большей колючести его взору и хищному изгибу рта. С огромным трудом я не позволял себе отвести взгляд от этого неприятного лица. Ко всему меня пугало ружьё и лежащий подле его курка толстый палец с грязным ногтем.
Выслушав до конца мою исповедь, бородатый ещё минуту, длящуюся для меня целую вечность, сканировал мой потасканный вид взглядом, а потом ответил: – Мы срисовали тебя сразу. Именно тебя. Ещё до того, как ты первый раз подобрался к дому. Я ждал неприятностей, хоть и не верил, что наберёшься наглости ломиться сюда.
Неожиданно он встал, отшагнул к окну и поставил там ружьё к стене, правда, в пределах досягаемости. Мне несказанно полегчало.
– Предупреждаю, дернешься – я разнесу твою башку, не успеешь и маму вспомнить, – добавил он.
– Как скажете.
– А что тебе ещё сказать?! Спасибо за окно?
– Мне жаль, но посмотрел бы я, что бы вы делали на нашем месте! Вы единственные люди в округе. И я знал, что сидите в доме. А окно я вам сам поменяю. Выставить стекло у соседней лачуги труда не составит. Кому оно там нужно?
– Кому оно там нужно? – передразнил меня бородач. – Ладно. Андрей, если не ошибаюсь… Не ошибаюсь?
– Нет, – я протянул ему ладонь, до сих пор ноющую от болезненного захвата. – Андрей Филиппов.
Бородатый обхватил мои пальцы своей массивной пятернёй: – Джон Леннон. – И он коротко рассмеялся над моим вытянувшимся лицом. – Шутка. Зови просто Дима.
Затем он поднял меня на ноги: – Ваш парень вряд ли выживет. Я таких видел уже сотню раз… Пойдём за мной.
Он прошёл вперёд и, махнул рукой следовать за ним. Ружьё осталось в комнате. Проверка или доверие? Я с опаской пошёл на расстоянии минимум метра за спиной этого человека, хорошо помня силу его стремительных рук.
Мы прошли через прихожую и, повернув направо вглубь дома, приблизились к открытому проходу в подвал. Аккуратно ступая по деревянной лестнице, я спустился в просторное помещение бывшего гаража схожего с тем, который находился в нашем доме. В отличие от нашего, этот подземный бункер был очищен от технического хлама и разгорожен пластиковыми раздвижными панелями. Посреди помещения стояли два хирургических металлических стола с придвижными флуоресцентными лампами. За одной из перегородок спряталась кровать с капельницей и ряд высоких металлических шкафов. Вдоль стен выстроились подставки с различной медицинской аппаратурой и этажерки с коробками из белого пластика.
