Олег Рой - Человек за шкафом
– А ты молодец, Тоха! – говорит Андрей. – Ты стал по-настоящему взрослым и сильным, ты со всем можешь справиться. Мы гордимся тобой.
– Но вы же умерли? – недоумевает Антон. – Вы же все умерли!
– И что с того? – смеется Андрей. – Думаешь, из-за этого мы перестали тебя любить? Ничего подобного.
От этих слов ему становится тепло на душе… и одновременно очень горько.
– Если бы это было так, – возражает Антон брату, – вы бы не бросили меня одного! Не оставили бы на растерзание этой ведьме!
– Что делать, братишка, – отвечает Андрей. – Иногда иначе просто нельзя. Как ни любили бы мы своих близких, мы не можем все время быть с ними рядом.
– Но ведь вы можете хотя бы помочь мне! – просит Антон. – Я ведь не справлюсь один! Пожалуйста…
Он умоляюще протягивает к брату руки… и просыпается. Как всегда, на том же месте и в той же позе, стоя, опершись лбом о заднюю стенку шкафа.
В тот день Зоя пришла домой около девяти часов вечера, совершенно пьяная. Потянулась было за ремнем, еле сумела взять его в руки, замахнулась, чтобы ударить племянника, и не устояла на ногах. Тяжело, грузно, как мешок, осела на пол и вдруг разрыдалась. Из ее причитаний Антон с трудом сумел разобрать, что тетка лишилась работы. То ли ее уволили, то ли закрылась фирма – этого он так и не понял. Но факт был налицо – Зоя потеряла место, за которое так держалась. И для Антона это стало страшной новостью. Ведь она теперь все дни будет безвылазно проводить дома и срывать зло на нем.
Именно в этот момент, прячась в своем укрытии и чутко прислушиваясь к тому, как Зоя бестолково бродит по квартире, всхлипывая, что-то бормоча и натыкаясь на мебель, Антон вдруг понял, что у него есть два пути. Можно раз и навсегда признать свое поражение и навечно, до конца своих дней, остаться в щели за шкафом, точно жалкий таракан. А можно принять вызов судьбы и попытаться воспользоваться шансом… Тем более что второго шанса может уже и не быть.
И Антон решился. Дождавшись, пока Зоя упадет на кровать и уснет, оглашая всю квартиру мощным хмельным храпом, он выбрался из-за шкафа, вышел из гостиной, подкрался к теткиной двери и на цыпочках проскользнул в комнату. Тетка заснула, не раздеваясь и не разобрав постели. Она лежала навзничь, разинув рот, во сне ее лицо казалось еще более безобразным, чем обычно, но разглядывать ее было некогда, нужно было скорее найти ключи. Где же они? Наверное, в сумке? Огромная, как мешок, индийская кожаная сумка была вся забита барахлом. Чего тут только не было!.. Использованные транспортные билеты, мелочь, старая косметика, скомканные салфетки и прочая дрянь… Как можно таскать все это с собой? Но вот ключей в сумке не обнаружилось. Дважды перетряхнув ее, Антон чуть не застонал от горя. Теперь все, теперь конец… Неужели она прячет ключи где-то в карманах? Обыскивать ее он не станет, не потому даже, что побоится, а просто не сможет преодолеть отвращение и прикоснуться к этой омерзительной женщине.
Оставалась еще одна, очень слабая и призрачная надежда, что ключи обнаружатся в прихожей. Антон вышел туда, не зажигая свет, ощупал в полумраке столик у зеркала… Его пальцы скользнули по полированному дереву и вдруг коснулись прохладного металла. Не веря своей удаче, Антон схватил ключи и метнулся к двери. Только бы тетку не разбудил звук отпираемого замка! От волнения кровь стучала в ушах, руки тряслись, он долго не мог попасть ключом в скважину. И вдруг дверь поддалась. Стараясь не скрипеть ею, Антон выскочил из квартиры, машинально запер дверь снаружи и побежал вниз по лестнице, побоявшись даже вызвать лифт.
Так он не бегал очень давно, может быть, даже вообще никогда в жизни. Летел вниз по лестнице, уронил на ходу растоптанный старый тапок и не решился остановиться, чтобы его подобрать. И только оказавшись в вестибюле первого этажа, у пустующей будочки консьержки, вдруг запоздало сообразил, что бежать-то ему некуда. Ну, выйдет он на улицу – оборванный, обросший, с безумными глазами, в одном тапке… И куда денется на ночь глядя? Куда пойдет, кто ему поможет? Милиция? Но кто ему там поверит, ведь у него и документов с собой нет… А даже если поверят – что они сделают? Только одно – приведут обратно к Зое. А та покажет справки, что он дебил, а она его опекает, милиция уйдет, и все вернется на круги своя. Эх, если бы только рядом была Оля! Но ее нет, а без нее он ни на что не способен. И его побег, еще несколько минут назад выглядевший таким отчаянным, решительным и дерзким, оказался совершенно бесполезным.
Слезы отчаяния застилали глаза. Помутневшим взором Антон обвел лестничную площадку и вдруг увидел дверь, показавшуюся ему знакомой. Ну, конечно же, в этой квартире жила их помощница по хозяйству, добрая Катерина… В детстве они с Андрюшкой иногда бывали у нее. С тех пор дверь не изменилась, и обивка на ней та же, только сильно пообтрепалась. Это, конечно, может ничего не значить, не исключено, что в квартире давно живут другие люди, но вдруг… Уцепившись, как утопающий, за последнюю соломинку, Антон нажал кнопку звонка. Тишина… Неужели никого нет дома? Нет, вот послышались шаги… Дверь распахнулась, и он сразу узнал стоявшую на пороге женщину лет сорока – это была дочь Катерины.
– Тетя Тамара, вы меня помните? – взволнованно спросил он.
– Ну, конечно, Антоша, – кивнула она и тоже встревожилась. – Что случилось? У тебя такой вид…
– Тетя Тамара, а можно… Можно я войду? Только вы заприте дверь покрепче и никого не пускайте, хорошо? Особенно Зою!..
* * *Ночь Вилен провел в квартире Нины, поддавшись в конце концов на ее уговоры.
– Уже поздно, – горячо убеждала бывшая жена. – Зачем тебе ехать за город в такое время? Тем более что, как ты говоришь, завтра утром тебе опять нужно быть в Москве. Давай лучше выпьем по бокалу вина, потом возьмем такси и поедем ко мне.
И в итоге Вилен согласился. Действительно, уже двенадцатый час, и даже если он выедет из ресторана прямо сейчас, то, пока он доберется к себе в поселок, будет уже глубокая ночь. Лучше действительно переночевать у Нины.
Однако, приехав к бывшей жене, Меркулов сразу настоял на том, что спать будет отдельно, на диване в гостиной. «Боишься потерпеть фиаско в постели?» – хмыкнула Нина. Вилен ничего не ответил, а про себя заключил: «Да пусть думает что угодно, лишь бы оставила в покое». Однако ждать покоя в этом доме было бесполезно. Ночью бывшая его не трогала, но утром, ровно в семь, вошла к нему, не постучавшись, в одном кокетливом пеньюаре, который ничего не скрывал, а, напротив, даже подчеркивал то, что Нина еще вполне неплохо сохранилась для своих лет.
– Как насчет завтрака в постели, Вилеша? – промурлыкала она с такой интонацией, точно они и не спали в эту ночь на разных кроватях. – Ты приготовишь нам что-нибудь из своих замечательных фирменных блюд?
Однако Меркулов не поддался на эту провокацию.
– Послушай, Нина! – решительно сказал он и добавил фразу, которую как-то сказала ему Мария: – Давай расставим все точки над «i». Одиннадцать лет назад мы с тобой развелись, и с тех пор ничего не изменилось. Да, нам удалось сохранить дружеские отношения – но и только. Ты, конечно, хороший человек и прекрасная женщина, однако возвращаться к тебе я не собираюсь.
Нина поморщилась.
– Послушай, Вилен, но эта твоя Тамара… – начала было она, но Меркулов не дал ей договорить.
– Ниночка, пожалуйста, уясни одну простую вещь, – попросил он. – Тамара здесь совершенно ни при чем. Вне зависимости от того, получится у нас с ней что-то или нет, я все равно никогда не буду с тобой, понимаешь? А если понимаешь, то, пожалуйста, выйди и дай мне спокойно одеться. Мне пора по делам.
Дела в Москве у него в то утро действительно имелись. До конца лета оставалось всего несколько дней, люди потихоньку начинали возвращаться из отпусков, и те, кто ухитрился особенно поиздержаться на курортах, уже отыскивали сохраненную на всякий случай визитку знакомого антиквара, звонили Меркулову и сообщали, что подумали и все-таки согласны уступить ему то самое кожаное кресло, помните? Но, прежде чем отправляться по адресам, Вилен снова приехал на Тверскую. Вошел в знакомый подъезд и был неприятно удивлен и разочарован, увидев в будочке консьержки не ту, кого искал, а ее сменщицу.
– А где же Тамара? Ведь сегодня ее дежурство? – осведомился Вилен.
– А Тамарочка наша, оказывается, в больницу попала, – с сочувствием в голосе сообщила женщина. – Говорят, ей на улице плохо стало. Прямо с Театральной площади в Боткинскую увезли.
– И… и как она? – выдавил из себя Меркулов, чувствуя, как все похолодело у него внутри.
– Да, похоже, неважно… То ли инфаркт, то ли инсульт – я так и не поняла…
Глава семнадцатая
Москва и Петербург
Было уже поздно, двенадцатый час, но хозяйке и в голову не пришло упрекнуть гостя за поздний визит. Она поняла, что стряслось нечто из ряда вон выходящее, видела, что Антону нужна помощь, и не торопила его, давая возможность ему высказаться. Тамара вскипятила чайник, заварила свежего чаю, усадила Антона за стол и уговорила выпить две чашки. И, только увидев, что он немного пришел в себя, поинтересовалась:
