Инна Тронина - Удар отложенной смерти
– Ты серьёзно? – Веталь выглядел сильно озадаченным. Он оторвал он себя руки Моны и наморщил лоб.
Уссер замахал руками:
– Филипп, дьявол с ними! Вы и так в убытке, долю свою потеряли. А теперь за Веталев товар будете платить?
– Семён, я пока в своём уме! От своих обязательств я сроду не увиливал. Обещал обеспечить эту сделку, значит, обеспечу. Не удалось переправить рыжьё – ну, бывает. Слаб человек, особенно такой, как покойный Кисляков. Мы должны не толковище тут устраивать, а стоять друг за друга по мере возможности. И рисковать понапрасну в нашем возрасте неуместно. Сколько это будет стоить, Веталь?
Холодаев не знал, как в такой ситуации поступить. Он жадно затянулся. Потом вынул из мундштука окурок и бросил его в пылающий камин.
– Ну, ты бобёр, гляжу! Богато живёшь?
– Как умею. Мне тоже на воле милее, чем на нарах. А твои ультиматумы добром не кончатся, поэтому лучше заплатить и закрыть вопрос. Вы с Семёном уже оставили столько трупов, что на неделю хватит, а воз и ныне там. Западло как-то фраеров мочить, непричастных. Ну, конфискуют менты рыжьё, так оно так и так на Западе окажется. Карман-то у родной страны прохудился. А ты, Веталь, поставщиков не потеряешь, и родственники твои тоже. Так даже лучше – не подставишь дочку с электролизом. А то ведь в Финляндии тоже легавые есть – вдруг прицепятся? Да и потом пахоты много – из хлопьев рыжьё в бруски переплавлять, и перевозить в таком виде. А так я просто сделаю перевод на нужный счёт, и Семён получит товар. Только нужно с самолётами завязать. А то Веталь и сам засветится, и нас всех на кичи посадит. А я уже сказал – хочу вольным пожить. Как, по рукам?
– С одной стороны, я не привык отступать от своих намерений, – медленно, тяжело заговорил Холодаев. В гостиной повисла тишина, и слышалось только потрескивание огня в камине. – Но общее дело – превыше всего, поэтому я согласен.
Виталий Константинович понимал, что становится должником Готтхильфа, но другого выхода у него сейчас не было. Отказаться от терактов, сохранив при этом лицо и не потеряв поставщиков, можно было только таким образом.
– Значит, замётано? – Филипп встал из-за стола, потянулся – ему очень хотелось спать. – Завтра утром я переведу средства на указанный тобой счёт. А ты ночью дай знать дочери, что всё в порядке, и электролиз проводить не потребуется. Обещаешь?
– Неужели для вас сотни тысяч долларов ничего не значат? – Нора ослепительно улыбнулась Филиппу. – Уважаю богатых и щедрых друзей! Это как раз то, чего нам не хватает. Дядя, Веталь, вы оба в долгу перед герром Готтхильфом! Сечёте?
– Это уже давно так, девочка, – хмуро сказал Холодаев, наконец-то насаживая на специальную вилку кусочек стерляди.
Он был прав – весь преступный мир Питера пользовался снадобьями Обера; с их помощью людей убивали и лечили. Кроме того, он выгодно торговал препаратами на вывоз, так что заплатить по счетам Веталя мог совершенно спокойно.
– Твоя взяла. Фил. Я отменяю.
– По этому поводу надо выпить шампанского! – Нора вскочила из-за стола, поправила шаль и выглянула за дверь. – Злата! Бутылочку «Куантро» и «Реми Интернасьональ»! Быстренько! Что же вы не едите, господа? Уже всё остыло… Надо всем расслабиться и просто посидеть спокойно. Я, как врач, считаю – длительные стрессы до добра не доведут. Всё кончилось к всеобщему удовольствию, а теперь – дискотека! Помните, как в анекдоте?..
Все засмеялись, а Уссер с умилением посмотрел на Холодаева.
– Вот и ладушки. Зачем сразу же на мокрое?.. Так, дружище, дров наломать недолго!..
Хозяин взял у Златы бутылку шампанского «Куантро» и, открыв её, принялся разливать вино по бокалам. От усталости и волнения он обляпал руки гостей пышной пеной.
– Отметим счастливое завершение дела, и по домам! Если нужно, я дам водителей. А мы со Златой останемся здесь. Люблю мороз и яркую луну, как сегодня. Северная природа, полярная ночь – моя слабость. Вы знаете…
* * *Квартира Власты Михайловны Сорец-Шатаевой, удачливой контрабандистки и второй подруги Веталя, располагалась на Кировском проспекте, на два этажа выше известного молочного магазина.
Власта была личностью выдающейся – по всем статьям. В ней сочетались яркая южная красота и отточенный, холодный, мужской ум. Поэтому Веталь приблизил её к себе, несмотря на истерики Дездемоны. Когда та пригрозила просто-напросто перерезать Власте глотку, Веталь напомнил, что сама Мона тоже не из благородных. Она была женой одного из узбекских хлопковых миллионеров, но после ареста благоверного сразу же с ним развелась. А потом заплатила Веталю двести тысяч советских рублей только за то, чтобы он устроил ей ленинградскую прописку.
А дальше, то ли в знак благодарности, то ли по сердечной склонности, Дездемона стала жить с Холодаевым одной семьёй. Но, к её вящему неудовольствию, Власта с каждым днём оказывала на Веталя всё более сильное влияние. Молодость была её козырем в борьбе с увядающей Моной. Кроме того, девушка совершенно спокойно переправляла солидные партии золота, прочих драгоценностей и антиквариата, никогда не жаловалась и не грузила Холодаева своими проблемами.
Андрей Озирский и Власта Сорец были знакомы с детского сада. И потому сейчас капитан решил, на случай неудачи Обера, подстраховаться с её помощью. Они провели вместе не только детство, но и юность. Учились в одном классе сто семьдесят первой французской школы на улице Маяковского. А потом, после долгих лет разлуки, судьба свела их на Пулковской таможне.
Власта везла золотые монеты царской чеканки, но где-то сплоховала. На её счастье, делом занимался непосредственно Озирский, и он пожалел подругу детства. Разумеется, не даром – с тех пор она должна была при случае скидывать ему интересную информацию, касающуюся дел Холодаева. Власта, понимая, что ей светит реальный срок, согласилась.
Кроме того, она преследовала и личные цели. Девушка, не привыкшая быть пассивной, возобновила свои ухаживания – ведь она влюбилась в Андрея ещё будучи пионеркой. Но капитану удавалось держаться – было стыдно перед Еленой, которая так много сделала для него. Уже от Власты Андрей позвонил Захару и узнал, что Минц сейчас в реанимации. Врачи ничего не обещают, потому что состояние критическое. Но делают всё возможное, и потому надо просто ждать.
Потом Горбовский объяснил, почему Веталь не дождался его у магазина. Захар, как и было условлено, выехал на «стрелку» с Веталем, чтобы выпустить проклятое золото. Нервы уже не выдерживали чудовищного напряжения. Не только сам майор, но и генерал, и другие большие начальники понимали, что в любом другом случае произойдёт катастрофа. Все слишком хорошо знали отставного ракетчика, чтобы надеяться на его милосердие и благоразумие.
Они доехали до Парголова, и там мотор служебной «Волги» намертво заглох. Сидевший за рулём Борис Гук починить его не смог – руки примерзали к металлу. Засели так глухо, что пришлось вызывать по рации тягач и возвращаться в город. Само собой, пока искали другой транспорт, Веталь уже сделал выводы. Ждать на морозе ещё час он не пожелал. И трубку не взял, хотя Захар несколько раз звонил ему в машину.
Сейчас Андрей и Власта сидели в большой комнате за овальным столом, пили кофе и ели чёрный виноград. Всё это выглядело экзотически и шикарно в середине января – Власта вообще обожала эпатаж. На широченной тахте лежал магнитофон «Сони» и пел по-итальянски хрипловатым женским голосом. Под багровым абажуром горела стосвечовка, но свет всё равно казался тусклым.
Андрей чувствовал себя хамом – ведь он был одет очень небрежно, даже неряшливо. Скинув дублёнку и шапку, он остался в грубом сером свитере и поношенных джинсах «Ливайс». Власта же смотрелась истиной туземной королевой, снизошедшей до беседы с белым путешественником.
Сейчас она – скуластая, смуглая, с волнами чёрных волос на обнажённых плечах – нюхала букетик искусственных фиалок, ароматизированных сиреневой эссенцией. Андрей вспоминал мать Власты – Бэлу Хусейновну Джабраилову, чеченку по национальности. В молодости она, должно быть, выглядела так же. Озирский помнил её, вечную свою защитницу, уже поседевшей после трагической гибели первого мужа и скоропостижной смерти второго. В те годы Бэла была уже хмурой и неразговорчивой, но чувства свои умела скрывать и никогда не унижалась ни до слёз, ни до скандалов.
Власта прикурила от серебряной зажигалки сигарету «Вирджиния», и только это заставило Андрея мысленно возвратиться в двадцатый век. Подруга Веталя была похожа на прекрасную дикарку. Ей очень пошли бы шкура леопарда, ожерелье из клыков и изящное копьё с наконечником из слонового бивня. Но она надела сегодня ультрасовременное вечернее платье из густо-бордового бархата и такие же митенки – перчатки без пальцев. Под платьем было и бельё-люкс в стиле «Кружева Кале».
