Николай Семченко - Одиночество шамана
– О, это наша, родная материя! – радостно отозвалась Марго. – Мы – исключение из общего космического правила: всё из какой-то там темноты, а мы – особенные: три, ну, может, пять процентов всего! Уникальные, неповторимые, единственные в своём роде…
Андрей, поддерживая разговор, тоже говорил о книге, в которой описывалось зарождение жизни, – и ему теперь казалось: миллионы лет назад что-то случилось во мраке вечно тёмной Вселенной, может, ей стало скучно однообразие – и она, забавляясь, что-то такое перемешала, взбулькала, встряхнула и, попробовав на вкус, сморщилась и выплюнула этот коктейль, а он никуда не исчез. И даже, как на дрожжах, принялся стремительно расти.
– Эх! – сказала Марго, печально покачав головой. – Мы и о себе-то ничего не знаем, а уж о Вселенной и подавно. Всякие гипотезы, похожие на сказки, придумываем, и даже восхищаемся: вот, мол, какие умные-разумные…
– Да чего там восхищаться? – неожиданно рассмеялся Сергей Васильевич. – Если мир имеет шесть пространственных, а то и больше измерений, то человек похож на тень, которая никогда не видит своего хозяина.
– Хм! – хмыкнула Марго подцепила очередную желтую колбаску. – Вы считаете, что и у человека есть хозяин, для которого человек – тень?
И тут Андрей почувствовал, как аоми прямо-таки подпрыгнула в нём и, давясь от смеха, шепнула:
– Эта дамочка и понятия не имеет, что у каждого человека есть панян. Нанайцы так называют душу. Панян, как и сам человек, может жить сам по себе: ходит, спит, охотится, навещает знакомых и друзей своего хозяина, бывает в тех местах, которые он любит. Панян – тень человека, и она его видит. А иначе как бы панян помогал своему хозяину, если бы не зрел его?
Она снова вздрогнула от приступа смеха, и, послушав пространный монолог Марго, суть которого сводилась к тому, что сущности, живущие в разных измерениях, не могут воспринимать друг друга, развеселилась ещё больше:
– Ой, держите меня! Сейчас лопну от смеха…
Аоми теперь напоминала беззаботную хохотушку, которая рада позубоскалить над чем угодно, лишь бы повеселиться. Андрея удивляли эти внезапные её перемены, но, впрочем, он уже начал к ним привыкать.
– Скажи же ей, скажи: панян может стать коцали! – заявила она. – Пусть эта дамочка знает: коцали – это духи, мешающие охотнику или рыбаку. Они представляют собой паняны родственников человека, его знакомых или товарищей. Если знакомый охотника не хочет, чтобы тот добыл зверя, то его панян превращается в коцали и следует тенью за охотником: отпугивает от него лесную живность, переворачивает капканы, всячески вредит. Но бывает и так, что любимая жена, желая мужу удачи, невольно вредит: её коцали излишне суетлив, бестолково носится з встречными зверями, пытаясь загнать их на тропик охотника, а они лишь пугаются и разбегаются. Потому когда промысловик находится в тайге, его домочадцам запрещается думать о нём, а ещё нельзя скандалить и ругаться. Потому что гул домашних неурядиц попадают в ловушки таёжника, звери слышат его и ни за что не подойдут к западне или капкану.
Получалось, коцали и видели, и слышали человека. Но и человек тоже порой их видел, как видит собственную тень. Чаще, однако, он лишь чувствовал их невидимое присутствие, и тогда, чтобы справиться с этими врединами, охотник делал из веточки хвои или пучка сухой травы колечко, иногда просто перевязывал солому лыком так, чтобы получались условные фигурки собаки, совы или какого-нибудь другого животного. После этого он будто бы невзначай открывал дверь зимовья, изображал на лице удивление: «А-та-та! Эй, найсал исихачи биэсину! Гудиэлэ, дёнгомариа дичичитэниэ…»39
Он приглашал невидимых гостей в зимовье, угощал их чаем, разговаривал с ними о житье-бытье, всячески демонстрировал своё дружелюбие, не забывая, однако, время от времени произносить «цовал-л-л»40. Но в виду он имел не добродушный гомон собеседников, а совсем другое: указывал гостям на приготовленное колечко или фигурки животных – прыгайте, мол, в них, в их обличье вам будет удобнее беседовать со мной. Он даже мог предложить колечку покурить: протягивал ему самокрутку или ставил перед ним трубку. А когда, по его мнению, коцали расслаблялся и уже не думал об опасности, охотник хватал прут и начинал лупить колечко, бранил его и кричал: «Пуйк! Пуйк!»41.
Андрея рассмешило это «пуйк-пуйк», и он невольно улыбнулся. Марго перестала щебетать и, пожав плечами, с обидой нахмурилась:
– Что я такого смешного сказала?
– Да нет, ничего, – Андрей поспешно принял серьёзный вид. – Это я о своём подумал. К вам не относится.
– А вот я категорически не согласен с вами, уважаемая, – сказал Сергей Васильевич. – Все, наверное, слышали о племени майя, вернее называть их не племенем, а народом. Поразительная цивилизация, удивительная культура, сплошные загадки! Вы знаете, что от майя сохранилась легенда о том, что они пришли на Землю из четвёртого измерения?
– Нет, – признался Андрей. – Хотя об этом загадочном народе разве кое-что читал, но такой легенды в книгах ни разу не встречал. Жалко, что цивилизацию майя уничтожили конкистадоры.
– А вы уверены, что уничтожили? – усмехнулся Сергей Васильевич. – Майя знали о времени так много, что, видимо, умели пользоваться этим свойством материи. Они пришли на Землю известной им дорогой, по ней же и ушли обратно.
– Хотите уязвить меня? Ну-ну! – Марго закурила и, сделав губки бантиком, выпустила изящное колечко дыма. – Типа: люди другого измерения были физически вполне реальны, даже оставили нам памятники своей культуры и всякое такое…
– Ну, и это тоже, – уклончиво ответил Сергей Васильевич. – Мне не даёт покоя больше другой вопрос: для чего в земном шаре существуют мощные тоннели и кто их прокладывал?
– А вы уверены, что они не плод вашего воображения? – лукаво улыбнулась Марго.
Она поняла хитроумную уловку Сергея Васильевича: заговорив о загадочных тоннелях в недрах Земли, он обязательно напомнит о существовании подземелья под городом Ха и его окрестностях. И правда, Уфименко вдохновенно повествовал о том, что можно прочитать в многочисленных книжках из серии «Таинственное и неведомое»: под землёй действительно встречаются загадочные многокилометровые ходы, будто специально кем-то проделанные – какими-то гигантами, наверное. Некоторые исследователи, не сдерживая полёт фантазии, предполагают самые невероятные вещи. Например, и до нас существовала высокоразвитая цивилизация, которая изобрела оружие невиданной силы. От него и пострадала. В огне сгорели цветущие города, погибли памятники и библиотеки – огненный смерч прокатился по всей планете, уничтожая всё живое. Немногие уцелевшие спаслись под землёй.
– Вы книжки-то Мулдашева читали? – спросил Сергей Васильевич.
Марго закатила глаза, скривила губы и фыркнула:
– Да ну его! Этот профессор совсем с ума сошёл: считает, что в пещерах Тибета сохранились атланты, пребывают там в состоянии сомати42 и когда-нибудь очнутся от глубокого сна. Видеть их могут только особые люди, – она искоса глянула на Андрея, и Сергей Васильевич догадался: Марго специально говорит скептически, чтобы задеть парня. Возможно, она предполагала: Андрей – тоже особый человек, и, может, ему что-то известно о загадках подземелий.
Особые люди, которых на Тибете уважают и считают посвященными в древние тайны, могут входить в пещеры, где спят человекоподобные гиганты. Ни одному обычному смертному никогда не удастся даже взглянуть на них: подземелья окружены энергетической защитой, а может, тут и вправду стоит, как гласят легенды, многотысячное воинство духов – они напускают на пришельца морок, вызывают сильнейшие головные боли, повреждают его рассудок и, если он не остановится, лишают его жизни. Костями храбрецов, искавших истину, усеяны подступы к тем пещерам. И не смотря на это, новые поколения безумцев устремляются в горы Тибета, похожие на рукотворные пирамиды, и читают мантры, и пытаются постичь темный смысл хрупких, готовых рассыпаться манускриптов, и ничто не способно их испугать – они, подобно первопроходцам, готовы неустанно идти вперёд, и терпеливо сносить все лишения, только бы войти в пределы незнаемого прежде мира.
А то, что знают особые люди, – это, возможно, и не знание даже. Что, допустим, ведает о человеке муравей, ползающий по его телу? Да ничего! Но тем не менее – ползает, и тем не менее знает: человек – это гигант, способный, даже не заметив, раздавить его – могущественное сверхсущество, атлант, бог! Вот и тибетские особые люди, получившие доступ в тайные пещеры, не те ли самые муравьи? От муравьёв, кстати, бывает польза: например, муравьиная кислота. И от особых людей тем, кто находится в сомати, тоже есть, наверное, какая-то польза. Зачем-то же их допускают в подземелья почивающих в анабиозе гигантов.
