Дмитрий Вощинин - Время иллюзий. Третий глаз (сборник)
Всеволод входит в огромное помещение в зеркалах и видит свое изображение в модном атласном костюме и приталенной рубашке с вензелем из магазина, в котором он был накануне. Приветствующая его толпа работников ведет его дальше вглубь залы, но выхода все нет и нет. Вдруг слышится звонок и все замирает.
Всеволод открывает глаза. Трезвонит будильник, жены рядом нет.
Всеволод недовольно произносит:
– Ты уже уходишь?
Она в ванной и не слышит.
Всеволод с удовольствием закрывает глаза и… уже опять в сверкающем офисе, но странно, все окружающие сотрудники становятся все больше и больше. Он же наоборот, уменьшается, как лилипут в стране великанов. Его уже никто не видит, не воспринимает и даже не замечает. Он пытается кричать, размахивать руками, но все безуспешно: толпа расходится.
Его кто-то толкает.
Всеволод тупо смотрит, перед ним едва говорящий сын:
– Па-па… па-па, – толкается он отца в грудь.
Всеволод приходит в себя. Вика уже ушла.
– Ну вот, сын, мамка наша сбежала…
5
Утром следующего дня Николай Константинович вместе с Всеволодом вошли в кабинет к Римме Леонидовне. Представив нового сотрудника начальнику отдела внешних связей, кадровик удалился.
Увидев воочию Всеволода, Римма Леонидовна довольно улыбнулась. Еще накануне он ей понравился внешностью и едва заметным неуверенным поведением. Его слабые стороны характера она сразу почувствовала из краткого разговора с кадровиком.
Сама же Римма Леонидовна по натуре была полной противоположностью и не любила власти над собой. Она была немного старше и, естественно, умнее, чтобы сразу взять покровительство над ним, если не сказать больше.
Она знала, как его приручить, чтобы он не мог ступить и шагу без нее, а потом и захотел того самого большего, но только настолько, сколько это было нужно ей.
Всеволод был просто сражен, увидев своего начальника в лице красивой цветущей женщины.
Римма Леонидовна, дружелюбно подчеркивая отсутствие руководящего тона, взяла его за руку, как учительница первоклашку:
– Всеволод Петрович, я надеюсь, что вам у нас будет работаться комфортно и… даже более. Я начальник отдела, зовут меня Римма …Леонидовна.
– Очень рад познакомиться, – едва промолвил Всеволод.
Он явно не ожидал такого открытого приема. И одновременно был сражен неординарной красотой и безукоризненными туалетами своей начальницы: здесь все было на высочайшем уровне и даже прозрачно нежная почти незаметная косынка на шее, слегка касающаяся соблазнительно притягивающей полуоткрытой груди. Обволакивающий взгляд проникновенных с легкой поволокой карих глаз был просто неповторим. Ярко привлекала сексапильная кожа, нежно-кремовая с ровным золотисто-матовым загаром.
Всеволод, конечно, не мог знать, что этот бегущий по всему телу без единого просветления на интимных местах загар приобретен на нудистских пляжах и является плодом тщательной подготовки и безжалостным капканом для мужской особи, также как и предметом вожделенной зависти женщин.
– Я не буду обрисовывать ваш круг обязанностей, думаю, вы их нашли в трудовом договоре. Скажу одно: у нас все просто и открыто, – сказала она, чуть поправив косынку.
– Да-да, …очень рад, – продолжал мямлить Всеволод.
Это как бы подзадорило Римму Леонидовну:
– Если что не понятно, вы можете обращаться лично ко мне… без стеснения.
– Спасибо, – слегка успокаиваясь, произнес молодой человек.
– Пойдемте, я вас представлю нашему коллективу.
В отделе его встретили несколько прозаичнее, но главное, что в их ответных взглядах он не увидел напряжения, правда, так же, как и большого интереса к себе. В отделе было еще несколько сотрудников, как потом оказалось, выполняющих подобную работу, и секретарь.
Первый рабочий день прошел довольно быстро и без суеты. В основном он знакомился со своим рабочим местом, где неожиданно для себя нашел высококлассный компьютер со множеством «прибамбасов», который, как и все остальные, был подключен к серверу фирмы. Руководство, финансовые, юридические, службы безопасности и системы управления качеством менеджмента были пока ограждены неизвестными для нового сотрудника паролями. Имелся прямой контакт с начальником отдела, причем в большей степени односторонний: сеть была настроена таким образом, что последний мог видеть любые действия своего подчиненного.
Вопросов у Всеволода практически не было, так как все было для него не сложно, внешне корректно и безукоризненно четко. Любая рабочая деятельность осуществлялась в электронном виде, причем все данные, как ему объяснили, передавались в соответствующие службы и незамедлительно оценивались или корректировались, то есть принимались или возвращались на доработку.
Система управления качеством менеджмента ограничивалась лишь кругом его обязанностей, не давая возможности знать, чем занимаются другие сотрудники, столы которых были рядом. На самом деле только казалось, что каждый сотрудник работал самостоятельно и без визуального контроля.
Внешнее отсутствие этого контроля сразу обрадовало Всеволода, придавая ему уверенности, и поэтому он легко перенес первые дни адаптации на рабочем месте.
Прошла неделя, и он свободно и незаметно для самого себя вошел в общую струю взаимодействия отдела. Его уже знали не только «коллеги по цеху». Многие узнавали его и кивали при встречах. Всеволоду импонировало, что он не ощущает напряжения ни в себе самом, ни в лицах окружающих.
Никаких «оперативок» или собраний на производственную тему в отделе не проводилось. Все его познавательные навыки применялись в области знакомства с типовыми договорами и контрактами фирмы, которые автоматически переносились в проекты будущих документов и проходили согласование. В электронном виде осуществлять это можно было достаточно просто, быстро, не утруждая себя даже погружением в суть заранее отработанных формулировок.
Все это устраивало Всеволода, и он быстро освоился. Более того, через полмесяца он чувствовал уже свою незаменимость и в глубине души очень раздражался, когда какая-то его «бумага» возвращалась на доработку.
К тому же у него наладился тесный контакт с «Риммой», которую так за глаза называли в отделе. Она иногда подходила к его столу.
Всеволода все восхищало в ней. То, что она была несколько старше и имела легкую склонность к полноте, совершенно ускользало от его завороженного внимания. И это было вполне естественно: выглядела она очень молодо, ходила легко и быстро, говорила мягко, в меру наставительно, всегда с легкой улыбкой.
Когда она наклонялась к нему, чтобы посмотреть документ, от нее исходил непередаваемый аромат свежести и женственности.
Духи каждый раз были очень похожи, но в тоже время с неповторимыми оттенками и вызывали острые желания.
Всеволод едва сдерживался и просто млел, чтобы не смотреть на соблазнительно открывающуюся грудь, которую «Римма» чуть обнажала, как бы случайно. К косынке на шее, которую она часто добавляла к своему туалету, он уже беспрестанно ревновал.
Почти каждый день она меняла наряды, которым позавидовали бы самые гламурные журналы. Надо сказать, что вкусы Риммы Леонидовны в этой части были отменны.
Необычного фасона дамские костюмы, темные со стразами и слегка отороченным разрезом юбки, Всеволод не видел ни у кого.
Ее белые кудри восхитительно сочетались с черным или другими яркими тонами трико, высокими сапогами или золотистыми необычной формы туфлями на невероятно высоком каблуке. Фигура становилась безупречной, едва уловимая полнота в этом сочетании работала на сексуальность. Она умела прекрасно сидеть и ходить, даже когда поворачивалась спиной, ярко обнажала удивительно притягивающий стан, облаченный в безукоризненно сочетающуюся одежду.
В мечтах Всеволоду постоянно являлись ее ноги, влекущая грудь и талия.
Даже кофе в нежной фарфоровой чашке в ее руке было приятным дополнением к улыбке и свободной позе львицы, будто бы готовой к безудержной любви и ласке.
Он тоже стал покупать дорогие рубашки, поменял костюм, на который она обратила внимание, заметив с мягкой улыбкой:
– Всеволод Петрович, строгие костюмы вас не портят.
Трудно было понять одобрение это или нет, но насмешки явно не было.
Всеволоду хотелось иметь и свободную одежду, которая нравилась бы ей, но это было не просто. Его сотрудники порой ходили совсем не в новых вещах, но держали себя независимо, будто носили фраки. Всеволод пока этого не мог себе позволить, но безудержно тянулся ко всей этой оболочке и в этом безмятежном желании уже чувствовал себя рожденным для гламура. Откуда это было у него, он не понимал, но испытывал непреодолимую тягу к этой обволакивающей красоте и таял в этих поисках, как весенний снег.
Почувствовав желаемую реакцию на свою персону, Римма Леонидовна стала чаще приглашать его в свой кабинет.
