Иван Диго - Бумеранг желаний
Лера тоже выглянула из кухни, приветливо помахала мужу лопаточкой, которой только что переворачивала на сковородке котлеты. Взглянула, поняла, что у мужа тяжелый день, что настроение плохое и, наверное, еще и голоден. А значит, совсем злой. Подумав это, она скрылась обратно на кухне. Слава богу, что через пару минут можно будет подавать на стол. Пусть он пока с детьми пообщается, отойдет!
– Папа пифла! Папа пифла! – кричала маленькая Диана, прыгая и размахивая руками.
«Она всегда такая смешная, – думал Леонид. – Интересно, какая она будет, когда вырастет? Поменяется или останется вот такой веселой и непосредственной?»
– Привет, – сказал он. – Катя, как дела?
– Хорошо.
– И у меня фовофо, и у меня фовофо, – прыгала Диана.
– Папа, скажи мне знаешь что? – продолжила Катя. Она всегда говорила чуть медленно и с интонацией вверх. – Скажи мне знаешь что? А почему твоя машина внизу стоит? Ты не ездил на работу?
Вопрос напомнил Леониду утро, когда он суетился вокруг машины в упрямой надежде, что она все же заведется, а она все не заводилась и не заводилась. Он вспомнил, как пнул со злости колесо. Боль в ноге ответила фантомом на это воспоминание. Он с ненавистью поискал глазами аккумулятор. Вот он, зараза. И что делать – непонятно. То ли эвакуатор вызывать, то ли еще что. А мороз-то не шутка. Ладно, позвоню Палычу, попрошу – пусть он разбирается. Хваленая немецкая техника!
– Папа, папа, почему ты молчишь? – Леонида вывел из размышлений голос старшей. Катя чуть искоса смотрела на него.
«Господи, совсем как Лера, похожа на нее, да еще и смотрит так же», – подумал он про себя.
– Нет, доченька, папа ездил на работу, но на такси, потому что машина сломалась. Все! Идемте в гостиную! Ну-ка? – Он поднял младшую на руки. Катя с завистью посмотрела на нее. Дотащил Диану до дивана. Усадил рядом старшую и поздоровался с дедушкой. – Так, я на секунду – сниму пальто, помою руки, и, наверное, будем есть, если мама нас покормит.
– Покормит-покормит! – сказала Лера, внося в комнату большое блюдо с дымящейся картошкой. – Всем мыть руки и садиться за стол! Папа! Может, поужинаешь с нами?
– Нет, нет, доченька, спасибо, я домой. – Папа засобирался, вылезая из кресла.
– Ну как хочешь! – чуть обиженно произнесла Лера.
1.3
Папа уехал домой. Леонид по-хозяйски уселся во главе стола, позвал детей. Первой конечно же прискакала на одной ножке Диана, запрыгнула на стул, посмотрела, что есть вкусного, радостно взвизгнула при виде картошки-фри, спрыгнула со стула, запрыгнула обратно, схватила вилку и победно посмотрела на Леонида. Катя, как всегда, чуть медлительно приблизилась к столу, взглянула на стул Дианы, вплотную приближенный к стулу Леонида, постояла чуть рядом, будто раздумывая, не надо ли отодвинуть сестру вместе со стулом в другой конец комнаты и чем это обернется. Потом, все еще раздумывая о чем-то, подошла к своему стулу, стоящему следом за Дианиным, и взобралась на него. Садиться с правой стороны от Леонида было не принято. Это место Леры, а дочери всегда сидели слева. По Диане было видно, что она уже еле сдерживается, чтобы не воткнуть вилку в дымящуюся картошку. Тут появилась Лера, составила на стол еще несколько тарелок с яствами. Леонид тем временем открыл яблочный сок и бутылку мозельского рислинга. Пробка с неподражаемым хлопком была удалена из бутылки, и ужин начался.
Лера никогда не пыталась разговаривать с мужем, пока тот голодный. «Голоден – значит, опасен», – всегда проговаривала она про себя. Леонид и сам замечал за собой, что ужин был своеобразным переключателем с жесткой бизнес-волны на домашний уют. Тем более сегодня, когда даже хваленый «мерс» с утра не завелся и весь день в том же духе.
Лера старалась ничем не выдать свой интерес к аккумуляторно-автомобильной тематике. «Захочет, сам расскажет», – справедливо полагала она. Так вот спросишь невпопад – и получишь водопад из всего негатива, накопленного за день. Муж молчал, но после двух бокалов рислинга расслабился. Было видно, как расправляются сдвинутые брови и начинают исчезать полоски морщинок над переносицей.
– Представляешь, этот хваленый «немец» не завелся сегодня, – вдруг сказал он с такой страстью, что Диана на пару секунд подвисла, сидя с открытым ртом и с салатным листом, нанизанным на вилку. Рот был открыт, а зеленый салат так и не укушен. Но тут поток страсти и негодования пронесся мимо, видимо вниз по направлению к машине, и жевание и кусание продолжились.
– Да? То-то я удивилась, обнаружив машину у дома сегодня вечером, – поддержала разговор Лера.
– Причем я понять не могу, что с ним, – диагностика ничего не показывает – все в норме, но не заводится, – почти перебив жену, продолжил Леонид. – Уже и аккумулятор новый сегодня утром установили, не хотел время на все эти эвакуаторы терять, но придется, теперь Палыч пусть всем этим занимается. Сегодня весь день наперекосяк из-за этого.
– Ну, нет ничего вечного, ты просто отвык от того, что машины ломаются, – попыталась успокоить Лера.
Леонид тотчас вспомнил, как он ездил на вазовской «девятке» лет десять назад. «Девятка» была десятилетней выдержки, что было почти смертельно для отечественного автопрома тех лет. Машина каждую неделю выдавала очередной фокус, заставляя Леонида делать самостоятельно ремонт в самых неожиданных местах. Денег заменить авто не было, и он терпел. Видимо, тогда и появилась эта привычка пытаться справиться с неисправностью самостоятельно, а не вызывать сервис или эвакуатор. «Время идет, а люди не меняются», – подумал Леонид.
– Все! Завтра точно ключи Палычу и обо всем забыть, – произнес он вслух более для себя, чем для остальных.
– Тортик к чаю будешь? – спросила Лера, пытаясь переключить мужа на другую тему.
– Да нет, и так пузо скоро вырастет!
Лера оценивающе посмотрела на живот Леонида. «Да нет, пока еще это не пузо, а так – легкая припухлость, – подумала про себя, – но, пожалуй, на десерте настаивать не стоит».
– Сегодня у Дианы в садике мальчик о батарею голову разбил, – произнесла она.
Диана склонилась над своей чашкой с чаем.
– Безобразие! Совсем за детьми не смотрят! Все-таки наши детсады все хуже и хуже, персонал низкоквалифицированный. Конечно! Им же там копейки платят. Кто смог, давно ушел на другую работу. Я тебе предлагал няню нанять.
– Ну вот! Все как всегда! Леня! Дети бегают и падают, и разбить голову может каждый и в любом месте!
– Да, только в специализированных местах оборудование должно быть подготовлено к тому, что дети бегают и падают. Могли бы, к примеру, батарею одеть в мягкий короб или еще что-то сделать. Куда только воспитательница смотрела?! – продолжил Леонид
– Воспитательница тоже в больнице с сердечным приступом. – Лера начала собирать пустые тарелки.
Катя, как всегда, казалось, мечтала о чем-то, не произнося ни слова, по-прежнему ковыряя вилкой котлету. Диана оторвалась от чая, золотистые волосы складываются в витые локоны на плечах, глаза чистые, наполненные слезами.
– У меня эльфу тове плофо, и он плачет, – произнесла она, и слезы полились по щекам.
Леонид посмотрел на дочь, и комок подступил к горлу. В семье привыкли, что Диана постоянно говорит о своем невидимом друге Эльфе. Он даже советовался со специалистами. Сказали, что это бывает, что в детстве дети придумывают себе фантастических друзей. Просто надо окружать таких детей заботой и лаской, и со временем это пройдет.
– Ну не плачь, все поправятся, и эльф поправится. Диана, не надо плакать. – Леонид нежно погладил дочь по волосам.
Ужин закончился, все разбрелись по комнатам, занялись своими делами.
Ночью Лера проснулась от того, что услышала плач из соседней комнаты. Невозможно было разобрать, какая из дочерей плачет. Она быстро встала, привычно накинула халат и пошла в детскую. Диана сидела в углу кровати, положив лоб на колени и обхватив ноги руками. Плакала тихо, даже не плакала, а чуть скулила, как щеночек.
– Диана, да что же это, болит что-нибудь? – тихо спросила Лера.
– Не-е-ет, ма-а-мотька! Им плофо, ффем плофо! И Надевда Ивановна, и Бойка, и Фелентий – им ффем плофо. А я не могу, не могу…
– Что ты не можешь, кисонька? – Лера уселась рядом и обняла дочь.
– Не могу им помоть, нет фил, – тихо прошептала Диана. – Фи-ил нет! – сокрушенно повторила дочь.
– О господи, Диана, скажи, только правду – скажи, пожалуйста, у тебя у самой ничего сейчас не болит? Все нормально?
– Ффе ноймально, – эхом тихо повторила Диана.
– То есть нигде не болит? – продолжила Лера, мягко ощупывая дочь, пальцами пытаясь встретить очаги мышечного напряжения. Но дочь была мягкой и пушистой, как всегда.
– Нигде не болит? – повторила она.
– Да нет ве, я говою, им плофо, всем плофо, – с непониманием в голосе громче сказала Диана.
Она с укоризной посмотрела на мать. Лера с облегчением выдохнула и подумала про себя: «Слава богу!»
