Наталья Волнистая - Девять дней в июле (сборник)
По дороге в Агадир полковник просвистел мимо жандармского поста, как пуля. Две машины сразу рванули за ним, догнали и заставили остановиться. Увидев форму, жандарм смутился:
– Простите меня, мон колонель, но я вам дал знак остановиться, а вы проехали мимо.
– Скажи спасибо тому ослу, которому взбрело в голову вас в серую форму нарядить. Вы же с асфальтом сливаетесь, и я вас не вижу! Слава Богу, что я мимо тебя проехал, а мог бы и задавить!
Полицейский посерел весь и отдал честь.
В суде важно расхаживали юристы в мантиях, полицейские в формах и преступники в наручниках. На почетном месте стоял автомат с чаем и кофе, который был щедро сдобрен муравьями.
Имя дяди и грозный вид полковника действительно подействовали волшебным образом – запечатанный конверт сразу заменили на другой, тоже запечатанный. Вскрыть его полагалось в полицейском участке Гульмима.
Полковник по такому случаю переоделся в мундир и начищенные сапоги, невзирая на страшную жару. Его «рено» цвета хаки, неповоротливый, монументальный, как танк, был уже выведен из гаража и припаркован у дверей дома. Соседи ради такого дела тоже все вышли из дома и ждали, когда семейство наконец уедет и начнется утренний выпуск новостей с Карменситой.
При виде их все полицейские вытянулись в струнку. За полковником, ослепительно сверкающим на солнце лысиной, сапогами и медалями, они легко дошли прямо до кабинета начальника полиции. Глухота полковника еще больше усилила эффект от его появления – полицейские подумали, что, раз он орет, значит, недоволен, и старались услужить всеми известными им способами.
– Очень приятно познакомиться, мадам! Вот они какие, оказывается, русские! Извините, можно задать вам личный вопрос? – обратился к Мариам начальник полиции.
– Пожалуйста.
– Вы Фатиху сказать можете?
– Легко!
– Очень хорошо! И скажите вашему папе, чтобы не волновался так, все будет нормально.
– Обязательно, спасибо.
Выдавать секрет полковника раньше времени было совсем не в ее интересах.
Мариам знала, почему они спрашивают именно Фатиху. В размещенной на голландском сайте для смешанных пар подробной инструкции, что именно надо говорить марокканским властям, написано, что надо заранее выучить Шахаду, а это очень легко. И только тот, кто на самом деле молится, знает Фатиху.
– Пожалуйста, не гоняй мух, – сказал Самир.
– Почему? Они мне мешают.
– А полицейским это обидно. Со стороны это выглядит, как будто ты демонстрируешь, что из Европы приехала и слишком хороша для их задрипанного полицейского участка.
– Я читала что-то похожее в путевых заметках по какой-то латиноамериканской стране, мол, местным неприятно, если их спросить, где тут урна. Они воспринимают это как наезд. Хотя мухи тут не такие агрессивные, как в Египте, те если усядутся, то их уже не согнать. Однажды я пыталась согнать муху из уголка глазика годовалого египетского малыша, она сначала не хотела улетать, сколько бы я ни махала руками, потом я вынула ее пальцем, а она стала кружить над ребенком. Уходя, я увидела, что муха вернулась и уселась точно на прежнее место. Ребенку она, по-видимому, не мешала, он не плакал и не пытался ее согнать. Я как-то совершенно не запомнила ничего из экскурсии в Долину Царей в Луксоре. Причем гид был настоящий египтолог, а не экскурсовод с заученной лекцией типа: «И тагда брекрасная каралэва Хатшепсут сказала: „Кашмаррр!“» Дело в том, что во время лекции к нему в рот залетела муха и пристроилась на переднем зубе. А он ее не заметил и продолжал вещать. Возможно, зуб был с коронкой или вставной и не имел чувствительности. Причем он был по виду довольно опрятный, ничего плохого я о нем сказать не могу. Но всю лекцию я смотрела на муху на зубе. Плакали мои денежки, с тем же успехом можно было бы пойти туда без гида-египтолога.
– Фу, гадость какая!
Наконец явился молодой полицейский с досье Самира. Мариам сразу отметила, что полицейский участок в Гельмиме выгодно отличается от асуанского наличием компьютеров, более или менее целой мебелью и отсутствием толстого слоя пыли. Оказалось, она рано обрадовалась – в беспроводной клавиатуре и мышке сели батарейки. Полицейский, видимо, хорошо учил в школе физику, потому что стал стучать батарейками об стену, чтобы заставить их работать. Но в отличие от него, мужчины Заффати и Мариам торопились. «Послушайте, а вы не можете взять клавиатуру с мышкой у кого-нибудь из ваших коллег?» – «Сейчас, подождите, сейчас все заработает!»«Делай как тебе говорят!» – рявкнул полковник.
Новая клавиатура, к счастью, работала, зато мышь жила своей жизнью. «Ее надо почистить…» – подсказала Мариам. Полицейский послушно взял тряпку и стал протирать мышку. «Да не так! Шарик из нее достань и ножиком почисть!»
«Хватит! – не выдержал Самир. – Он же сейчас заплачет, довела парня!»«Молчи, осел, когда умная женщина разговаривает! – рявкнул полковник. – Всех тут уволить надо! Пусть моя невестка тут работает, порядка больше будет!»
Полицейский вытер пот со лба той же тряпкой, который чистил мышку, но тут же вспотел снова. Самир принял мудрое решение отправить отца домой: полковник внушал мискину такой ужас, что тот не мог попасть пальцами по нужным клавишам. Наконец полицейский приступил к досье. По-видимому, он проникся к парочке симпатией, поскольку Самир спас его от гнева полковника, поэтому подошел к заданию не абы как, а творчески. Выглядело это примерно так:
– Как и где вы познакомились? Ужас какой, ты просто увидел ее на улице и сделал ей предложение? Судья подумает, что ты псих. Давай я лучше напишу, что ты пошел на свадьбу к родственникам, увидел ее среди девушек и навел о ней справки, как приличный молодой человек.
В смысле, как ты попала на свадьбу в дом его родственников? Просто услышала, что в том доме будет свадьба, и пошла, делов-то!
Нет, это просто невозможно, я не могу написать, что родители невесты – атеисты, что судья подумает о Европе? Я лучше напишу, что они религиозные евреи, так лучше. Ну вот видите, что бы вы без меня делали? Теперь ваше досье судье показать не стыдно.
Досье надо было отнести на подпись какому-то важному начальнику, который куда-то свалил по своим важным начальниковским делам. Шеф полиции то бледнел, мечтая слиться со стеной, то, наоборот, краснел под цвет марокканского флага и только разводил руками, как Рабинович с арбузом. Еще предстояло ехать с досье в Агадир за последней печатью. Самир вызвал Азиза и Мунира по мобильному телефону, первого для компании, а второго, чтобы увести Мариам, потому что она нещадно действовала ему своей ловлей мух на и без того издерганные нервы. Через час стало ясно, что в Агадир ехать уже было поздно; оставалось только отправиться туда в 5 утра, приехать на место к восьми и быть первыми в очереди.
Еще через два часа они забрали из Интернет-кафе Мунира и Машу, уставших, голодных и совершенно счастливых, – в самом деле, пускай Самир и Азиз выбивают бумаги и печати из злобных бюрократов, а им и в виртуале хорошо. Самир начал было ворчать по этому поводу, мол, она все еще хочет за него замуж или ей попросить политического убежища в Интернет-кафе, и будет всем счастье? Мариам в ответ стала помахивать пальчиком перед его носом, мол, как ты мог, муж мой и отец моих детей, ты забыл, что тебе доктор сказал? И вообще, куда ты меня такую культурную и образованную привез? Где достопримечательности? Где экзотика, наконец? Самир огляделся по сторонам и гордо показал на маленького белого козленка, бегущего за маленькой черной девочкой. Он уже успел забыть, с каким количеством козлов ей приходилось иметь дело на работе.
«Экзотика будет сегодня обязательно! – пообещал Самир. – Моя мама пригласила двух женщин, чтобы они разрисовали тебе руки и ноги хной – наш уникальный сахарский дизайн!»
В доме кишмя кишели тетки в разноцветных покрывалах, но Аиша на всякий случай, чтобы никто не сглазил, провела сына с невесткой наверх незамеченными. Марокканцы действительно очень боятся черной магии. Все знают, что это страшный грех, но, тем не менее, многие пользуются услугами колдунов и ведьм. Особенно подвержены воздействию этой напасти женихи и невесты – ведь к ним подходит столько народа, что заметить, не срезал ли кто кисточку с желлябы или не снял ли с плеча упавший волос, практически невозможно.
Среди теток, как орел в курятнике, сидел второй брат Аиши, дядя Абдулла по прозвищу Шайтан. Почему Шайтан? Да характер у него такой. Как-то Абдулле кто-то подарил бутылку шотландского виски. Хадис о том, что запрещенный продукт надо вылить на землю, а емкость пригодится в хозяйстве, он или не знал, или посчитал недостаточно креативным решением, поэтому передарил бутылку Аише, сказав, что это аргановое масло из Европы.
Надо сказать, что аргановое масло – продукт уникальный. Аргановое дерево растет только на юге Марокко, а получаемое из его плодов масло богато антиоксидантами и используется в косметической промышленности для изготовления кремов либо в чистом виде как средство для укрепления и роста волос. Те, кто может это себе позволить, едят это масло просто с хлебом либо добавляют его в кускус.
