Юрий Серов - Главные вещи
Роза ехала домой, словно предчувствуя что-то трагическое. Отворила дверь и обнаружила на полу мужа. Кораблёв сидел, опёршись спиной о прихожую, молча пил коньяк и смотрел на Розу шальными глазами.
– Что случилось?
– Пью.
– Вижу, что пьёшь. Случилось что?
– Не могу больше. Хочу напиться, чтобы ни одна грязная мыслишка не пролезла в мою голову.
Ужас… Совсем сбрендил.
– Ещё не достаточная кондиция. – Кораблёв щедро плеснул в рот «Арарата».
– Феномен, ты чего? Из телевизора захотел вылететь?
– Пошла ты.
– Сам пошёл!
Роза сняла пальто, повесила его на вешалку и демонстративно не обратила на мужа внимания, прошмыгнув в спальню с покупками. Артём пожевал губами, пробурчал что-то нечленораздельное и залпом допил спиртное.
Утром домработница обнаружила хозяина без движения и набрала «03». Реанимация приехала быстро, Кораблёва успели спасти, однако мысли врачей были осуждающими, и он пообещал напиться ещё.
Рейтинги передач начали падать. Зрители заметили перемену настроения ведущего, синие мешки под глазами, и едкие вопросы, которые не очень нравились приглашённым гостям. Несколько звёзд отказались прийти, газеты выступили с критикой, и генеральный директор отодвинул проекты Кораблёва с вечера на дневное время, однако Артёма это уже не интересовало. Он каждодневно закладывал за воротник, баловался наркотиками, и счастье, ещё недавно казавшееся вечным, треснуло. Подала на развод Роза, передачи закрыли окончательно, и Кораблёв остался с чужими мыслями наедине. Пил, чтобы их не слышать, и не знал, что будет дальше.
Дальше стало хуже. Отключили за долги энергию, наличные деньги закончились, и Артём продал квартиру через агентство: без мороки и за смешную цену. Снял комнатку у Белорусского вокзала и круглые сутки пил с бомжами и уголовниками, пробуждаясь лишь для походов в туалет или за едой. Там он и познакомился с дядей Димой, бойким старичком в кожаной кепочке.
Дядя Дима выслушал Кораблёва с интересом, покивал, узнавая в молодом пьянице бывшего телеведущего, и предложил:
– Я могу помочь. Я не знаю, как избавиться от твоего недуга, потому что не медик, и вообще не смыслю в медицине. Но я знаю, где твоя душа найдёт покой.
– Где? – выдохнул перегаром Артём. – В Подмосковье? В Новом Уральске?
– В Сибири есть одно замечательное место, но жить там сможет не каждый.
– Если там нет чёртовых людей, излагающих чёртовы мысли, то я смогу там жить.
– И откажешься от всего?
– У меня ничего и нет. От чего мне отказываться?
– Одиночество страшно.
– Плевать.
– Значит, ты не против?
– Хоть сегодня пошли.
– Завтра пойдём. Если трезвым проснёшься, – пообещал дядя Дима. – А пока иди, проспись.
– Не проблема, – покачиваясь, поднялся Артём.
С утра они собрались в путь. Дядя Дима предупредил, что пойдут они пешком. Никаких попуток, никаких автобусов.
– До того места нужно добираться самому, – пояснил он.
Кораблёв, мучившийся похмельем, безразлично кивнул и отправился за пивом. Высосал с удовольствием бутылочку и приободрился.
– Теперь – хоть на край света.
Тронулись от Белорусского вокзала. Дядя Дима вёл Артёма маленькими улочками и переулками, и лишь изредка они выходили на проспекты и шоссе, стараясь перебегать широкие асфальтовые дороги быстро и незаметно. Кораблёв молчал, не понимая зачем согласился идти в неизвестность, а дядя Дима напевал весёлую и позитивную песню: «Вместе весело шагать по просторам…»
Ближе к ночи они добрались до Московской кольцевой. Артём устал, ноги гудели и молили об отдыхе, но дядя Дима шагал вперёд уверенно, и на просьбы об отдыхе отвечал отрицательно.
– Ночью будем идти, – сказал. – Днём спать, а ночью идти.
– Так мы же весь день идём! – запротестовал Кораблёв.
– Сегодня не считается.
– Я не пойду ночью. Я не могу.
– Я не настаиваю. Не мне нужно, тебе. Можешь отдыхать, справлюсь и без чужой помощи. Только душа твоя по-прежнему будет мучиться.
Вздохнув, Артём поплёлся следом.
– Куда дальше, дядь Дим?
– Люберцы пройдём, потом по трассе до Рязани. Или предпочитаешь лесами?
– Нет, лучше по дороге. Всё равно ночью идти будем.
– И то верно.
Дядя Дима замолчал, а Артём попытался вслушаться в мысли старика, однако столкнулся с серьёзной защитой, – будто лбом о броню тюкнулся. Попробовал уловить мысли прохожих, те ловились легко, как металлические стружки на магнит.
Жена совсем докатилась. Пьёт и пьёт… Когда только надоест? Может, закодировать или торпеду вшить?.. Ай, всё без толку…
Какие у неё очаровательные ножки. Бархатные, гладкие. Гладил бы их…
Кораблёв поморщился, сбрасывая наваждение. Покосился на морщинистое лицо дяди Димы, думающего о чём-то своём, напряг мозг, но старик так и не открылся.
В молчании они пересекли Люберцы. Также в молчании шли до Рязани, до Новосибирска. В Сибири дядя Дима свернул с асфальтовой дороги на едва заметную тропинку, и они около трёх дней пробирались по болотам и грязи, пока не вышли на широкую поляну с десятью деревянными домиками, похожими на землянки.
– Вот мы и на месте, – впервые за время путешествия подал голос дядя Дима. – Располагайся в последнем доме и хорошо выспись. Встреча завтра.
– Встреча с кем?
– Слишком много вопросов. Завтра, Артём, завтра. Иди, отдохни. Знакомство утром…
* * *Разбудили его ни свет ни заря. Бородатый и седовласый старик в белых одеждах растолкал Артёма и поманил за собой, и Кораблёв нехотя вышел из домика.
На поляне горел костёр, и у костра сидело человек пятнадцать-двадцать: мужчины, женщины с детьми на руках, старцы. Среди сидящих Артём разглядел и дядю Диму, в таком же белоснежном наряде, что и остальные.
– Здравствуй, Артём. – Из толпы поднялся молодой мужчина с золотым медальоном на шее. – Поздравляю тебя. Ты отыскал в себе силы, чтобы дойти до нас, а, значит, твоя душа тебе не безразлична.
Садись, погрейся и позавтракай с нами, а я пока расскажу историю нашего племени.
Все мы, как и ты, обладаем даром читать мысли. Первый человек, построивший здесь дом, давно умер, но успел жениться и обзавестись сыновьями, которые продолжили обживать эти земли и унаследовали от отца его дар. Мы узнали, что если муж и жена слышат мысли других, то это потом могут делать и их дети. Мы не настаиваем, чтобы ты присоединился к нам, но только тут ты найдёшь покой. Каждый, обладающий даром, закрыт для другого, обладающего даром. Понимаешь меня?
– Да, – выдавил из себя Кораблёв.
– Ты можешь остаться с нами и продолжить развивать нашу расу. Или можешь отказаться от дара и вернуться в то время, когда он появился у тебя в первый раз. Однако помни: откажешься сейчас и не получишь его никогда. Думай…
– Я хочу отказаться от дара, – принял решение Кораблёв.
– Уверен?
– На сто процентов. Я не смогу носить этот дар достойно.
– Твоё право, – сказал мужчина с медальоном и хлопнул в ладоши.
Костёр вспыхнул ярким пламенем, Артём инстинктивно закрылся рукой и повалился на спину…
– …Вы счастливчик, Артём Михайлович. – Голос доктора слегка дрожал. – Признаюсь, я уже и не думал, что вы выживете. Вас как будто с того света вернули. Такие травмы, что можно и Богу душу отдать.
Кораблёв открыл глаза. Сверху светила лампочка реанимационного отделения, а где-то неподалёку пищал аппарат, отсчитывающий каждую секунду жизни пациента. Доктор сидел слева.
– Как себя чувствуете? – спросил врач. – Голова не болит?
– Нет, всё нормально.
– Странно… Такой удар… И выдержала. Не гудит?
– Никаких ощущений. Пустота.
– Хорошо. Будем переводить вас в обычную палату. Сестра!..
Вот когда у меня появился дар, подумал Артём, переползая на кушетку с колесиками. Неприятным звуком хрустнули поясница и ноги, привыкшие к месяцу лежания. Медсестра хихикнула – непроизвольно, но Кораблёву не понравилось. Однако мыслей её парень не слышал и радовался этому факту, как встрече с первой девушкой.
Его перевезли в обычную палату, и он ещё раз благополучно переполз – теперь на кровать. Лёг, расслабился и предался воспоминаниям о блестящей карьере телеведущего, собственным программам и гостям-знаменитостям. Артём жалел о том, что никогда в жизни не пожмёт руку какой-нибудь звезде, но одна мысль о чужих думах заставила Кораблёва передёрнуться.
В кармане больничной пижамы завибрировало. Парень извлёк из недр одежды мобильный телефон, щёлкнул кнопкой, и на экран выползло сообщение:
«Артёмка, выздоравливай! Переживаем за тебя! Ждём в конторе! Крепись. Роза».
Артём улыбнулся. За окном светило весеннее солнце, обещающее три потрясающих летних месяца, пляжи и прохладную воду в реке. Голова не болела. Казалось, её не было…
Семь лет
Безрадостно провожали 2001-ый год.
