Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга II
– Вот как? А людей?
– Людей меньше!
– Ясно… Какие планы на сегодня?
– В смысле?
– Ну, вообще…
– Так, никаких особенно.
– Куда-нибудь собираешься выйти?
– М-м-м… не знаю… нет, наверное! Жара, да и дела есть кое-какие домашние.
– А может, всё-таки выйдешь?
– Извини, не могу, – и добавила коротко: – Пока!
В трубке раздались короткие гудки, и девушка медленно положила её на рычаг.
Глава 25
Придя домой с работы, Юсуп сообщил жене, что есть возможность поехать за границу.
– Один мой больной работает где-то в профсоюзных верхах и предлагает помочь с путёвками. Только сначала, говорит, надо ехать в соцстрану, а то без этого в капстрану не пускают.
– Интересно, почему так? – сказала Малика.
– Наверное, в целях профилактики, чтобы наши люди не слишком уж были шокированы тем, что могут там увидеть! – весело ответил Юсуп.
Федеративная Республика Югославия, куда они уже через месяц отправились, показалась им настоящим раем. После хмурого, дождливого Киева, откуда вылетал их самолет, пред ними предстала залитая солнцем, улыбчивая страна, где прохожие улыбались друг другу и своим мыслям, просто так, без видимой причины, а то и напевали вполголоса, шагая по оживлённым белградским улицам и вновь приветливо улыбаясь встречным незнакомцам. И это было так удивительно, что первое время наши туристы никак не могли к этому привыкнуть, а затем, привыкнув, также заулыбались, почувствовав себя непринуждённо и легко среди этих жизнерадостных югославов.
Адриатическое море с его невероятными оттенками от бирюзового и до лазурного было изумительно. При ближайшем знакомстве, однако, оно оказалось очень солёным, держа людей на поверхности так, словно это были пробки от шампанского. Солёная вода неприятно щипала, попадая в рот или нос, и вода родного Каспия Юсупу с Маликой показалась самой желанной на свете.
Югославы встречали советских людей с живым интересом, хотя вокруг было полно других иностранцев. Отель «Солярис», где отдыхала их группа, располагался неподалёку от города Шибеника, и побережье было усеяно туристами и горожанами. В один из дней к Малике подошла на пляже молодая югославка и, представившись Бранкой, завязала непринуждённый разговор, засыпав кучей вопросов о Советском Союзе, где она ещё ни разу не была, но куда очень хотела бы поехать. Бранка была такой же простой и приветливой, как и все её соотечественники, женщины быстро подружились и весело болтали, помогая себе жестикуляцией и переходя с русского языка на сербский, с английского – на немецкий, который Малика учила в школе и институте.
В разговоре Бранка сказала, что Югославия к СССР относится уважительно и сердечно, в отличие от Болгарии, которая его не любит и терпит только из-за помощи, и напрасно Советский Союз так ей доверяет. Малика, не привыкшая мыслить такими глобальными масштабами, не сразу и нашлась, что ответить, пробормотав что-то о дружбе между народами.
В один из дней их группу привезли на белградскую улицу, где было полно праздно гуляющего народа. Гид сообщил, что по средам здесь выступают в порядке очерёдности самодеятельные ансамбли из числа обычных горожан, представляющих тот или иной квартал Белграда. И действительно, на добротно сколоченной сцене расположились аккордеонист, ударник и два гитариста, все довольно пожилые, но бодро и лихо игравшие на своих инструментах и столь же бодро распевавшие разные песни, чем, конечно, нельзя было не восхититься. Люди танцевали прямо на улице, и Малика, подняв голову, увидела, что почти из всех окон близлежащих домов выглядывали жильцы, усердно подпевая музыкантам.
Зрелище было таким непривычно ярким и сердечным, что не хотелось уходить, а когда время всё же пришло, Малика приблизилась к одному из музыкантов и вручила ему захваченный с собой из Махачкалы сувенирный буклет со стихами Расула Гамзатова «Журавли» и нотами музыки Яна Френкеля. Старик поблагодарил Малику и пообещал непременно включить песню в репертуар их группы.
Шокирующими были югославские магазины с их невероятным для советского глаза ассортиментом товаров. Яркие, нарядные упаковки словно призывали: «Купите нас!». И дагестанские туристы, смущённо пересчитывая свою скромную обменную валюту, приценивались, теряясь от такого изобилия и подбадривая себя бывшей в ходу шуткой: «А зато наши танки в порядке!»
Несмотря, впрочем, на открывшиеся взору прелести свободной западной жизни, все скучали по дому и считали дни, когда отправятся обратно.
В последний вечер администрация отеля устроила прощальный ужин. За столами ресторанного зала собрались выезжающие завтра туристы, среди которых, кроме дагестанской, были группы из Молдавии, Украины, Узбекистана и Сибири.
После ужина между столами началось своеобразное соревнование кто кого перепоёт, и каждая группа выводила хором любимую «Катюшу», «Смуглянку», «Подмосковные вечера». Одна песня сменяла другую, соревнование достигло своего апогея, когда встал руководитель дагестанской группы Фёдор Иванович Потапов и неожиданно затянул: «Широка страна моя родная!..», и тогда все гости дружно подхватили, почувствовав какой-то небывалый порыв единения. У многих на глазах выступили слёзы, ибо, несмотря на серые, рутинные будни и скудные прилавки советских магазинов, они всё же любили свою страну, гордились ею, и это чувство переполняло их души вместе с чувством радости от того, что совсем скоро они увидят Родину.
На следующий день они покидали наполненную солнцем и улыбками Югославию. Когда часа через три их встретила в киевском аэропорту хмурая и откровенно хамовитая чиновница, Юсуп, не скрывая сарказма, воскликнул:
– Ну вот, теперь мы ясно чувствуем, что мы дома!
Глава 26
Как-то вечером пришла тётушка Салихат и пригласила на свадьбу своей дочки Эльмиры.
– Передай, пожалуйста, всем в Буйнакске, что я буду ждать! – сказала она Малике. – И Айша пусть обязательно приедет!
– Тётя Салихат, я не уверена, что она сможет, – ответила Малика. – Мама практически не выходит из дома, тем более на свадьбы. Но все остальные, конечно, приедут!
Известие о том, что Эльмира выходит замуж, Марьяшу поразило. Они были ровесницами, однако замужество как таковое представлялось девушке довольно абстрактным и отдалённым, если вообще реальным, и лично себя в роли невесты, а тем более жены она ещё не видела. Если честно, она вообще не думала о будущем, живя лишь днём сегодняшним, в котором ей было весело и интересно. Она думала об университетских буднях, о своих подружках, о кинофильмах и музыке, которая заполняла её жизнь, снова и снова врываясь в неё песнями Муслима Магомаева, Аллы Пугачёвой, Джанни Моранди, Челентано, Джо Дассена и Далиды.
– Смотри, ты тоже обязательно приходи! – прихлёбывая горячий чай, обратилась к Марьяше тётя Салихат.
– Ой, я не люблю свадьбы… – быстро сказала девушка, но тётушка тут же её перебила с обиженным видом:
– Люблю-не люблю не бывает! Надо ходить к родственникам, этим ты своё уважение показываешь! Тем более что вы с Эльмирой хорошо общались тогда в Кумухе, ты же помнишь?
– Да, – сказала Марьяша.
– Так что никаких отказов я не принимаю! Если не придёшь, я сильно на тебя обижусь! – заявила тётушка и, отодвинув чашку, стала прощаться:
– Пойду-ка я, а то ещё других родственников надо обойти!
Глава 27
– Малика, послушай! Мой сын… он страдает! – Торопливый голос Марата звучал приглушенно, точно хозяин его опасался, что кто-то может его услышать.
Малика молча слушала, сжимая в руке телефонную трубку.
– Ты не должна… идти на поводу у своей… обиды! Ты слышишь меня?
– Слышу, – ответила Малика.
– Да, я был неправ, и ты имеешь все основания злиться на меня, но при чём здесь наши дети? Они-то почему должны страдать?!
Малика вдруг почувствовала неимоверную усталость, как если бы её заставили целый день работать в одиночестве в поле.
– А теперь ты послушай, – проговорила она медленно. – Никакой злобы по отношению к тебе у меня нет! Но и доверия тоже нет, ни к тебе и ни к твоему сыну. Можешь обижаться на меня, но это так! Жаль, что приходится тебе это объяснять. Ты прав, что дети ни в чём не виноваты, но я знаю одно: страдать из-за твоего сына моя дочь не будет никогда. Я просто не допущу этого!
На том конце провода слышно было тяжёлое дыхание, а потом Марат произнёс:
– Ты просто эгоистка. Бессердечная, злопамятная эгоистка, и я…
– Никогда больше не звони сюда! – сказала Малика и положила трубку.
Глава 28
Свадьбу дочери тётя Салихат играла в своём небольшом одноэтажном домике. За расставленными во дворе столами сидели родственники, соседи и сослуживцы, под звуки зурны и барабана с гармошкой танцующие пары отплясывали дагестанскую лезгинку и давно всем полюбившийся азербайджанский танец «Чал-чал», а есаулы с серьёзными лицами традиционно расхаживали меж столами, размахивая прутьями и надзирая за теми гостями, кто уклонялся от танцев или без должного внимания слушал речи тамады.
