Елена Кузьмичёва - Мёртвое море памяти
Круг жизни вновь сомкнулся вокруг меня: я должен был оставить свои скитания, должен был вернуться в точку отсчета своего исчезновения и прожить свою жизнь заново, не отворачиваясь от неё и не обращаясь в бегство. Иметь смелость сделать это.
Да, я решил вернуться. Это решение приносило столько же радости, сколько некогда приносило решение сбежать, – возобновляющаяся энергия круга. Это решение оказалось столь естественным и простым выходом, но на самом деле только новым побегом – из жизни беглеца. Абсурд.
Приняв абсурд ещё раз, я решил поставить точку в своем путешествии, посетив ещё один город. Последний город. Сколько безвозвратности в этом слове – последний, – которое влечет за собой нечто новое – или ничто. Но я не хотел думать о безвозвратности.
Мне хотелось прочувствовать близость возвращения. Что именно я буду ощущать, когда вернусь? Будет ли это волнение? Страх? Счастье? Радость? Легкость? Смятение? Разочарование? Или я вовсе ничего не почувствую?
Последний город был сер и прост. Низкие дома, пробоины в сером асфальте, желтеющие на обочинах кусты. Город был совершенно обыкновенным. Но мне было уютно, изломанная перспектива разновеликих домов казалась мне идеальной пропорцией. Или гармония впервые появилась во мне? Впрочем, да. Мои глаза смотрят внутрь, – всё, что я вижу снаружи, только продолжение внутреннего мира. По улицам города ходили дружелюбные, спокойные люди. Я не мог обращать на них внимание, все мысли мои были уже там, куда звали меня воспоминания. Куда звала память сердца.
Я говорил только с одним человеком, у которого мне пришлось спросить время, чтобы успеть на пригородную электричку. Он сидел на лавке и читал газету, в которой не было цветных фотографий. Кроме него в парке никого не было.
– Извините, вы не подскажете время?
Мужчина не реагировал. Я повторил свой вопрос. Но он вновь ничего не ответил. Я подошел к нему ближе. Он поднял голову и взглядом спросил, что мне нужно. После он дотронулся рукой до своих ушей и покачал головой. Глухой. Я дотронулся указательным пальцем до внешней стороны запястья. Он приподнял край рукава на левой руке, и я увидел, что на нём нет часов. Я улыбнулся и, кивнув, пошел дальше, радуясь так, словно ни один житель этого уютного города не вел счета времени.
Ночью я не мог заснуть и до рассвета ворочался на кровати, которая казалась мне недостаточно удобной и широкой. Я думал о доме, из окон которого виднелись крыши моего города. Моего города. Я почувствовал гордость – за то, что такой город у меня есть. Не потерял ли я ключи от квартиры, – я проверил внутренний карман рюкзака, – нет, на месте.
Едва первые лучи перешагнули черту горизонта, я вышел на улицу. Влажно пахло осенними листьями, хотя они ещё только начинали слетать с ветвей. Я шел, не разбирая дороги в хаосе шагов, я давно сбился с выбранной тропинки, ещё не испытанное ранее предчувствие близкого счастья наполняло меня. Счастье казалось таким простым, казалось, оно будет стоить мне только нескольких уверенных шагов: стоит лишь решиться на них, и я увижу впереди причудливый орнамент крыш родного города. Но то, что я увидел, на несколько мгновений заслонило собой всё остальное. Ветви деревьев распахнулись передо мной с тихим шепотом листьев и открыли для моих глаз то, что я мечтал увидеть за каждым поворотом своей жизни.
Я прошел сквозь узкую кайму дружелюбной рощи, которая не хлестала по лицу прутьями, а только шелестела, напевала, шептала. Слепящие, но не дающие тепла, лучи восходящего солнца, разлились по моему лицу, когда я миновал деревья. Перед моими глазами воплотился сон Аллы, ставший моей мечтой.
В солнечную даль тянулись чёрные колючие стебли, увенчанные пушистыми сиреневыми цветами. Легкий ветер подул мне в лицо со стороны рассвета, прозрачные потоки света мягко скользили по поверхности поля, падая на каждый цветок матовыми бликами. Я прислонился к теплому шероховатому стволу сосны и созерцал, беззвучно смеясь от внезапного восторга. В этот момент мне показалось, что я никогда в своей жизни не видел ничего прекраснее. Что-то встрепенулось во мне, я почувствовал, что ожил, жизнь струилась внутри меня, пронизывала насквозь, устремившись по венам, к сердцу.
По левой руке пробежал муравей, скользнув в ложбинку между пальцами. Чертополоховое поле раскинулось передо мной столь неожиданно, словно сон метко посягнул на реальность, решив внезапно завладеть её просторами. Но я знал, что это должно было случиться. В глубине себя я знал. Я не мог не найти это место, как не мог не встретить Аллу, не мог не уехать и не мог не вернуться обратно. Я не мог не сказать Алле, что меня зовут Альберт, я не мог не обмануть Анну, я не мог не поцеловать между пальцев девушку под дождем. Я не мог не измениться. Все мои случайности сомкнулись в судьбу и привели меня в поле из Аллиных снов. Да, на несколько секунд я вспомнил, что такое счастье.
Но как мог я войти в поле один? Я представил себе Аллу. Её светлое лицо и зеленые глаза, в которых сейчас отразился бы рассвет, как в маленькой вселенной. Блики пробегали бы по её волосам, волосы колебались бы на ветру, чуть заметно, нежно, ласково. Я бы держал её мягкую руку в своей потеплевшей руке, ни слова не прозвучало бы в этом утреннем безмолвии, которое нарушал только шелест листьев и тихие, осторожные голоса птиц. Мы бы вошли вместе вглубь чертополоховых дебрей, не обращая внимания на колючки и не задумываясь о том, что ждет нас впереди, когда мы окажемся на противоположной стороне нашего общего сна, заросшего чертополохом и залитого солнцем. Мы бы слушали жужжанье пчел и шмелей. Мы бы придумали новые сны.
Но рядом со мной никого не было, даже тень моя затерялась где-то в траве. Аллины мечты сбывались на моих глазах, но я был один, совсем один, что мне оставалось делать? Я повернулся спиной к рассвету и быстрым шагом направился к дому, чтобы собрать чемодан и уехать прочь, ибо мне нечего было больше здесь искать. Мне нужно было вновь найти себя в своём прошлом. Я был переполнен прошлым, и потому не мог позволить ему безвозвратно пропасть, я был переполнен решимостью всё вернуть.
Я был уверен, как никогда. Впервые за много дней я твёрдо знал, что делать.
Страница 81
Снова она
Я шел к вокзалу легкой, уверенной походкой победителя, – с пустым рюкзаком, из которого выбросил все вещи, кроме кошелька, документов и ключей. Люди вокруг казались мне счастливыми, я сладко предвкушал возвращение.
Вдруг я увидел знакомые черты лица, так не похожего на другие лица. На этом лице улыбались тёмно-зелёные глаза с серыми прожилками, совсем как у Аллы, ресницы казались особенно черными на фоне чересчур свеьлой кожи, небольшой нос, огненные волосы, торчащие в разные стороны.
– Августа? – произнес я с вопросительной неуверенностью, ещё не успев до конца оценить вероятность подобного совпадения.
– Я тебя помню! – улыбаясь, ответила Августа. Она оглядела меня с ног до головы демонстративно оценивающим взглядом, – Да ты совсем не изменился. Где успел пальто разорвать?
Я механически ощупал пальцами небольшую дыру на правом боку. Она разговаривала со мной, будто со старым знакомым. Впрочем, так и было.
– Как же так! Мы снова встретились. – Растерянно произносил я, всё ещё раздумывая над вероятностями.
Она рассмеялась.
– Да посмотри на меня!
Я посмотрел и тоже улыбнулся. Внутри потеплело. Мне хотелось рассказать ей о своей радости. Но я не знал, как начать. Она снова начала говорить.
– Это мой родной город, я здесь живу.
– Но ты вышла на другой станции в том году.
– Я ездила к родственникам. Разве я не говорила?
– Нет. У тебя в городе есть чертополоховое поле.
– Я знаю. Скоро он отцветет.
– Но сейчас там волшебно.
– Это похоже на тебя. – Заметила она, словно знала меня очень давно, – Было бы странно, если бы это одинокое и злое растение не вызвало у тебя симпатии. До него нельзя дотронуться, не оцарапав пальцев.
Я не нашел ответа.
– Знаешь, я решил вернуться.
– Неужели? – она вновь оглядела меня с ног до головы. – Хочешь, я провожу тебя до вокзала?
– Пойдем, до поезда ещё час.
Улицы блистали солнечной перспективой. Теплые тени ложились на дорогу. Августа взяла меня под руку. Я чувствовал легкость.
– Я долго злился на тебя из-за часов. Кто тебя просил?
– Перестань, я хотела тебе помочь. Ты что, вытащил батарейку?
– Ну, разумеется. Но она при мне. Хочешь, верну?
– Нет. Скажи всё-таки, ты правда готов вернуться? – меня чуть испугали её внимательные глаза.
– Что значит готов? Я хочу вернуться. Во мне многое изменилось.
– Зачем ты возвращаешься?
– Вернуть себе свою жизнь.
– Ты не изменился. Думаешь, она тебя там дожидается, эта «твоя жизнь»? – она улыбалась, но улыбка была лишь прикрытием для серьезного тона.
