Андрей Кивинов - Перемена мест
– Я не понял! Позвонить, говорю, дай! Быстро! Все на Колыму поедете! В Сибирь! Подонки!
В стиле Владимира Вольфовича. Получалось похоже. Только дежурный и не думал пугаться. У него тоже теперь моральная защита есть.
– Тебя нынче не мы закрыли, а Москва, – спокойно напомнил он. – Так что извини.
* * *В столице между тем тоже не дремали – там продолжались активные поиски умыкнувшего камни Плетнева. Человек с говорящей фамилией Деризубов поднял на ноги все свои криминальные и некриминальные связи. Но пока связи не помогали. Что и понятно. Антон Романович какой-никакой, а профессионал.
Надежда достать подлого крысеныша таяла на глазах. Николай Николаевич метал молнии покруче Зевса. Попадались даже шаровые. Подручные его старались на глаза громовержцу лишний раз не показываться.
Жена Антона Романовича, как и большинство участников драмы, тоже испытывала диссонанс. Даже, скорее, легкое недоумение, способное перерасти в тяжелую психологическую травму. С одной стороны – кем был ее Плетнев? Размазней. Местного калининградского разлива. Да, симпатичным, породистым, на что, собственно, и клюнула когда-то. Чтоб не стыдно в свет вывести. Да и замуж пора было. Но всю совместную жизнь ей приходилось его продвигать и подталкивать. Даже в ЗАГС она его притащила. А теперь получается, что не такой уж и размазня. Как ловко камушки умыкнул.
И в итоге Ирочка вынуждена кривляться перед этой гориллой Деризубом. Одна фамилия чего стоит. Но только он способен отыскать Антошу. А уж она придумает, как вернуть мужа и камушки. Или хотя бы камушки, без мужа. Муж – дело наживное. Деризубов же, похоже, плотно на нее подсел – пылинки сдувает.
Сейчас они сидели в его джипе, на заднем сиденье, дожидаясь Кадкина, добывавшего распечатку звонков Антоши, говоря по-русски – биллинг. Ирина прикинулась спящей, прислонив голову к могучему плечу Николя, как звала она на французский манер Деризубова. Кадкин вернулся с победой:
– Есть контакт! Мобила его всплыла! С другой симкой, как и думали. Подельник распахнул дверь, радостно запрыгнул на переднее сиденье.
– Жмот, Ирка, твой муж! Не мог с таким баблом новый телефон купить, урод!
– Тихо ты! – осадил его Николя, скосив трепетный взор на спящую Ирину. Ирина от крика проснулась, сонно потерлась щекой о каменное плечо, от чего у великана на лице появилась идиотская улыбка.
– Сам ты урод, – промурлыкала она в адрес Кадкина. – Как Тоша мог выбросить? Это же я ему подарила. На Новый год, под елочкой.
– Где?
– Я же говорю – под елочкой.
Он что, тупой? Нельзя быть таким тупым и еще тупее тупого, как в ее любимом кино. У такого последнее из-под носа уведут.
– Я спрашиваю, где этот кидальщик?
– В Турции! – по-военному отрапортовал Кадкин. – Видать, морем свалил! Есть там у него кто?
– Никого… Правда, один раз мы туда ездили. По путевке.
– Может, он с местной братвой снюхался? Пока ты у бассейна в бикини плющилась? – подал голос проснувшийся Лютый, сидевший за рулем.
– Дурак! Нет в Турции никакой братвы!
– Братва везде есть.
– По-любому придется лететь, – заметил Лютый и простодушно добавил: – Хоть покупаемся.
Деризубову надоело слушать бестолковый диспут. Он вдруг заподозрил окружающих в идиотизме и засомневался в их пользе для общества. Любимая не в счет, ей мозги по определению не нужны. Он рявкнул на всю машину, приказывая заткнуться, и велел Гудкову ехать, брать билеты.
– На всех? – уточнил тот.
Ирина поскучнела и скривилась. Эти тупые тоже с ними полетят? Лютый с Кадкиным? Что туристы подумают? А местные? Придется всем говорить, что это ее охрана. Деризубов, словно прочитав ее мысли, ответил отрицательно:
– Нет. Ты летишь и мы с Ириной. Но отдельно, чтобы меньше подозрений.
* * *Когда у тебя в семье есть кто-то из сильных мира, по жизни это – настоящий гандикап. То есть фора, говоря по-русски. Папа в Совете Федерации – чем не гандикап? Или мама на верхушке Центробанка? Форы поменьше тоже бывают неплохи. Дядя в местном ГИБДД, теща в билетной кассе, невестка в налоговой – оч-чень достойные родственники. С их помощью и себе не навредишь, и знакомым поможешь, а у знакомых ведь тоже гандикапы есть. Подруга детства из районо, шурин в больнице начмед, племянница, которая вообще со всеми на свете знакома…
Вадику Лузину однажды Дед Мороз принес в подарок дядюшку вице-мэра. Почему Дед Мороз? Потому что выборы были как раз под Новый год. Вадик, к тому времени достаточно подросший бездельник, сюрпризу чрезвычайно обрадовался и регулярно им пользовался.
Лет пять назад, например, стрельбу открыл в кабаке. Из левого ствола человека ранил. В ухо. Человек сам, конечно, козел – бабу свою для танца пожалел. Такое нельзя безнаказанным оставлять. Даже в ментовке согласились. В другой раз слушок по городу пошел, что Вадик местный наркобизнес крышует. Но слух – дело тонкое. Собака лает – ветер носит, доказательств никаких. Да и что значит – крышует? Если они сами приносят. Как-то в народе проскочила сплетня, что зондеркоманда своя у него имеется. Разбойничают. Налеты на ювелирку, зажиточных граждан и просто пролетариат. Но тоже не факт. Сплетня – это не улика. Зачем ему это, если на одних лекарствах можно больше поднять? На что голимым криминалом мараться, когда есть бюджет? Сейчас Пузин официально – честный бизнесмен, стволы только легальные носит. Не подкопаешься. Да никому и в голову не придет под него копать.
Обо всем этом узнал Вячеслав Андреевич от мелкого романтика, пока они тряслись на стареньком «козлике» для производства следственного действия, известного в народе как «обыск».
Глубокое заблуждение, что для обыска нужна санкция суда. В особо срочных случаях не нужна. Следователь сам выносит постановление, а после обыска уже и санкцию получает. Этим правом Вячеслав Андреевич и воспользовался, благо случай был срочный.
Утром прошел дождь, а приклеенный кусок полиэтиленовой пленки под днищем «козлика» отклеился, поэтому на ноги им то и дело плескало грязью через дыру в днище. Но Вячеслав Андреевич уже не обращал на это внимания.
– Одно другому не мешает, – развеял он Димины сомнения, – своя группировка еще никому не помешала. Авторитет опять-таки. А какой авторитет без группы поддержки?
– Человек, который информацию слил, сам под статьей ходил. Мог очки зарабатывать. Все они общительные, когда пятнашка светит. И с Лузиным у него вечные тёрки. Мог блефовать. А проверить все равно никто бы не дал. Поэтому я и не заморачивался. Все, приехали, вон его берлога.
Дима притормозил у знакомого ему дома со сплошным высоким забором. Они выбрались из «козлика». Ворота, как и предполагалось, оказались на замке.
– Если дома никого, ломать придется.
Он очень хотел сломать, раз уж право имеет. С превеликим удовольствием и собственноручно. Если родина прикажет, даже окна перебьет.
Но Золотов ничего ломать не дал. Легким движением руки извлек из кармана связку изъятых у Лузина ключей:
– Ломают дураки, а умные берут ключи. Охрана есть, не знаешь?
– Кто к нему сунется? А лишние люди в доме – лишние глаза и уши. А народ сейчас какой? Народ меркантильный. Заплати больше – и все секреты выдадут, сдадут с потрохами. Он хоть и Пузин, но каждому ведь рот не зашьешь…
– Понятых ищи, философ! Будем работать строго в рамках УПК. Если не считать, конечно, левого удостоверения.
– Не, никто не пойдет, – со знанием вопроса возразил мелкий романтик, – бесполезно. Дрейфят все.
– А ты попробуй. Нельзя в нашем деле без понятых.
Дима взглядом Терминатора просканировал территорию. Два маргинала развлекались возле элитного мусорного бака. С двух сторон ныряли в бак, замирали там на некоторое время и показывались обратно, словно синхронные пловцы.
Господа выглядели не совсем опустившимися. Скорей всего из либеральных интеллигентов в далеком или недалеком прошлом.
– Здравствуйте, джентльмены. Полиция, – вежливо представился романтик. – Не желаете ли посидеть в приятной обстановке и отведать качественного алкоголя?
От такого не откажутся даже стойкие демократы, находящиеся в резкой оппозиции к действующей власти.
– Желаем. Очень сильно желаем.
Усадив маргиналов в гостиной на белый кожаный диван и выдав по банке эксклюзивного пива из хозяйских запасов, отчаянные поборники справедливости принялись за осмотр-обыск жилища. А поглядеть здесь было на что. Пузин на себя бюджетных средств не жалел.
Дима не слишком вникал, а Вячеслав Андреевич сразу отметил, что мебель у товарища сплошь из массива красного дерева – никакого заменителя. Знатная мебель, итальянских мастеров (примерно как у него в Москве). Чтобы такой домик отгрохать и обставить, одного тендера на лекарства мало.
