Андрей Кивинов - Перемена мест
Побледнел боров, пальчики задрожали. Получается, получается!
– А чего вы ко мне привязались? – не выдержал Вадик, открывая последний козырь. – Я, как и вы, математику люблю, а не сочинения. Особенно число пи. Так что ничего вы не найдете. Забиться могу. А за кабак – извините, со всеми бывает. Промашка вышла. Но, заметьте, не с моей стороны, а с вашей. Не с теми людьми знакомство завели.
Ах, вот как! Я еще и виноват… Вы что ж, козлы, совсем страх потеряли? Или думаете, ото всего откупиться можно?!
Деньги?!
А зачем тебе, Слава, деньги? У тебя же все уже есть. Больше-то зачем?
Глупый вопрос. Вон хотя бы Жанне на дизайнерские курсы. Или на…
Момент… А ты не забыл, как в студенчестве макаронам был рад? И счастлив был, молод, здоров. И глаза не прятал. А теперь, чуть припугни – руки трясутся. Переодеваешься, машины меняешь, от каждого звонка вздрагиваешь. Ты что, Слава, разведчик? И что внукам расскажешь? Про разведку? Если, конечно, будут у тебя внуки.
Выбирай… Деньги очень нужны, чего уж тут лукавить, но… Как много спрятано в этих двух буквах.
Золотов молчал так долго, что Пузин чуть успокоился. Напрасно.
– Нет, голубь. Не люблю я математику, не повезло вам. Одному тебе признаюсь – у меня по математике в школе трояк был. Я гуманитарий. И огорчил ты меня серьезно, – майор Фейк горделиво выпрямился за столом. – Поэтому для начала возбуждаю уголовное дело. Полномочия есть. Кроме того, выношу постановление на обыск у тебя дома и в офисе.
Вадик, намеревавшийся почесать затылок, остановился на полпути. «Че?» – читался немой вопрос в его немигающих глазах.
– Имею право, – добавил максимально жестко Вячеслав Андреевич, – а ты прямо сейчас отправляешься в изолятор. Пока на сорок восемь часов. С последующим арестом. С судьей местным я вопрос решу, не волнуйся. Про всяких папочек, дядюшек, тетушек забудь, никто тебя не вытащит… Это не девушек за волосы таскать.
Пузин, разумеется, в ноги не упал, молить о пощаде не стал. Тут же выдвинул версию происходящего:
– Ты что, из-за писачки?
– Нет, – жестко пояснил Золотов. – Это потому, что из-за таких вот хреновых бизнесменов моя мать по четыре месяца в году в больнице лежит.
– А может, ты сынок хреновый?
Занесенный кулак Золотова застыл в воздухе. Пузин рефлекторно поставил блок. Но нет. Все будет по закону. Ну или почти все. Кулак опустился на трубку прямого телефона.
– Конвой сюда! Быстро! И подготовьте камеру!
– Я законы не хуже вас знаю, – ухмыльнулся Вадик, до конца не веря в серьезность положения. – Для задержания основания нужны. А у вас их нет. И не будет.
– Найду.
А про мать-то, блин, он угадал. Давненько Вячеслав Андреевич ей не звонил. А она ведь не знает, где он.
Дежурный офицер, выслушав приказ москвича, осторожно положил трубку и рысью помчался к руководству. Руководство же в лице майора полиции Ильичева уговаривало оперуполномоченного романтика Федорова подружиться с представителем Следственного комитета:
– …Познакомься, посидеть предложи, выпить. Установи с ним контакт. Так, скажем, неофициальный.
– Зачем еще?
Мелкому романтику совершенно не хотелось контактировать с соперником. Тот Настю по кустам целует, взятки берет, а ты с ним дружи и делай вид, что все нормально?
– Ну как – зачем? Чтобы в курсе быть: что планирует, чего от него ждать. Он сюда не на рыбалку приехал.
– Да деньги возьмет и отвалит.
– А вдруг честный? – высказало невероятное предположение руководство.
– Ага, честный! Вы видели, кто его сюда привез?
Тему раскрыть не удалось. Дверь кабинета распахнулась одновременно со стуком в нее. Бледнолицый дежурный. Тяжелая одышка.
– Москвич камеру просит. И конвой. У него Пузин младший сейчас. Интересный поворот. Ильичев с Федоровым вопросительно переглянулись.
Конвой. Легко сказать. Кто пойдет? Да никто.
– Ты пойдешь, – Ильичев посмотрел на романтика, словно командир, отправляющий бойца на неминуемую смерть, – и держи меня в курсе.
Дима, в принципе, был не против. Пузин – личный враг. И не так важно, кто в данный момент защелкнет ему на запястьях кандалы. Москвич или марсианин.
Взяв с собой молодого, пока еще не разбирающегося в политике сержанта, Федоров поспешил в тринадцатый кабинет. Терзало любопытство. Неужели по деньгам не договорились? В честность и неподкупность следака он не верил. Что-то другое тут. Скорее всего, для блезиру, для отвода глаз. Мол, смотрите, какой я правильный – дело возбудил, человека задержал. Только что такое задержание? Сорок восемь часов в изоляторе. И всё! Если не предъявить обвинение. А обвинение никто не предъявит.
Предположение косвенно подтвердилось.
– Этого в камеру. Через два часа вынесу постановление о задержании, – Золотов кивнул в сторону младшего Лузина, сидевшего с выражением лица ветерана социалистического труда, попавшего на концерт «Металлики».
– Ты чего беспредел творишь, майор? – завопил племянник, до конца не веря в происходящее. – Ты же завтра ко мне извиняться приползешь! На кого руку поднял?! – Он резко вырвался от политически нейтрального сержанта, пытавшегося неловко нацепить на него наручники. – Не трогай! Погоны жмут?! Козлы!
Романтик, не забывший про метлу, решил воспользоваться благоприятным моментом. Какая разница – играют не играют? Есть приказ, который надо выполнить. С душой выполнить. Подскочил сзади к задержанному и с превеликим удовольствием, максимально качественно заломил руку. Нагнул врага, прижал мордой к столу. Протер ей пыль. Мордой то есть. Отбеленными зубками. Туда-сюда, взад-вперед.
– Пусти, сволочь! – истер ил племянник, пытаясь вырваться. – Все, ты – уволен! Вы все уволены!
А неплохо играет. Или не играет?
– Это не прикол? – негромко уточнил Дима на всякий случай.
Если прикол, то нужно бежать – у метлы черенок поменять на более длинный. А то мести неудобно, спина потом болит. Хотя какой уже тут черенок? Игра пошла по-крупному.
– Как у вас регистрируются дела? – Золотов деловито дал понять, что нет, не прикол. Все серьезно. Метла отменяется.
– Как у всех. Через дежурку. Они свяжутся со штабом, там дадут номер, – пояснил Дима, когда сержант вытащил из кабинета ошалевшего Лузина.
По всему зданию разносились его вопли:
– Люди, поглядите! Беспредел ментовской! На параше сдохнете!!! Кишки на локоть намотаю! Адвоката!!!
Было слышно, как в коридоре распахиваются двери кабинетов, а кое-где раздались жидкие аплодисменты.
Романтик, с одной стороны, получил хотя бы легкую сатисфакцию, но с другой – тут же вспомнил про Анастасию. Акции майора Плетнева в ее карих глазах теперь взлетят до небес.
– Вообще-то оснований для задержания этого орла пока действительно нет. А значит, надо за два часа что-то найди. Поможешь? – Золотов не прятал взгляда.
Когнитивный диссонанс. Оба – враги. Один на личном фронте, другой на общественном. Кому помогать? Наверно, все-таки, первому. Метла до сих пор мела по сердцу и ранимой душе.
– У меня с ним свои счеты, – заверил Федоров.
– Раздобудь бланки постановления на обыск.
– Сделаю.
Оставшись один, липовый седователь перевел дух, ослабил показавшийся тугим галстучный узел, подошел к зеркалу и негромко поинтересовался у собственного отражения, не рехнулся ли Антон Романыч? То есть – Вячеслав Андреевич? Не нужно ли ему опохмелиться?
Чувство, похожее на совесть, подсказывало, что нельзя быть одновременно бескомпромиссным борцом с коррупцией и обладателем числа пи в денежном эквиваленте. Не получается. Обычно что-то одно выбирают. Хотя, если посмотреть на политиков или топ-чиновников… Или на… Тесс… Не надо смотреть. За себя решай.
А в дежурной части качал права племянник. Ему до зарезу нужно было позвонить дядюшке. Пусть подключает связи и решает вопрос. И так пришлось за всю честную компанию одному отдуваться.
– Позвонить дай, – в приказном тоне обратился он к дежурному. Тому самому, что в прошлый раз позвонить дал, благодаря чему остался в полицейских рядах.
Но на этот раз вершитель местных судеб получил хамский ответ, что деньги на счету кончились.
– Возьми у кого-нибудь трубу. Что, учить тебя? Мне позвонить нужно, срочно!
– У всех деньги кончились. Кризис в стране. Нефть дешевеет, бакс дорожает. Как быстро люди хорошее забывают и неблагодарными становятся! Твари продажные!
Ему еще даже обвинение не предъявили, а люмпены уже задницей поворачиваются. Нет, надо времени не терять и на ближайших выборах куда-нибудь избраться. Все равно куда, только чтобы политическая крыша была. Чтобы достал из кармана корки, в рожу ткнул и заткнул. Пузин представил себя депутатом и, набрав в легкие побольше воздуха, заорал так, что на улице сработала автосигнализация:
