Мария Метлицкая - Женщины, кот и собака
Мужчины в наличии не наблюдалось. И дочки-наследницы тоже.
Замок был готов, но Лизка приезжала сюда нечасто. А если и приезжала, то всегда одна. Вот загадка!
Иногда ее видели на участке – сквозь щель в воротах. Лизка, в шортах, без майки, топлес и босиком, с распущенными волосами лежала в шезлонге и загорала.
За ворота она не выходила. Никогда. Соседям хмуро кивала, на вопросы не отвечала – просто игнорировала любые вопросы.
Евгению Сергеевну разбудил яростный лай Лады. Она глянула на часы: половина восьмого утра… Кошмар! И кого еще там принесло?
Она набросила на ночную рубашку старое мамино пальто, сунула ноги в галоши и вышла на крыльцо.
У забора стояла огромная черная машина. Возле нее – Лиза Покледина.
Ладка крутилась у забора и захлебывалась в громком лае.
Евгения Сергеевна подошла, успокоила собаку, приговаривая:
– Свои, Ладунь! Успокойся!
Открыла калитку:
– Вы ко мне? – спросила удивленно. – Ну, проходите.
Лиза кивнула и пошла за хозяйкой.
Сели на кухне, и Евгения Сергеевна предложила чаю.
Покледина махнула рукой и коротко бросила:
– Я к вам по делу!
– Излагайте, – кивнула Евгения Сергеевна, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
Не ошиблась. Покледина предлагала ей… работу! Точнее, проживание. Вместе с собакой. Условия такие: продукты раз в неделю, свежее мясо собаке. Не вырезка, конечно. Пашина. Оплата мобильного телефона. И комната в распоряжение – разумеется, теплая и с туалетом. В комнате все есть: телевизор, компьютер, душ с туалетом. Ну, и плюс… – Тут гостья в задумчивости умолкла. – Хотите денег? Дам. Но немного! Думаю, того, что я предлагаю… – она снова умолкла, – вполне достаточно! – с выдохом сказала она. – Или нет?
Евгения Сергеевна усмехнулась:
– Вполне! В смысле, достаточно. Но, извините, не для меня! Потому что это меня не устраивает. Вообще, понимаете… Мне этого не нужно! Спасибо, конечно, за честь!.. И простите! Я как-то… привыкла сама.
– Вы ж здесь околеете! – удивилась Покледина, обведя глазами хозяйскую кухню, – не выживите зимой! А зима, обещают, будет суровая!!
Покледина, не мигая, смотрела на Евгению Сергеевну.
«Тяжелый взгляд», – отметила Евгения Сергеевна. – Да и сама она… непростая.
Пользуясь случаем, хорошенько разглядела свою гостью. Сколько ей, этой Лизе? Под сорок, не меньше. Да, точно, под сорок, быстро прикинула она.
Не девочка. Ухоженная вроде… Но усталая какая-то. И несчастная, что ли? Взгляд тяжелый и недоверчивый. Жизнь потрепала ее – это видно. И никакие ботоксы, филлеры и дорогая косметика этого не скроют. Всегда выдают глаза! Высокая и крупная, статная, чуть располневшая и очень видная Лиза Покледина. Лицо неплохое: черты лица правильные, без изъянов. Крупные глаза, прямой нос, упрямый рот. Волосы густые – платиновая блондинка, естественно! Сейчас это модно, все хотят быть блондинками. Руки ухоженные – французский маникюр. Дорогие кольца, шикарный браслет. Плащ, ботильоны – все очень дорого и бросается в глаза. Сумка шикарная! Из черной кожи под крокодила. Богатая баба! Такой надо жить в коттеджном поселке с суровой охраной, а не в жалком садовом товариществе, где остались одни старики и их неимущие дети.
Выстроила свою домину в два этажа – громоотвод для бандитов! Для бродяг и воров… К кому залезть? У кого поживиться? Естественно, у нее, у купчихи Поклединой! Что лазать в эти ветхие избушки на курьих ножках? Чем там поживишься? Старой посудой, остатками круп и древним постельным бельем? Ламповым телевизором? Старым холодильником «Саратов» – наподобие того, что стоит у нее, Евгении Сергеевны, на кухоньке? Щитовые домики, кривые огородики, латаные заборы – такой их поселок.
Покледина теребила в руках спичечный коробок и раздумывала. Чем еще соблазнить эту упрямую тетку? Что еще посулить? Вот ведь, у нищих собственная гордость! Упирается, как баран.
Елизавета Покледина проигрывать не любила. Она вообще привыкла, чтобы все было по ее. И только так!
Елизавета вздохнула и в упор посмотрела на несговорчивую хозяйку. И тут ее осенило!
– Евгения Сергеевна! – сказала она. – У меня кот!
Евгения Сергеевна в удивлении подняла брови.
– Кот, понимаете? Роскошный такой, сибиряк! Лохматый, как… – Она замолчала.
Сравнение на ум не пришло, и она махнула рукой:
– Шикарный котяра! Огромный! Кило на двенадцать, вы понимаете? Слон такой! Вроде меня…
И тут впервые она улыбнулась – грустно и растерянно.
«Идет ей улыбка, – подумала Евгения Сергеевна. – А то напустила мрак на лицо… Не баба – фельдфебель!»
– И что, Лиза? – спросила хозяйка. – При чем тут ваш кот? Простите, не поняла…
– Как же! – оживилась гостья. – Он там один! Ну, вы понимаете? Летом-то я приезжаю. Уж раз в неделю – точно. Оставляю корм и воду. Открытое окно, чтобы мой Принц… ну, туда-сюда. В общем, чтоб на свободе мог погулять! А в зиму, – она задумалась и снова вздохнула, – командировки. И много! Мотаюсь, как бобик.
– Ааа! – понимающе кивнула Евгения Сергеевна. – То есть вы меня нанимаете не только дом охранять. Вы меня нанимаете нянькой к коту! Так, получается? Накормить, расчесать, убрать туалет… Я права? Может, еще ногти ему остричь?
Лиза посмотрела на Евгению Сергеевну с удивлением:
– Какие ногти, вы что? Какой туалет? Да он на улицу ходит! А вот накормить – это да. А что? – Глаза ее сузились. – Это… зазорно? Ну… давайте я буду… за Принца доплачивать! – скоропалительно выдала она, прикрывая свое смущение и раздражение.
Евгения Сергеевна махнула рукой:
– Да нет, вы о чем? В работе нет ничего зазорного! Причем в любой. Только мне, Лиза… Хватает! Понимаете ли, мне достаточно. Моей пенсии вот.
И еще… – она задумалась, – я очень ценю свободу, Лиза! Вы понимаете? Очень!
– А при чем тут свобода? – удивилась гостья. – Кто вас свободы лишает? Сидите себе… Книжки почитывайте. Телевизор смотрите. Спите, гуляйте. В баню ходите! У меня, кстати, прекрасная баня! – с гордостью заметила она. Вот только… париться в ней некому. И этот холод еще… Как вы здесь, в этой… – она замолчала, подбирая слова, – халабуде, прости господи!
– А почему вы своего красавца в город не забираете? – спросила Евгения Сергеевна, решив проигнорировать вопрос о халабуде.
– Да отвык он от города… – Здесь – свобода, вольница. Шастит днями, по «бабам», наверное! – И Лиза опять улыбнулась.
К улице он привык, к воле. А что в городе? Сиди в квартире и не рыпайся. Я пробовала – орет как резаный. Хочет сюда. Мебель дерет, метит углы…
– Ну, хорошо, – твердо сказала Евгения Сергеевна. – Хорошо! Буду заходить и кормить вашего Принца! Вас это устроит? И деньги мне не нужны!
Покледина усмехнулась:
– Характер у вас… Гордыня! Ну, раз так решили… – Она встала и взяла свою сумку. – Тогда извините! Пошла я.
У двери она обернулась:
– Если вдруг передумаете… Вот мой телефон.
И не оглядываясь, она пошла по дорожке, ведущей к калитке.
Евгения Сергеевна смотрела ей вслед.
Походка у Поклединой была тяжелая, резкая. Рубленая. Мужская походка.
Стукнула калитка, взревел мотор черного джипа, и машина рванула с места, оставляя шлейф бензинового запаха и облако белого дыма.
В семь часов, после работы, как фугас, ворвалась Раиса и прямо с порога стала орать.
Чихвостила Евгению Сергеевну на чем свет стоит:
– Дура! Гордячка! Фасонишь? Чего упираешься? В наше время не до гордости, милая! Сдохнешь здесь в зиму! Замерзнешь! И сука твоя околеет! Никаких дров не хватит прогреть твою халабуду! Ты мне поверь, житель я деревенский! А вода? Воду отключат через неделю, и что тогда? На колонку будешь ходить? Так скрутит, что и не выпрямишься! Вы ж у нас нежные, городские! Неприспособленные! Ты, Жень, не мудри! Зовут – беги! Только денег с нее стребуй! Она просто так не даст: биз-несь-мен! Деньги считает! А ты попроси! Десятку, не меньше! И посчитай: десять тыщ ее, плюс твоя пенсия. И ее харчи! Вот и прикинь: двадцатку отложишь! С ноября по май! Ну, посчитала? Вот-вот! Кучу денег соберешь! И – гуляй по весне! И новый забор, и… – Раиса замолчала, прикидывая.
– А что ты, Рая, не идешь в сторожа? – спросила Евгения Сергеевна. – Раз так сладко?
– А не берут! – усмехнулась Раиса. – Во-первых, ей собака нужна. Для устрашения. А во-вторых, – Рая вздохнула, – говорит, будут мои алкаши сюда шастать, шарить глазами. Напьются и дом ее спалят, – и Раиса вздохнула. – Я хоть и клялась, что своих не пущу… Не верит.
– Ну да, – кивнула хозяйка, – вы ей не подходите. Ей нужен сторож непьющий. Тихий, одинокий, приличный и образованный – переводчик с французского, никак не иначе! И не приедет ко мне никто – родни-то нет! Ни пьющей, ни непьющей…
А чем она занимается, эта Лиза? – спросила Евгения Сергеевна.
Раиса пожала плечами:
– Торгует. Магазин у нее. Или два – точно не знаю. Тряпки и шубы. В девяностые начинала челночить. Сама. Потом раскрутилась. Ездит теперь за товаром. Греция, Турция, Корея и Польша. Дочь живет далеко, а где именно – не знаю, не говорит. Был муж – объелся груш. Поддавал и ни хрена не делал. Жил на ее деньги и шлялся по бабам. А она пахала. Ну и выгнала дурака – надоело кормить.
