Дмитрий Вощинин - Время иллюзий. Третий глаз (сборник)
– А каково у вас отношение к вере? Я не говорю о конкретной конфессии. Вообще, к Богу?
– Странное отношение, особенно с годами, когда становишься старше… Вообще я не верующий человек. Мне не дано, да и смысла не вижу. Как это измерить? Но Эйнштейн, говорят, стал глубоко верующим. И ведь создал необъяснимое, немыслимое, и по тем временам просто не постижимое! Менделееву тоже во сне явилась «Периодическая система»…
– Наверно, дело в самом понятии веры. Он был не мелочен, ничего не просил, а просто доверился и стал сильным… Понял, что-то очень важное!
– Ну, вы и забурдяхали, Георгий Алексеевич! – пропуская четвертую, восторженно бухнул Борис Абрамович кулаком по столу.
– Забурдяхать? – засмеялся Егор, – Ну и словечко!
– У нас, у физиков, все начинается со словечек.
– Значит, все-таки согласны?
– А почему нет? – наливая пятую, тихо и вдумчиво произнес физик, – А ведь Менделеев начал, как ученый с чего?
– С водки?
– Вот именно, Георгий Алексеевич! – икнул Борис Абрамович.
Утром Егор услышал стук в калитку:
– Георгий Алексеевич, пожалуйте ко мне, – кричал добрый физик.
Только на следующий день после обеда, едва освободившись от головной боли, Егор шел на станцию. В кармане была очередная нераспечатанная пачка долларов.
В Москве, выпив хорошего бочкового пива, он позвонил Вике.
– А я думала, что я тебя напугала, и ты пропал навсегда.
– Нет. При встрече расскажу.
– Ты где?
– На Курском.
– Подъезжай в офис. На Покровку. Нет, лучше пообедаем поближе к тебе. Сейчас я подъеду.
…Егор с радостью увидел знакомое желтое «Пежо».
– А ты мне казался таким трезвенником, – заметила Вика, когда он сел в машину.
– Есть повод: собака моя сдохла.
– Твой доберман?!
Они вошли в кафе и сели за располагающий к интимной беседе столик.
Егор посмотрел Вике в глаза.
– Собака вдруг заболела… И я, как чувствовал в прошлый раз, – продолжил начатый разговор Егор.
– А я подумала, чего он побежал, сломя голову…
– Именно в тот день пришел… А она – холодная…
– А нам в тот день было так хорошо! Странно…
– Тут не в том дело. Она заболела после того, как я встретил одно существо…
– Какое еще существо?
– Как бы тебе объяснить? Я даже не знаю, как его назвать.
Оно пытается навязать мне свои мысли и, кажется, ему это постепенно удается. А собаке это не понравилось, скорее она не могла перенести это давление на меня, даже пыталась защитить, но силы были слишком не равные…
– Так!.. Еще раз с начала.
– Мне трудно говорить, что-то мешает. Мне постоянно кажется, что оно рядом.
– Ты знаешь, что это такое, милый мой?
– Что?
– Белая горячка! Хорошо, если это начало. Тебя не было три дня. Признайся! Пил все время?
– Да нет, не все… Хочешь конкретных доказательств?
И он вынул пачку в 10 тысяч долларов.
– Ну, нашел чем хвастаться?…
Поняв всю нелепость этого разговора, Егор заторопился домой.
– Нет, домой я тебя не пущу. Сейчас поедешь ко мне, и будешь ждать. Я постараюсь сегодня не задерживаться.
Егор с безразличием в глазах не противился.
4
В квартире Вики Егор не мог найти себе места. Казалось, везде было красиво, уютно, но свободы он не чувствовал. Он сидел в гостиной и смотрел на свой пейзаж.
Вспоминая грозу, он подумал: «Надо попробовать написать на этом же месте зиму или осень».
Домработница, появившаяся неизвестно откуда, заглянула к нему.
– Если вы не возражаете, протру пыль?
– Конечно! Трудно приходиться с этими хозяевами?
– Нисколько. Виктория Владимировна – прекрасный, добрый человек.
– А ее дочь?
– Совершенная противоположность. Это какой-то чертенок в юбке!
– Да? Интересно, в чем же это выражается?
– Не любит, не уважает, не понимает… Смотрит свысока. Странно…В детстве мы были совсем другие.
– Ваши наблюдения, возможно, предвзяты?
– Нет-нет, у меня много было хозяев. Со стороны видней. Я тут всегда спешу побыстрей убраться, приготовить обед. Иногда успеваю до прихода Тани.
– Вы что же, ее боитесь?
– Сама не пойму, но всегда спешу закончить до ее прихода.
Вскоре она попрощалась, и щелкнул замок входной двери.
Егор включил телевизор. Попал на футбол, который всегда привлекал его своей изобретательностью и непредсказуемостью. Но игра была вялой, однообразной. Комментатор расхваливал его любимую команду, уповая на дорогих недавно приобретенных игроков.
Она вела в счете, но Егору почему-то от этого не было приятно.
«А те воспитанные в клубе мальчики, теперь пойдут в другие команды или сразу в тренеры?»
Он выключил приемник. «Из детства, где спортивные игры были радостью победы – чем-то божественным, сделали большой бизнес для толпы», – безнадежно подумал он.
Неожиданно в комнату вошла Таня.
Нисколько не смутившись его присутствием в доме, она, как бы продолжая разговор, заметила:
– А я думала, вы больше не придете…
– Это почему?
– Меня испугались.
– Чего это вдруг?
– Я знаю, не надо мне ничего говорить…
– Я не приходил, потому что у меня погибла собака, и я ее хоронил.
– Собака? Она была умная? Красивая?
– И умная, и красивая.
– Она вас понимала?
– Наверно, больше всех.
– Да, тогда это для вас тяжело.
– Почему только для меня?
– А я не хочу, чтобы меня понимали…до конца.
– Значит, хочешь быть скрытной?
– Вот еще! Скрытной. Хочу быть сильной!
– Тогда тебе надо было родиться мальчиком.
– А какая разница?
– Ты не видишь разницы?
– Не вижу.
– Посмотри на природу… Ты любишь животных?
– Люблю.
– Хочешь, расскажу тебе о животных моего детства?
– Хочу.
– У нас дома в старой квартире водились мыши, и все их не любили и даже травили. Я, хотя и видел их только убегающими, как и все их остерегался. И вот однажды играл один в комнате, у батареи. Смотрю, на верху этой самой батареи, сидит мышонок, такой тихий, маленький, беззащитный и одновременно смелый и… ты знаешь – даже красивый. Он был совсем не страшным. Я долго смотрел на него, а он на меня… Потом я протянул руку к нему, и он, как мне показалось, на секунду дал себя погладить и молниеносно убежал.
– С таким мышонком я тоже бы могла подружиться.
– А еще папа мне рассказывал про страшных хобиасов.
– Хобиасы? Я никогда не слышала о них.
– Отец так странно описывал их, что я до конца сам не понял этих зверьков, но для меня это было что-то страшное, неописуемо неприятное, алчное. В его рассказах они являлись, чтобы кого-то украсть, уничтожить, съесть…
И вот, когда я заболел, у меня была высокая температура, я бредил, они явились ко мне, похожие на летучих мышей: ушастые, страшные, с ужасными гримасами. Они бежали за мной, а я вцепился в мамины руки и весь дрожал от страха. Потом все прошло, и они скрылись… А утром мама мне говорит:
«Вчера ты был в бреду, и я испугалась за тебя. Со страхом держала твою руку, боясь отойти. И вдруг по одеялу пробежал мышонок, и тебе сразу стало легче».
– Так он тебя спас?
– Может быть, просто сберег для другого.
– Значит, он к тебе приходил еще?
– Как ты догадалась?
– Расскажи про него!
Егор посмотрел в ее вспыхнувшие глаза.
– Почему ты меня все спрашиваешь? И даже не хочешь угостить меня чаем?
– Извините, дядя Георгий.
Они пошли на кухню.
Как только чай был разлит в красивые чашки, Таня призналась:
– У меня тоже бывают страхи, но после них всегда легче…
– Значит, страх рождает что-то новое?
– А вы не такой простой, как мне показалось…
– Что, уже, не противен?
– Напротив…Просто я люблю быть одной. Бабушка научила меня раскладывать пасьянсы и мне это нравится.
– Тебе нравятся карты?
– Да, их очень интересно рассматривать.
– Карты всегда привлекают молодые души…
Егор вспомнил свое увлечение картами в юности. Как они молниеносно стали почти повседневными играми и оставили свой яркий след азарта и выжидательного терпения на всю жизнь.
Играли самозабвенно, допоздна, во дворе, в полутемных подъездах, в скверах и на пляже… И, конечно, на деньги. В игре все уравнивалось: не было авторитетов, ранее завоеванных позиций, происходило как бы решение сиюминутных проблем в «раскладе».
И все ради мига удачи или разочарования. Очень важна была сила воли, как в самой игре, так и при проигрыше. При выигрыше излишнее самодовольство тоже воспринималось очень чутко и болезненно. Человек в игре прозрачен. Он начинает лучше понимать себя, ценить и уважать других.
Перед глазами всплыл один случай. Как обычно, группой ребят с азартом и шумом играли в сквере. Неожиданно появился милиционер: игра в карты в общественных местах была запрещена. Он вышел из-за спины Егора.
Увидев стража порядка, все бросились врассыпную. Егор заметил милиционера, когда тот уже схватил его за плечо. Тогда Егор занимался борьбой. Он быстро встал в защитную стойку и приемом через бедро бросил милиционера на землю. И сам испугался своей дерзости. Не ожидал такой реакции и страж порядка. Егор побежал и, к счастью, сумел скрыться. Если бы поймали, срок был бы обеспечен. Но, как говорят, повезло. Этот поступок сразу поднял его в глазах сверстников…
