Елена Есина - Завтра октябрь. Несветские истории
Джон пристегнул меня к себе и разговаривал с подошедшим к нам парнем, говорили они по-турецки, я не заметила, как этот парень дернул мои ремни на себя, мне показалось, что я сделала два шага, и мы взлетели.
Потоки воздуха трепали нас и тащили вверх. Вверх, в голову, поднялась моя душа, распирая ее ужасом и выталкивая глаза из орбит.
– Садись, Маша. Маша, садись.
– Я сижу, Джон, о Боже мой! Боже мой! Как мне страшно…
– Ближе ко мне садись, Маша.
Оказывается, сесть нужно было глубже, в пристегнутое ко мне кресло.
– О-О, Джон, а мы можем лететь вниз?!
– Подожди, Маша, здесь немножко турбуленс!
– Не пугай меня, а то я уже не очень живая.
Минуты через три я начала привыкать к ситуации и уже имела способность оглядеться вокруг.
О Господи!!! Солнце было ниже нас!!! Садящееся, оно, отражаясь в море, выстелило целый переливающейся золотом тракт! И все это под нами… острова… утопающая в зелени горная Ривьера… О Божье созидание!!! Как же ты прекрасно!!! Все это великолепие было нескончаемым… Я уже не понимала, от страха или красоты я слабею и постанываю: «о, Джон!»
– Ты умеешь кричать, Маша? Кричи!
– Зачем?
– Ты летишь, Маша!!!
– О, да. Я лечу!
– Сколько тебе лет, Маша?
– Не спрашивай меня, пожалуйста, об этом… Дай хоть здесь забыть эти беспощадные цифры. Разве птицы знают, сколько им лет, Джон?
Мы так хорошо и ровно планировали над горами, я уже полурасслабленно улыбалась. И даже, вспомнив про фото, взялась фотографировать.
Джон опять спросил про возраст, не дал мне моих лет, сказал, что ему 38 (я ответно восхитилась, я, честно, думала – ему лет тридцать), рассказал мне, что женат, что дочкам три года старшей и шесть месяцев младшей. В общем, любуясь низлежащими ландшафтами, я была в состоянии поддерживать беседу…
Джон снял с меня шлем:
– Он сейчас тебе не нужен.
Что-то отстегнул от боковых стропил, опять возбудив во мне страшок:
– Что ты там отстегиваешь, Джон? Ничего не трогай и не меняй, я тебя прошу.
Джон, довольный, смеялся:
– Покажи мне, как ты кричишь, Маша!
Передо мной нарисовалась камера.
– Ты покричишь, Маша?
– Нет, Джон, мне все нравится, но что ж я буду кричать? Я врач, культурная, интеллигентная женщина. Я никогда не кричу.
Но парень свое дело знал хорошо. Он уложил крыло на бок, и мы пошли кружить по центробежной… И я дала Джону, что он просил, я дала ему такую некультурную трель визгом!!!
Джон успокоил сначала крыло, дал проораться мне уже словами:
– Что ты делаешь! Не делай так больше, пожалуйста! Я не могу так… О-о!!! Как я могла на это согласиться!!! Зачем? А-ааа, Джон, пожалуйста!
– Ты должна почувствовать полет! Это хорошо, Маша. Это оргазм. Это секс, ты должна понять!
– Зачем, Джон! Зачем ты меня с неба опускаешь на землю!? Я в первый раз лечу, Джон! А что ты, думаешь, я к своим без половины ста годам, не знаю о сексе? Может, для тебя это сравнимо, сколько раз в день ты летаешь?
– Пять…
– Ну вот! А для меня это несравнимо, Джон. Ровно настолько раз, сколько я этим сексом занималась. Потому что лечу я в первый раз и точно больше никогда! Никогда, слышишь! Ведь ты даже не представляешь, как мне хорошо! Джон, мне так хорошо… мне так хорошо, Джон… Что вот именно так мне, идиотке, и надо.
Знал ли Джон, что я цитировала еврейский анекдот, я не знаю, но, просмеявшись, Джон опять взялся за свое… Он работал, ему нужно было продать мне эффектное видео и фото. Когда он не шалил, я даже ему позировала, видимо, уже привыкая к полету. Но Джон не давал мне долго отдыхать, он дразнил меня, как мышь ленивую кошку.
– Покружимся, Маша?
– Не-ет!
– Тогда я – спать.
И смеясь, опять немного меня поворачивал… Доповорачивал…
Мы приближались к земле, уже были хорошо различимы домики с бассейнами, я уже убедила Джона просто ровненько лететь. Но организм мой решил отреагировать на все предшествующее… И наш с Джоном секс-не-секс мог закончиться не очень красиво с моей стороны.
– Джон, мы можем приземлиться быстро? меня тошнит…
– Маша, мы можем летать еще минут десять или пятнадцать.
– Нет, не можем, Джон!
– Хорошо, как ты хочешь, Маша.
Сели быстро и мягко, Джон двумя движениями освободил меня от ремней и замков, ко мне бежала моя Лиза.
– Как ты, доченька?
– Хорошо, мне понравилось летать. Я только что прилетела.
Стоит, моргает, лицо спокойное. Хорошо. Я села на траву, перевела дух. Тошнота улеглась. Волоча за собой огромные рюкзаки с экипировкой, подошел Джон, протягивает мне бутылку:
– Маша, хочешь воды? – Джон сел рядом.
– Нет, пока еще, нет. Боюсь спровоцировать.
Мы посмотрели друг на друга и повалились в разные стороны на траву в беспричинном приступе смеха.
«Спасибо тебе, Джон! И хоть это был не секс, признаюсь – вот так меня еще никто!» – я закрывала лицо руками, но говорила, что хотела.
В офисе уже сидели люди из нашей команды и смотрели в мониторы, им демонстрировали отснятое видео.
– Аааа-ииииии! – зазвенел по всей комнате поросячий визг.
Это Джон включил мой полет и довольно откинулся на стуле. Женщина, та что собиралась лететь в следующий раз, встрепенулась:
– Это что, так страшно?
– Нет, это Маша на камеру работает.
Все-таки Джон профессионал, не отпугивает клиентуру. В мониторе перекошенное ужасом лицо, оглушительный фальцет и Джон со своим «кричи, Маша, кричи».
Женщина посмотрела на меня вопросительно:
– Там страшно или…?
– Ну не на столько, это Джон просил от меня огней, – мы уже с ним так по-свойски перемигивались.
На мониторе во всю стену показывали полет Лизы и ее безмятежное лицо.
– Вон, посмотрите – ребенок спокоен. Джон, я беру видео и свое, и дочки.
– Фото будешь смотреть?
– Нет, дома посмотрю.
Видео и фото я посмотрю в Москве. А здесь я весь следующий день смотрела в небо. И я уже видела, что кто-то летит спокойно, а кто-то – ух, как неспокойно… И все это зависит от желания, как мне сказали, клиента. Джон меня не спрашивал. Может, и хорошо – наошущалась! И я в своем «больше никогда» уже не совсем уверена. Просто в следующий раз обедать не надо перед полетом, и очень страшно ехать на гору. Но это, как говорится, «полюбишь кататься, полюбишь и саночки возить». Ездят же ребята в гору по пять раз в день.
О, Джон! – 2
Еще позавчера я растекалась по лежаку, и в пустое пространство моей головы вплывали мысли о безграничности счастья – «границ нет счастью, границ нет мне…»
Еще вчера я выискивала Лизку в бассейне, чтобы поскорее переодеть ее в сухое и не опоздать на такси. А когда нашла, подумала, что не ее надо вытаскивать, а самой упасть в бассейн, прямо в брюках и шляпе, лечь на дно и ждать, когда такси уедет без нас.
Еще сегодня утром я лежала в кровати на границе сна и реальности, в приятном чувствовании, что лежу, завернутая в саму себя, – лопаются там на свободных пространствах узлы и веревки, ремни и канаты, которые сжимают наши души… А мы шире, мы точно шире себя и своего тела…
Все еще спали, когда я встала и включила видео с нашими полетами…
Летать мне долго не дали. Позвонил сын и спросил отца… Если так рано нужен отец в выходной день, совершенно естественно спросить:
– Что случилось?
– Настя там нарушила в вашем районе что-то, у нее права на полгода хотят забрать… Есть кому позвонить?
– А денег дать нельзя?
– Да она уже поругалась с ними, с ней уже не разговаривают. Я уже сам с одним гаишником по телефону говорил, сказал, сейчас приеду…
– Я позвоню Саше.
Саша трубку не взял – или спит, или не в Москве.
Я к Насте ближе – бужу мужа, беру деньги, надеваю спортивный костюм…
Вроде все делала быстро… И все равно, когда с первого своего светофора звонила сыну, он уже подъехал к ним… Но я уже тоже поехала… А не надо было… Вот так напрасно… на гаишников тратить самые вкусные, пропитанные южным солнцем, куски своей души…
Въезжаю на круг, сразу вижу людей в форме и Настю. Пытаюсь съехать с круга на видимую парковку, но не заметила шлагбаум, и поэтому у меня получился не очень понятный маневр… Теперь уже меня останавливают.
– Что-то я не понял ход Ваших мыслей. Вы куда ехали?
– К Вам, к девочке вот.
– А Вы тоже к Насте, а Вам она кто?
– Девушка Пашки моего, – показываю я инспектору рукой на машину сына.
– Вы Пашкина мама? Ну давайте я на Ваши права посмотрю… Расписались они уже?
– Нет, но любит ее… Будем брать.
– Смотрите, истеричная очень, я б не стал…
– Ну давайте пока текущую проблему решим без лишений, я помогу детям спокойствием и деньгами… – я была улыбчива и совершенно искренна расположена не к гаишникам, нет! К людям, просто к людям!
– В машину идите садитесь, там уже Ваш Пашка.
Я улыбнулась Насте по пути к ведомственной машине, села в нее, представилась человеку в форме, попросила сына выйти…
