Елена Есина - Завтра октябрь. Несветские истории
Домой я добралась на такси, в пять утра. Дома никого не было – муж с дочерью уехали в Сибирь к бабушке с дедушкой. Я почувствовала себя одиноко, почему-то разревелась, воткнула в цифровое пианино наушники и сыграла себе бетховенский хит «К Элизе», две части которого звучат уже в моем исполнении, по мнению тех, кому выслала записанное видео, вполне узнаваемо.
О, Djohn!
Когда получили фотографии от местных фотографов, я сначала возмутилась, что за психоделики нужно принимать, чтобы так красить и без того яркую действительность. А вышла на улицу, глянула по сторонам – нет, все так и есть. Вот такой голубизны небо, вот такой бирюзовости море, вот таких ярко-зеленых красок зелень и всех известных расцветок цветы. И щедрое в этой местности на свет и тепло солнце делает эти цвета еще ярче и насыщеннее. Хотя казалось – ну куда уж! И, наверно, большого труда стоит людям поддерживать эту яркость, поливая и обихаживая этот огромный парк и утром, и днем, и вечером. Ну, раз не наврали фотографы с красками, то не наврали и с лицом, так и есть – улыбчивое, взрослеющее и круглое… Ох, уж мне эта система «все включено»!
Сейчас, когда я пишу, солнце еще не поднялось над горой, оттенки спокойнее. И цикады спокойнее, днем они не кричат, а, скорее, каркают, как армия голодных птенцов, я поначалу так и думала, потому что столько грома от цикад не могла себе предположить. Просто постоянные аплодисменты, переходящие в овацию, какая-то природная истерика и восторг.
Сейчас мы в Турции. Местность называется Фет-хие. Мы отдыхаем в отеле, который занимает, судя по описанию в интернете, 370 гектаров. 370 га – это же так много, опять наврали, наверно, тут никому верить нельзя. Всю территорию я еще не обошла и, наверно, не обойду. Неважно. С трех сторон нас окружают горы. С юго-востока отель жмется к горе (могу ошибаться, это я по солнцу ориентируюсь), ее лучше всех видно, и потому она воспринимается самой красивой и торжественной. Гора то утопает в зелени, а то вдруг вырвется упрямо отвесной каменистой вертикалью, а потом, опять смягчившись, образует пологий склон и дает приют естественным зеленым насаждениям, в основном это сосны.
Территория отеля от моря поднимается вверх и потому отовсюду, где ни присядешь, ни приляжешь, видно море, а если повернуться спиной к морю, то горы. Из-за этого невозможно отказать себе в вечернем ресторане. Расположены рестораны все очень выгодно в плане видов, и вот я сяду и смотрю через море на западную гору, где начинает прятаться солнце. Солнце станет вдруг оранжевым и мелким. «Нет-нет, ну что вы? Это не я вас тут сегодня жарило нещадно. Я мягкое и пушистое, как облачко. И нет меня вовсе», и так бочком-бочком за горку совсем уйдет, оставляя на прощание широкую полосу мягкого красного свечения – «отдыхайте до завтра, насладитесь прохладой, и посмотрите уже на тех, кто рядом».
Смотрим, смеемся много, отдыхаем от работы и от тяжелых эмоций.
Муж мой к вечеру только оживает – жарко ему. Днем вижу его только в море или в комнате, развлекает себя здесь походами в турецкую баню и СПА.
«На улице сорок примерно, у них написано 28. Мерили, спрашиваю, температуру? Нет, отвечают – мы из Интернета берем», сами в Интернет врут и сами с него списывают. Приду в номер свой в самую жару, только прилягу, уборщицам в их помещениях тоже становится жарко. Они идут по комнатам с кондиционерами отдыхать, опять гонят меня в самое пекло. Ухожу, жалко же людей, я-то могу в море сидеть или в бассейне, а им запрещено. Да и без уборки нельзя – полотенца все мокрые, не сохнут на влажном воздухе, в ванной по колено воды, Маша так душ принимает».
Это мой муж с другом по телефону разговаривает – рассказывает, как наслаждается отдыхом.
Лизе здесь рай, их зона так и называется – «paradise», аниматоры их забирают в 10 утра, и у них очень насыщенная программа на каждый день, которая расписана подробно в буклетах, родители могут забрать детей обратно в любое удобное время. Программа расписана до 22.30. Собственно ради Лизы Турция и была выбрана. Такой анимации нет нигде, где мы знаем, может, просто чего не знаем…
На пятый-шестой примерно день хватила меня тут оса за безымянный палец левой руки. Вот подохла же сама потом, но оставила свое жало во мне. И я также: поднакоплю, бывает, яду и знаю, что умираю как разумный человек, но буду отдавать этот яд мужу. Не лучше этой осы, хуже даже – «зу-зу-зу…» ужас!!!
Так вот, к вечеру отекла рука, три пальца и вся тыльная сторона ладони. Ой, так я на нее два дня налюбоваться не могла. Рука стала такая, как у юной девочки – кожа вся припухла, разровнялась, разгладилась.
Сижу в ресторане, разглядываю руки, сравниваю их в пользу укушенной, обнаружила на них по пигментному пятну. Мужу показываю:
– Видишь, пигменты на руках вылезли возрастные?
Муж внимательно руки осмотрел:
– Нет, не вижу.
– Не видишь? Ага-а, видимо, так это и компенсируется. Я пятнами покрываюсь, а у тебя зрение падает.
– Ну ты тогда сильно не покрывайся, пожалуйста, чтоб я совсем не ослеп!
– Да я вроде стараюсь.
Рука была красивая, но дня два-три чесалась очень. Левая рука чешется к деньгам, говорят.
В этой местности есть такая штука – параглайдинг. Снизу смотришь, так плавно летят люди, с каким-то подобием парашюта. И все, кто прыгал, убеждают, что не страшно.
Я решила попробовать. Сначала все решили и заплатили за троих, но я вошла в Интернет и прочитала, что с сердечными заболеваниями нельзя.
Вот почему меня это не насторожило?
Мы с Лизой поехали. В первый назначенный день прыгнуть не получилось, нам объяснили, что ветер в горах поднялся – меня брали, а Лизе посоветовали в другой день, ну тогда и я в другой день!
Надо запомнить – это случилось 19 августа 2012 года.
Это – это что-то!!!
Из отеля нас забрали шестерых – мы с Лизой и семья из четырех человек: мама, папа и два брата, лет девяти и восемнадцати. Из них прыгать собирались только старший брат и муж. Узнав, что мы с Лизой будем прыгать, мама с младшим братом тоже решились, но когда приехали в офис, им сказали, что оборудование рассчитано и сегодня не получится. С намерением прыгнуть в другой день они остались купаться на городском пляже.
Сначала была дорога на ту гору, с которой нужно было прыгать, она заняла больше часа времени, и последние 20 минут пути я уже понимала, что никуда я не прыгну от страха… И обратно я по этой дороге на этом разваливающемся автобусе не поеду ни-за-что!!! Что мне придется жить в горах, слиться тут с их местными жителями – горными козлами и козлицами. И пытаться когда-нибудь спуститься к людям…
Узкая дорога, вниз ухают обрывы, автобус весь скрипит, как телега, и на некоторых подъемах он напрягается так, что казалось – ему не хватит тяги, и мы сейчас поедем вниз, ну или полетим вбок. А по этим бокам еще и ржавые несчастные машины попадались, подтверждая неслучайность моих мыслей… Слава Богу, Лиза спала.
На горе я была обуреваема сильными чувствами и восторга, и страха уже не за себя, а за дочь. Как я могла такое ей позволить? Хотя от многих слышали, что прыгают дети и помладше Лизы. Да и сейчас с нами приехала турецкая семья, там дети трех и пяти лет, все будут прыгать.
– Как тебя зовут? – подошел ко мне один из инструкторов.
– Маша.
Парень уже обвивал меня ремнями и щелкал надежными креплениями. И, уверенно нацепив мне шлем на голову, заключил:
– Ты ужье готова, Маша!
Смотрю, рядом и Лизу уже облачили, у них уже разложено крыло.
Мы на вершине, на широкой, выложенной тротуарной плиткой площадке, там десять метров для разбега и… широкая пропасть – очень красиво и очень страшно!!!
Лиза моя с инструктором делают несколько шагов… И… по-ле-те-ла моя девочка, да еще не вниз, а вверх! А я еще минуту чувствовала, как в животе по местам раскладываются мои, казалось, оторвавшиеся внутренности.
О Господи! Ну, теперь и мне бы скорее прыгнуть, чтобы знать, что это не смертельно.
При мне турчанка проводила двух своих детей, сама же в разбеге затормозила – их накрыло крылом, и все стропы перепутались. Распутывали, мой инструктор им помогал, я поняла, что он у них главный, он проводил всех из нашего автобуса и только потом подошел ко мне.
– Ну, Маша, вы готова?
– Да я уже без крыла готова туда сигануть, давайте быстрее, догоним мою дочь!
– Спокойно, Маша, всье нормално. Во-он ваша дочь, – ведет он рукой вперед и вверх. – Во-он – оранжевый крыло видишь?
– Вижу. Как вас зовут?
– Джон.
– Очень приятно. Летим же, Джон!
– Не торопись, Маша. Мы ждем ветер. Я скажу – беги, ты, Маша, бежишь. Я скажу – садись и ты, Маша, садись. Хорошо, Маша?
– Я постараюсь, Джон.
Это сейчас я думаю – откуда бы взяться Джону в Турции, а тогда мне было ни до чего, поэтому не знаю, кто он, откуда. Или нездешний, или не Джон. Кое-что он мне про себя рассказал в полете, но это позже. Сам рассказывал, мне было не до вопросов, мне, честное слово, было не до вопросов, вообще. И это сейчас я вспоминаю, что интонации Джона были глубоки и интимны, но что возьмешь с парализованного партнера, прости, Джон!
