Олег Рой - Маскарад на семь персон
Ответа на все эти вопросы у Матвея не было. Он не умел философствовать и, что называется, подводить теоретическую базу. Точнее, как раз теоретическую базу он подводить умел – научную, под экспериментальные данные разной степени неожиданности. Собственно, он только и умел, что работать. Но никакая работа – хоть поселись в лаборатории (да и лаборатории, где можно было бы «поселиться», у него теперь не имелось) – не даст ответа на глупейший вопрос: почему все мои начинания заканчиваются пшиком?
Значит ли это, что пора уже прекратить бесконечные – и бесконечно бесплодные – усилия? Много таких – изобретателей велосипедов и вечных двигателей. Может, и он, Матвей Громов, такой же повернутый на изобретательстве чудак, за спиной которого все тихонько пальцем у виска крутят? Клоун от науки. Ну да, исследовательский опыт он накопил такой, каким мало кто может похвастаться. Но кому он нужен с этим «опытом» и кому нужны эти «исследования»? Не пора ли, в самом деле, перебить все пробирки и начать зарабатывать хоть какие-нибудь деньги? Например, великовозрастных оболтусов к вступительным экзаменам готовить. Репетиторам, говорят, очень недурно платят. Если не врут, конечно…
13 января 20… года
– Ух ты! – Карен как примагнитился взглядом к окну, за которым на ресторанную парковку вплывал черный «Майбах». – Ничего себе машинка! Интересно, кто на такой приехал? Ну красавец…
Казалось, «красавца» окружало что-то вроде сияния. Пусть невидимого, но все же. Снег как будто не мог пересечь границу этого «сияния»: он не касался сверкающей поверхности, исчезал, не долетев до нее.
Или это Карену так казалось?
– Подумаешь! – буркнул Игорь. – Ну машина и машина. От того, что на ней фирменный знак стоит, она что, самолетом сделается? Тот же мотор и те же четыре колеса. Главное, чтоб ездила, а все прочее… – Он пренебрежительно махнул рукой, завершая реплику. Хотя зрелище за окном почему-то казалось личным вызовом ему, Игорю, как будто унижало его, и хотелось как-то реабилитироваться в собственных глазах. Он повернулся к Громову: – Моть, ты чего как птичка клюешь? Стесняешься, что ли? Не стесняйся, за все уплочено, – он так и сказал «уплочено». – С тебя никто ни копейки не попросит, – и захохотал, как будто сказал что-то удивительно остроумное. – Кристин, ты бы, что ли, на него повлияла? А то сидит, как сыч. Против тебя никто ведь устоять не может, а уж Мотька-то… Улыбнись ему по старой-то памяти, словечко доброе молви – он и расслабится.
Кристина фыркнула. Игорь ее раздражал. Хорошо, конечно, расслабившись под чуткими руками дармовых косметологов, думать, что бывший муж – неплохой вариант, который можно и вернуть… Но стоит столкнуться с «вариантом» вживую, тошнить начинает, будто что-то несвежее съела. Она с подозрением покосилась на свою тарелку, на бокал…
Неслышно возникший возле стола официант начал споро составлять на скатерть пластиковые судочки, вроде тех коробочек, в которых продают салаты, корейскую морковку и тому подобные заедки. Места на столе было не слишком много, и судочки он составлял пирамидкой, один на другой. Нижний просвечивал чем-то зеленым, с белыми и желтыми крапинками, следующий переливался всеми оттенками коричневого, в третьем оказалось что-то беловато-невзрачное. Верхний пестрел чем-то разноцветным – розовым, желтым, лиловым – вроде пирожного. Кусок торта, что ли?
– О! Уже готово? Отлично! – обрадованно возгласил Игорь и повернулся к Громову. – Это я попросил тебе с собой их фирменных вкуснятин собрать. Будет у тебя завтра роскошный обед. Только в холодильник убрать не забудь, а то испортится, жалко. У тебя холодильник-то есть? Хотя сейчас зима, можно за окно повесить. Пакет какой-нибудь сообразите еще, – махнул он официанту. – С ручками.
Тот повернулся было в полной готовности бежать за требуемым пакетом и замер на полушаге…
В зале появилась странная процессия. Не слишком многолюдная, она почему-то выглядела именно процессией.
Впереди шагал высокий мужчина в коротком черном пальто – бритоголовый, с жесткой складкой рта и абсолютно седыми бровями. Вопреки распространенному мнению, черный цвет не скрадывал его габаритов, а, напротив, как будто делал седобрового еще массивнее, внушительнее.
За ним шли двое помоложе – в таких же коротких черных пальто, с жутковато неподвижными и оттого как будто близнецово схожими лицами.
Следом семенила на подламывающихся каблучках администраторша, бормотавшая что-то об отсутствии свободных столиков и «мы всегда рады гостям, но сегодня, к сожалению…».
Дальше, у самого входа в зал маячила неподвижная фигура охранника, не делавшего ни малейших попыток вмешаться. Он только смотрел вслед процессии и казался странно похожим на шагавшего впереди седобрового – не то разворотом плеч, не то профессиональным прищуром внимательных глаз.
Не замедляя шага, седобровый цепким взглядом окинул весь зал и уверенно двинулся к столику выпускников.
– Матвей Афанасьевич! – укоризненно произнес седобровый, останавливаясь. Голос у него был негромкий, но густой и очень отчетливый. – Как вы, – он сокрушенно покачал головой. – Ребята мне звонят, чуть не плачут: исчез, говорят, как сквозь землю провалился.
По виду сопровождавших бритоголового парней никто бы никогда не сказал, что они вообще знают такое слово – «плакать».
– И супругу… – продолжал главный, – добрый вечер, Ольга Дмитриевна… из-под присмотра увели. Ну как так можно?
– Да мы… – начал было Громов. – Так получилось…
– Нехорошо, Матвей Афанасьевич, – укоризненно повторил седобровый. – Взрослый солидный человек, президент, не какой-нибудь бродяга, а простых вещей не понимаете. Зачем службу безопасности держать, если так себя вести?
– П-п-президент? – с запинкой переспросил Игорь и понял, что произнес это вдвоем с Матвеем. Хором.
– Матвей Афанасьевич Громов, генеральный президент компании «НаноФарм», – бесстрастно отрапортовал один из «мальчиков».
– Ну и как же вы нас вычислили? – Громов склонил голову набок, с интересом разглядывая «старшего».
– Обижаете, Михаил Афанасьевич, – набычился тот. – Мы все-таки профессионалы. Старшая ваша сказала, что вроде какая-то встреча выпускников, дальше дело техники.
– Мастера! – не то укоризненно, не то восхищенно протянул Громов. – Ладно, ладно, больше не будем гонки с препятствиями устраивать, я все понимаю. Но случай чтобы вот так посидеть… со старыми друзьями выпадает редко, – он повернулся к столу. – Спасибо всем, было очень приятно вас повидать. Пойдем, Оль? А то Степан Палыч уже кипит.
– Никита, в гардеробе там озаботься, – скомандовал седобровый. – Пальто, шапки, все в машину. Ольга Дмитриевна, у вас…
– Пальто у меня, – улыбнулась Ольга. – И платок… вроде павловопосадских. Да он там один такой, Никита сразу увидит.
– У меня малахай отцовский, – хмыкнул Громов. – Никит, ты знаешь, тот, в котором он в гараж ходит. Ну а пальто под ним, наверное, висит. Степан Палыч, не ругайте ребят, они не виноваты. А то вы нынче как-то очень уж суровы…
– Ну так если вы… – Седобровый пошел к выходу, продолжая ворчать под нос «вот и обеспечивай им безопасность… как дети малые».
Через минуту после того как последний в процессии – не тот, которого назвали Никитой, а второй, похожий на него, как близнец, только белобрысый – исчез в проеме входной арки, «Майбах» за окном шевельнулся, поворочался, будто расталкивал сверкающими темными боками мутноватое снежное пространство, и – пропал в мельтешении белых хлопьев.
На столе, друг возле друга, остались лежать две маски – овечья и заячья.
Вот тебе и маскарад…
Над недоеденными деликатесами повисло тяжелое молчание.
– Да вранье все это! – брюзгливо сморщилась Кристина. Глаза, весь вечер сверкавшие отражением восхищенных взглядов, потускнели, как будто кто-то незримый повернул выключатель. Исказившая прекрасное лицо презрительная гримаска словно разом его состарила. – Понты дешевые! Мотя пыль решил в глаза пустить: арендовал «Майбах», нанял кого-то, чтоб охранников изобразили, – ах, президент фирмы, ах, служба безопасности! Маскарад заказывали? Извольте получить!
– Ты полагаешь? – раздумчиво протянул Стас.
– Да к гадалке не ходи! – фыркнула первая красавица. – Устроил спектакль, а вы все и повелись!
– Недешевый спектакль-то выходит… Одна аренда «Майбаха» в изрядную копеечку влетит, не «Запорожец» все-таки. Думаю, подороже «Кадиллака» обойдется. И актеров еще нанять…
– Ну не обязательно актеров, – Кристина пожала безупречными плечами. – Мог просто приятелей каких-нибудь попросить.
– Как ты, однако, разгорячилась, – хмыкнул Игорь. – Что, обидно, что не на ту лошадку поставила? Думаешь, осталась бы с Мотькой, была бы сейчас леди президент? Брось, ты ж сама говорила, что он скучный, как чашка Петри, – он поболтал в руке бокал с остатками коньяка, прищурился, точно высматривая что-то в янтарно-желтых переливах. – Или при таком статусе это уже не важно? Что, угадал? Конечно, угадал, – ответил он сам себе, – у тебя вон на лице все написано. Так давай, беги за ним. Улыбнись, слезу пусти, дескать, ошиблась, виновата, давай все вернем – ну да что я тебя учу, ты сама отлично знаешь, как к мужику подластиться. Ну прогнуться придется – но ведь ради такого положения не жалко, а, Кристиночка?
