Наталья Корсакова - Виновата тайна
Ленка ещё раз прочитала три простых слова на доске. День добрых писем. Звучало очень мило. Как там говорилось в мультике: делай добро и бросай его в море. Маленький подвиг, о котором знаешь только ты. И пусть никто не поблагодарит, но в том-то и фишка.
И ей вдруг захотелось почувствовать себя факелоносцем добра и немедленно кого-нибудь осчастливить. Однако активно забурливший энтузиазм тут же наткнулся на непреодолимое препятствие в виде катастрофического отсутствия объекта, на который, собственно, и должна была пролиться доброта.
Она задумчиво уставилась на остатки телефона, повозюкала пальцем по осколкам. В этом городе у нее и знакомых-то, кроме одноклассников, нет, а про соседей вообще ничего не известно. Да Ленка и не интересовалась. Что привело ее к неутешительному выводу об отсутствии элементарной наблюдательности. Тут подшефные обгоняли ее по всем параметрам.
В памяти всплыла приторная физиономия Ерчевой. Но тут же была отметена. Писать ей доброе письмо категорически не хотелось. От неё сплошняком только одни неприятности. Ленка, смяв конвертик с обломками телефона в ком, прицелилась и ловко забросила его в ведро, что стояло у дверей. С прошлым нужно расставаться решительно и бесповоротно.
Тогда кому написать? Она промаялась целых полчаса, выбирая кандидатуру, только так и не определилась. Все, на первый взгляд, были благополучны и счастливы. И выбрать-то не из кого. Делать добро оказалось не такой лёгкой задачей.
А что, если всё же Ерчева? Про её мечту о собаке она хотя бы знает. Но идея всё равно не нравилась. Осчастливливать Алину категорически не хотелось. С чего вдруг после всех гадостей, что она натворила, делать ей что-нибудь приятное? Она этого не заслуживает.
Ленка досадливо поморщилась. У неё явно намечался дефицит широты душевной. По идее, личная неприязнь не должна мешать проявлению доброты. Нужно быть выше всего этого. Но легко сказать, а попробуй вскарабкайся на эту высоту, да ещё и удержись там. Обычно парение в высших сферах человеколюбия не затягивалось у нее более пяти секунд.
Оставался только один способ найти компромисс между желанием сделать добро и стойким уклонением от осчастливливания неприятной особы – провести эксперимент. Научный подход Ленка обожала. Итак, цель определена, осталось заполнить контент. Она торопливо выдрала двойной лист из тетради и вдохновенно принялась писать, адресуя своё послание матери Алины.
Она трогательно описала, как её дочь мечтает об овчарке. И эта мечта, которую может воплотить только такая мудрая женщина, как она, оставшись нереализованной, нанесет непоправимый вред её дочери.
Увлёкшись, Ленка исписала два листа. Местами получилось довольно слезливо. Это когда она изобразила Алину зачахшей от невозможности исполнить мечту, и в противовес – радостный хэппи-энд со щенком и счастливой суетой вокруг него.
Осталось только доставить письмо адресату. Мэрию Ленка видела, когда проезжала мимо, но не знала почтовый адрес. Решила просто зайти и оставить письмо в приёмной. С тем и вышла из школы, ощущая себя одновременно прозорливым учёным и широкой души человеком.
Эксперимент под условным названием «Влияние доброты на злобную личность» начался. Оставалось устроиться в партере и наблюдать за развитием событий. Интересно, что из этого получится?
Глава двадцать первая. Месть бандерлогов
Утром Ленка проснулась с предчувствием радостных перемен. Вчерашнее доброе письмо удивительно повлияло на ее отношение к Ерчевой. Все недостатки Алины разом стёрлись, а она сама казалась маленькой безобидной девочкой, которую хотелось уберечь от опасностей большого мира.
Эксперимент, едва начавшись, уже принёс положительные плоды. Вскочив с кровати, Ленка довольно крутанулась на пятке, но, поймав свою физиономию в зеркале с такой же буратинской, как у гота, улыбкой от уха до уха, крепенько сжала губы в ниточку. Только ликование всё же прорывалось наружу, и она, показав язык своей физиономии, разрешила ей выражать радость так широко, как ей заблагорассудится.
Подводя первые итоги эксперимента, она придирчиво прислушалась к себе. Да, делание добра весьма благотворно повлияло на чувствительную подростковую психику. А значит, можно усилить процесс подбором ещё одной кандидатуры для осчастливливания.
Ленка вдохновенно прошлась по списку одноклассников. Алекс. Вот ещё одна заноза. Потом Демидов. А потом… Неожиданно оказалось, что в кандидаты можно записать всех. Кроме Олега и Сашки, разумеется. И это удручало. Количество добрых писем грозило перерасти в снежную лавину.
Размышления прервал звонок домашнего телефона.
– Здравствуй, Леночка, – бархатно пророкотало в трубке. – А Катенька дома?
– К твоему сведению, она уходит рано, – холодно заметила Ленка, и тут её осенило. Следующая кандидатура нашлась моментально.
– Всё никак дозвониться до неё не могу, – печально выдохнул голос.
– Слушай, – Ленка быстренько набросала в уме план действий. – Ты можешь сегодня прийти в кафе? Ну то, которое рядом с нашим домом. То ли «Ласточка», то ли «Звёздочка», я так и не запомнила. Сможешь?
– Конечно! – Отец заметно воодушевился. – Обязательно приду! В котором часу?
– В пять.
– Непременно буду. Можешь на меня, так сказать, рассчитывать. А Катенька будет?
– Всё, пока. Я ушла, – и Ленка положила трубку.
Впервые школьный день обещал стать очень увлекательным. Интрига по наделению людей счастьем приятно волновала.
Уже перед выходом из квартиры Ленка спохватилась, что нет гота. Она торопливо открыла входную дверь. Он задумчиво скучал на лестничной площадке, неозаботившись напоминанием о своём присутствии.
– Почему не зашёл?
– И тебе доброе утро, – он расплылся в буратинской улыбке. – Уже почти не заметно. И так сойдёт.
– А это мы сейчас увидим.
Она затащила его в прихожую и придирчиво оглядела. От синяка остались отдельные желтушные пятна и кое-где тёмные крапинки.
– Видишь, всё в полном порядке, – с гордостью сказал Вересов, словно сотворил это могучим усилием воли.
– Вот тут ещё нужно замазать. И тут.
– Ладно, мажь, – согласился он, понимая, что избежать Ленкиной заботы не удастся. – Я тут про наших молодцев выяснил.
– Это ты о ком?
– О Феликсе и Кире. Ну их ещё двое из ларца называют. Так вот. Это Ерчева на тебя их вчера натравила. Но ни одна собака не сказала почему. А ты в курсе?
– Неа, – очень правдоподобно пропела Ленка.
– Вот врёшь же, – огорчился он. – А если врёшь, значит, не доверяешь.
– Вересов, да хватит прикапываться. Я неудачно пошутила, вот и огребла. Ничего, выживу, – Ленка закончила с синяком и потянула гота на улицу. – Ты лучше скажи, вредителя нашёл?
– Как-то всё смутно, – он нахмурился. – Пацаны ничего не затевали. Да и о тебе никто толком ничего не знает. Ты же новенькая.
– Я предупреждала, что нам его не вычислить.
– Ничего, я что-нибудь придумаю, – бодренько расправил плечи гот, видимо ощущая себя богатырём. Что ему, кстати, совершенно не шло. – Есть у меня кое-какие мысли на этот счёт.
– Поделишься?
– Нет. Если я прав, ты можешь его спугнуть, – важно сказал он.
– Так у тебя даже подозреваемый есть?
– Вообще-то их пять.
– Ого, – впечатлилась Ленка. – Круто.
– Было больше, – приосанился гот, – но остальных я проработал и вычеркнул из списка.
– Слушай, Вересов, а ты детективы писать не пробовал? – поинтересовалась Ленка.
Он искоса глянул на неё, подозревая насмешку Ленка сделала честное лицо.
– Вообще-то да.
– Здорово. Дашь почитать?
– Нет, – он с таким ужасом затряс головой, будто она попросила его сунуть руку в клубок ядовитых змей.
– Вересов, да как ты можешь? Я столько для тебя сделала! – возмутилась Ленка. – А ты такую простую просьбу выполнить не можешь!
– Ты смеяться будешь, – тихо сказал он.
Ленка деликатно потупилась и пару минут шла молча. Творчество – это ведь такая тонкая штука, что, даже если ты гений, перед чужим мнением всё равно беззащитен, как младенец. Не говоря уже о менее одарённых товарищах, для которых отрицательный отзыв вообще смерти подобен.
– Андрей, я не буду, – торжественно пообещала Ленка, колеблясь, добавить «клянусь» или нет.
– Вот блин, – с чувством сказал он. – Ты меня когда по имени называешь, так словно медаль даришь.
– Я старалась, – скромно колупнула кедом асфальт Ленка. – Счастлива, что получилось.
– Не, Ленка, ты всё же странная.
– Вересов, я долго просить буду? – сурово нахмурилась Ленка. – Ты рискуешь навсегда потерять своего первого и единственного читателя.
– Завтра принесу, – торопливо пообещал он. – Честное слово.
Добившись желаемого, Ленка почему-то расстроилась. И зачем надо было требовать у него дать почитать? Зачем? Ведь не любит же детективы. А потом ещё и врать, наверно, придётся, что понравилось. Опять, Савина, ты себе жизнь усложняешь.
