Валерий Терехин - В огонь
Может, потому блистательное литературоведческое исследование «Лезвия бритвы» в восьмой главе жизнеописания разительно отличается от тенденциозного разбора романа «Час Быка», подчиненного узкопартийной цели, суть которой: поддержка рушащейся литературной группировки стругацковедов, ретуширование ее обломившихся, чуждых соборной многоконфессиональной российской культуре мировоззренческих скреп. Под сурдинку рассуждений о героике образов экипажа звездолета «Темное пламя» в девятой главе выполняется идеологическая задача, обставленная псевдолитературоведческими ширмами: навязать формирующемуся в новой России мультикультурному сообществу последователей Ивана Антоновича Ефремова псевдоучение о «живой этике»; выхолостить живую мысль романа, отвратить его читателей от самостоятельного осмысления текста.
Г. Ерёмина и Н. Смирнов ничтоже сумняшеся заявляют: «Учитывая, что литературоведами книга совершенно не исследована, многие вещи необходимо проговорить, хотя и по возможности кратко» (с. 490). Хотелось бы им напомнить: роман «Час Быка» был впервые исследован мною во взаимосвязи с развитием мировой фантастики как направления в мировой литературе, зарождением и становлением внутри нее жанров утопии и антиутопии в авторской монографии «Иван Ефремов – провозвестник мультивременного асинхронного реализма (М.: «ТЕИС», 2002; М.: «Знак», 2009, изд. 2-ое). В нее была включена отдельная глава 5 «Роман “Час Быка”. История создания книги и ее судьба». В главе 6 «Стиль И. А. Ефремова» в том числе на основе указанного произведения были определены основные стилевые приемы писателя, принципы построения художественного текста и многое другое. Ныне названный труд включен в каталоги всех научных библиотек Российской Федерации, национальной библиотеки Республики Беларусь, в каталоги библиотек университетов Торонто (Канада), штата Висконсин, Стэндфордского университета и библиотеки конгресса США. Это был первый реальный шаг в постсоветском российском литературоведении к осмыслению великого произведения, расцененный в литературоведческом сообществе как «безусловный исследовательский успех»[56].
Не знать об этой монографии соавторы жизнеописания Ефремова не могли. Ведь они ссылаются на диссертацию «современной исследовательницы Е. А. Мызниковой» (с. 452, URL-ссылка на автореферат), которая особо выделила мой труд: «Наиболее весомой нам представляется работа В. Терёхина “Иван Ефремов – провозвестник мультивременного асинхронного реализма”. В указанном исследовании В. Терёхин анализирует роман “Час Быка”: выходит на жанровый контекст и сопоставляет творчество И. Ефремова с творчеством братьев Стругацких, что является одной из немногих иллюстраций пресловутого спора между писателями»[57]. Не прочитать этих строк соавторы не могли. Изданные труды о И. А. Ефремове – писателе до сих пор можно пересчитать на пальцах одной руки. В чем же причина такого нарочитого «незамечания»?
Ответ прост: в моей монографии есть строки, определяющие значение «Часа Быка» не только для русской и мировой литературы, но и всего сверхсложного современного мира: «идея русского пути развития планеты Земля, ясно высказанная… в романе “Час Быка”»[58]. Позволю себе напомнить Г. Ерёминой и Н. Смирнову слова, прозвучавшие из уст столь любимой ими Фай Родис (в которых отразилась искренняя убежденность самого Ивана Ефремова): «Россия… пошла великим путем по лезвию бритвы между гангстеризующимся капитализмом, лжесоциализмом и всеми их разновидностями. Русские решили, что лучше быть беднее, но подготовить общество с большей заботой о людях и с большей справедливостью, искоренить условия и самое понятие капиталистического успеха, искоренить всяческих владык, больших и малых, в политике, науке, искусстве. Вот ключ, который привел наших предков к Эре Мирового Воссоединения»[59]. Может, именно эти строки вызывают неприятие у соавторов?
В главе девятой жизнеописания упомянутому роману посвящен раздел «Час Быка: утопия против антиутопии» (с. 489). Лучшего способа перечеркнуть провиденциальное значение произведения соавторы не нашли: если жизнь на Тормансе и впрямь зловещая антиутопия, то в этой нехитрой дихотомии утопией (следуя логике авторов) является реальность, в которой пребывают люди с преображенной прекрасной Земли «4030 года» н. э.[60] Соавторы жизнеописания отнимают надежду у новых поколений читателей. Новообращенные последователи великого учения Ивана Ефремова, восхищенные образами романа «Час Быка», могут задуматься: стоит ли посвящать свою жизнь «утопии»? Напомним, утопия (гр. u не, нет + topos место, буквально «место, которого нет»), – «изображение идеального общественного строя, лишенное научного обоснования»[61]. Сформулированное мною новое литературное направление – мультивременной асинхронный реализм – позволяет устранить это противоречие. Тезис – утопия, антитезис – антиутопия, синтезис: новая неизбежная в будущем художественная реальность, протекающая в едином хронологическом срезе, где сосуществуют разумные существа с разных планет, из не совпадающих временных промежутков, облагораживающие Вселенную. Вернемся к безграмотному оформлению источников. Вообще это беда книги. Так, на стр. 641 дается некорректно оформленная ссылка (строки из письма Ивана Антоновича профессору Олсону): «Ефремов И. А. Переписка с учёными. Неизданные работы. М., 1994. С. 189–190», позаимствованная, скорее всего, с URL-ссылки, приведенной в книге «Утаённые русские писатели» (М., 2009, с. 168): «Ефремов И.А. Переписка с учеными. Неизданные работы. РАН, «Научное наследство». М.: Наука, 1994. Т. 22. С. 189–190. См. также: www.noogen.narod.ru/iefremov/Academy/101_148.htm». Пусть даже соавторы жизнеописания впопыхах не совсем верно скопировали из html-файла (вместе со строками письма) источник в редактируемый doc-файл, в конце концов, масштабность проделанной ими работы оправдывает мелкие не существенные огрехи. Но обратим внимание на небрежность редактора, ведь он-то обязан знать, что, указывая в качестве источника книги серии «Литературное наследство», надо проставлять номер тома. Хороши и корректоры, которые оставили (проще прозевали) букву «ё» в словосочетании «с учёными». Менять буквы произвольно (пусть и с благой целью повысить роль буквы «ё») в заголовке изданного в прежние советские времена источника – местечковая безграмотность и вопиющая некомпетентность. Допускаю, что из-за нехватки времени у соавторов не дошли руки до редкой книги данной серии, изданной тиражом 940 экземпляров, и они «сняли цитату», перейдя по URL-ссылке на сайт «Ноогена», а потом прибавили (как признак самостоятельной, якобы, работы): «…и даже в Китае, Индонезии и Африке…».
По ходу прочтения жизнеописания вопросы к работе редактора и корректоров (или, точнее, ее отсутствию) множатся. Читателей потчуют устаревшими и просторечными союзами и местоимениями, пригодными для канцелярского отчета губернского столоприсутствия: «…можно подумать о Таис, коли будет на то Божья воля…» (с. 483); «…рубеж познания, для преодоления коего требуются особые условия…» (с. 514); «Сергий был не просто одним из святых, коих немало» (с. 524). Неприятный осадок оставляют тяжеловесные синтагмы, выдающие неуверенность редактора в построении фразы на русском языке: «Однако Ефремову удалось уговорить его заночевать, выспросить, в чём он нуждался, и сделать ему хороший подарок» (с. 277). Не лучше ли: «Но Ефремов уговорил его заночевать, выспросил, в чем он нуждается, и сделал ему хороший подарок»?
Авторам не хватает усидчивости, чувствуется, что шумные форумы в Вырице они любят больше, чем кропотливое и утомительное многочасовое чтение в библиотеках. Этот недостаток с лихвой восполняют «лирические отступления» (а ля-Гоголь): поток сознания, пригодный для приключений в духе Толкиена, и не имеющий никакого отношения (как и навязываемая неискушенным читателям «живая этика») к реальной научной, творческой и жизненной биографии И. Ефремова, см.: «Душу надо спасать! Ради этого явились на свет (кто – пигмеи? – В.Т.), и Последние Времена уже лижут тёмным пламенем (может, лучше «стремительным домкратом»? – В.Т.), опаляя души трансперсональной жутью коллективного бессознательного эпохи…» (с. 402).
Мне посчастливилось прочесть роман «Час Быка» осенью 1976 года в возрасте 10 лет: №№ 1–4 журнала «Молодая гвардия» за 1969 год, сохраненные втайне отцом (по квартирам, между прочим, шастали «сотрудники» в штатском, выспрашивали экземпляры, изымали их). Судьба уберегла ангажированных «перестроечных» поклонников Ефремова от репрессий, которые обрушились на первых читателей великого произведения в конце 1970-х – начале 1980-х гг., нередко откладывавших в сторону «Архипелаг ГУЛАГ» ради прочтения «Часа Быка». Об этом не следует забывать именитым соавторам.
Невычитанный, небрежно скомпилированный текст последних глав биографии, теоретическое дилетантство и позорную редакторскую безграмотность нельзя списывать на то, что жизнеописание Ивана Ефремова сдавалось в печать впопыхах. Начётничество, литературоведческая некомпетентность, назойливое стремление переориентировать читательский интерес на оккультизм уводят новых искренних последователей творчества и учения Ивана Антоновича Ефремова в никуда.
