Александр Гордиенко - Любовь без репетиций. Неполоманная жизнь
– Что? – Ольга опять попала в ступор.
– Ты сказала «поматросит»… это от слова «матрац»?
– Железнов! Неужели ты не понимаешь…
– Хватит, Оля! – Железнов достаточно жестко пресек намечающуюся тираду Ольги. – Ты мне уже один раз сказала все, что ты думаешь обо мне.
Оказалось – не все. Оля, ты можешь добавлять в мой портрет сколько угодно красок… любого цвета. Это – твое право. Я перед тобой извинился. Я сказал тебе правду. Тебе хотелось бы, чтобы я обманывал тебя?!. Оля, зачем ты мне все это говоришь?
– Саша… я хочу, чтобы ты вернулся.
– Оля, я не знаю такой дороги… Извини.
– Ты что, не понимаешь, что в конечном итоге останешься один? Железнов внимательно посмотрел на Ольгу:
– Тогда я перестану разговаривать… Ни с кем… И стану мудрым.
– С тобой невозможно! Кстати, к тебе гости, – Ольга кивнула кому-то головой за спиной у Железнова и пошла к выходу.
«Что-то я сегодня какой-то «провожающий» – все уходят…» – Железнов обернулся – по направлению к нему двигался Рокотов. – «Так… Еще одно интервью»:
– Здравствуйте, Александр Борисович.
– Здравствуй, Саша. Как тебе презентация твоей программы?
– Александр Борисович, давайте без «экивоков», вы же не за этим подошли?
– Ты прав, Саша. Ты давно ее знаешь?
– Ольгу?
– Саша… – в голосе Генерального прорезалась укоризна.
– Хорошо. Александр Борисович, я надеюсь, что вы меня поймете – я ни с кем не хочу обсуждать… это. Единственное, что я могу сказать – это ни в какой степени не задевает финансовые интересы нашей компании и известного вам инвестора.
– Собственника.
– Можно и так сказать.
– Ну, хорошо, Саша, – чувствовалось, что Рокотов подбирает слова, учитывая щепетильность момента и настроение Железнова, – ты же понимаешь…
– Александр Борисович, я всё (!) понимаю. Поверьте мне – всё! Это – несколько другая история, которая началась давно. Во всяком случае – задолго до того, как «Русский ресурс» стал нашим собственником! Поверьте, Александр Борисович, меня никто не пытается использовать в качестве секретного информатора… собственника.
– Я верю тебе, Саша, и понимаю тебя, – осознавая, что разговор на данную тему Железнов продолжать не будет, Генеральный резко сменил тему. – Ну, хорошо, Саша, раз уж ты здесь, скажи, вы обсуждали с «развитием сети» – участниц из каких регионов в первую очередь необходимо было бы привлечь к участию в игре, где мы бы хотели в первую очередь поднять интерес к программе у зрительской аудитории?
– Да, конечно, у меня есть соответствующие оценки и предложения…
*** (2)(12) Игра (Формат «Она мне нравится»)
Прямой эфир. Аппаратная
Пятый тур. Финал. Женщина – актриса
– Выход с рекламы – тридцать…
– Внимание всем, эфир – двадцать пять…
– Интересно, «и чё за фильму сёдня крутють», – Андрюха перестал ёрничать и начал ехидничать. – Надеюсь, не «Карнавал».
Все, кто слышал Андрюху, поневоле уставились на Дикало, который представительствовал на пятом мониторе. Железнов при этом откровенно заржал, Маринка прыснула, остальные отреагировали более сдержанно – на их лицах появились «радостные» улыбки.
Железнов до сих пор не мог сдерживаться, вспоминая тот «случай» (с ударением на втором слоге), несмотря на то, что прошло уже почти четыре месяца после финала семнадцатой Игры. Дело в том, что редакторы для того финала не смогли придумать ничего лучше, как предложить тридцатисекундный фрагмент из фильма «Карнавал», где главная героиня лихо «расшивает» на роликовых коньках. Как известно, по условиям финального конкурса «Женщина – актриса» каждой Игры финалистка должна в максимальной степени проявить свои «артистические» способности, «чудо перевоплощения» и в идеале исполнить то, что демонстрирует настоящая актриса в фильме. «Не в идеале» возможна демонстрация «своего видения» предложенного фрагмента фильма – трактовка на случай полной неспособности финалистки «изобразить» нечто близкое к показанному фрагменту. Непременным условием является то, что подбираются фрагменты фильмов с активной женской составляющей. Как оказалось в тот раз – чересчур активной…
Воодушевленная «дерзким катанием» Ирины Муравьевой, Василиса Кривич как боевой конь тремя резкими толчками набрала скорость СУ-35 и попыталась исполнить фигуру высшего пилотажа – «кобру» – отклонение спины назад, на запредельный для устойчивого равновесия угол. Фатально пытаясь не свалиться в «штопор», Василиса выкинула вперед свою правую ногу, ложась на левый боевой разворот… в сторону солнца, как учили асов «Люфтваффе». А ноги у нее длинные… На пути по случаю оказались лототрон и… застывший за ним Дикало. Лототрон был разнесен вдребезги! Изящная ножка, вожделение тысяч и тысяч мужчин, в обрамлении тяжелого ботинка с очень и очень крепкими роликами просвистела в миллиметрах от лица Дикало. Разминулись… На пятой как раз «стоял» крупный план лица ведущего. Все, кто видел «ЭТО», наверное, не забудут этого никогда.
Практически «Смерть в эфире»… звезда героя… при исполнении…
Дальше – больше. Неимоверным усилием Василисе удалось пойти на второй круг вращения – с апогея в перигей! Молодчага! С ускорением! Правда, второй «виток» Дикало наблюдал, уже лежа на полу и обняв, как мать родную, стойку лототрона с вырванными из нее на предыдущем витке проводами, «задрав очи долу», переходя на родной язык «героя».
Третий «виток» у Василисы явно «не пошел». Амплитуда маха и явные «нелады» с достигнутым ускорением привели к тому, что Василиса, как молот молотобойца, устремилась в неуправляемый полет вслед за своей ногой в сторону пятой камеры, которая была сметена как робкий эдельвейс безумной снежной лавиной.
Для Степы – оператора, нет – художника на пятой камере, до последней секунды фиксировавшего глаза Дикало во время первых двух витков «боевого вылета» Василисы и болид третьего витка, несшегося прямо в объектив камеры на третьем витке, Железнову удалось выбить премию в размере ста условных единиц с формулировкой: «За выдержку и мужество, проявленное при исполнении своих профессиональных обязанностей, грудью закрывшему гражданское население от нанесения ему (населению) неприемлемого ущерба от неуправляемого природного катаклизма…»
А с Дикало они в тот вечер просто напились. До чертиков.
– Подводка пять. «Актрисы»… Три… два… один… пошла!
– Подводка «Актрисы» на эфирном!
На экране замелькали знакомые любителям кино лица Ким Бейсингер, Джиллиан Андерсон, Сандры Баллок, Анджелины Джоли, Кэтрин Зета-Джонс… Одним словом, «Голливуд» на выезде.
– Алексей, эфир! Четыре! Три! Два…
Дикало на эфирном в последний раз запустил лототрон с тем, чтобы определить, кто из финалисток первой будет демонстрировать свои способности в качестве актрисы. В лототроне крутилось два шара. Номер 3 – Ксения Соболева и номер… 29 Екатерина Строева. В полуфинале все-таки победила Строева, хотя Янка была никак не хуже. Железнов подумал, что, скорее всего, решающее значение имела «накопленная в предыдущих турах остаточная симпатия», когда созданный в предыдущих турах образ сыграл вместо действительного имиджа. Ну что ж, такое тоже имеет место быть.
– На подиум вызываются! Лучшие из лучших! Финалистки финала! – первым выкатился шар под номером 29, – Екатерина Строева! Белый сектор! И… Ксения Соболева! Оранжевый сектор!
«Да… – Железнов смотрел на появившихся под аплодисменты публики Катю и Ксюшу. – Единство и борьба противоположностей – закон развития. – Мягкая улыбка и светящиеся глаза у Ксюши, безупречная фигура. И парализующая холодная красота зеленоглазой брюнетки. Что ж, это по-взрослому. Это – принципиально. Что важнее для наших мужиков: женственность и исходящее от женщины тепло или… Или желание быть кроликом, ищущим свою судьбу на рандеву с удавом. Конечно же, возможен еще вариант – растопить этот лед, покорить… Много ли таких мужиков в студии?»
– Катя, вы первая будете демонстрировать нам свои артистические способности, – Дикало обращался к Строевой. – Вы готовы?
– Готова! – несколько дерзко ответила Строева, хотя чувствовалось, что она «подзажата».
– А что вы играли в «своем» финале? Это была игра номер 29, как я понимаю.
– По-видимому, Дикало решил немного помочь Кате, как-то вывести ее из состояния напряженности.
– В своем финале? – Катя явно не ожидала вопроса. Железнов видел, как она с огромным трудом собирает «мысли в кучку», переключается. – В предыдущий раз я играла сцену «развода» в исполнении Чуриковой из фильма о бароне Мюнхгаузене.
– Ну и как? Вам понравилось тогда свое исполнение?
– Текст был очень выигрышный.
– Ну, Катя, считайте, вам опять повезло! Текст – более выигрышный трудно придумать! Итак, начинаем финальный конкурс! «Женщина – всегда актриса!» – Дикало двинулся в сторону огромного студийного экрана.
