Мария Ладова - Выше боли
Рыдая, я собирала вещи, рыдая, я звонила начальству, рыдая, я как-то общалась. Этим же вечером мы с Димой сели на поезд и уехали в Москву, куда прибыли через полтора дня рано утром, и сразу пересели на «Сапсан»…
Перед больными нельзя плакать – их нужно лечить. И я не плакала возле сына, я просто решала проблемы по мере их возникновения…
Перевозка
«Там, где боль, я нахожусь, но ещё живой,
Там, где боль, я остаюсь самим собой,
Там, где боль, скоро нагрянет последний бой,
Либо выживание, либо в землю с головой…»
Травмированных парней нужно было сразу перевозить в лучшую больницу, об этом сообщалось на сайте ребят – «…местные говорят, что их вам нужно увозить оттуда, так как больница их эта – нехорошая и ничем толком им там помочь не смогут, так как уровень специалистов низкий…», и многие это понимали, особенно те, кто уже сталкивался с врачами «глубинок» и тамошним уровнем медицины. Только эта перевозка была возможна с помощью коммерческой «скорой помощи» (потому что собирались забирать по инициативе родственников, а не по российским правилам определения больных).
Деньги, которые требовались на две «скорые», а они немалые, питерские парни собрали уже 5 ноября утром, на следующий день после аварии, а 6 ноября, когда состояние ребят более или менее стабилизировалось, договорились с больницами Санкт-Петербурга о приёме их на лечение в любое время. Но… чудовские врачи сказали, что «пострадавшие ребята на данный момент не транспортабельны в связи со сложностью их травм, поэтому будут пока оставаться в местной больнице». А о Паше, приезжавшим из Питера парням, главный врач, «огрызаясь», говорил, что «вообще с такими травмами не живут».
Через пару дней всё поменялось, рекомендации врачей стали разниться. Если сначала чудовские говорили, что нужно воздержаться от перевозки, а питерские хотели вывезти, то теперь наоборот – 8 ноября главный врач ЦРБ г. Чудова стал вдруг настаивать на перевозке ребят, аргументируя тем, что свою задачу – оказать первую помощь – они выполнили, а теперь, мол, работа травматологов нужна и нужно перевозить: «Если не в Питер заберёте, то в Новгород по принадлежности повезу, но вот беда, в Новгороде нет мест и нужно подождать ещё немного или будут лежать в коридоре…».
А в это время питерские врачи говорили: «Оба парня находятся в состоянии шока. Макса нельзя сейчас перевозить, так как он «на растяжках» (какая-то кочка при перевозке – человек может остаться инвалидом), а у Паши раздроблен таз. Какая перевозка с такой травмой? Его нельзя везти куда-либо вообще, не говоря о Санкт-Петербурге, а тем более Москве.» (а ведь таз ему все равно бы здесь не собрали, даже в Новгороде не собрали бы). И на мои вопросы о возможной перевозке отвечали, что они моего сына даже до первого этажа могут не донести (реанимация в Чудовской больнице – на втором этаже) – так был велик риск, на их взгляд. В итоге принятие решения по перевозке решено было отложить до пятницы – 11 ноября.
В общем, я не знала, кого мне слушать. С того момента стало всё ещё запутаннее. 8 ноября всё же из Питера выехал врач «смотреть своими глазами на ситуацию» и разговаривать с чудовскими врачами. После этой встречи был вынесен вердикт: «Пашу перевозить пока никак нельзя – есть проблемы с раной, которая при перевозке может открыться и, кроме того, нужно регулярно делать переливание крови. Пробыть в больнице ему необходимо ещё дней девять…». По Максу вопрос ещё решался – поехали думать на консилиуме питерских врачей.
Мои друзья предупредили меня о том, что в подобных случаях велик риск развития инфекции в месте отрыва ноги и что этого нужно очень опасаться, поэтому я постоянно спрашивала врача-реаниматолога Вербова А.В. о результатах анализов и о том, не появляются ли инфекционные осложнения. На что мне тот всегда отвечал, что всё в порядке, нет у Паши никакой инфекции, у них всё под контролем.
9 ноября, вечером, в больницу из Питера приехала бригада реаниматологов готовить к перевозке Макса, его всё-таки решили перевезти раньше, а на Пашу, которому с каждой минутой становилось всё хуже и организм которого слабел, посмотреть ещё раз.
Я не знаю точно, что там происходило, но довольно неожиданно было принято решение везти с Максом и Пашу, о чём мне ночью, 10 ноября, сообщили по телефону (сами врачи работали до глубокой ночи). Скорее всего, терять уже было нечего. Конечно, о реальном положении дел я тогда не знала.
В клинику военно-полевой хирургии (ВПХ) Военно-Медицинской Академии имени С.М. Кирова (ВМА) в г. Санкт-Петербурге мы с сыном попали абсолютно неожиданно. По планам предстоящей перевозки ребят, они должны были попасть в НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе в г. Санкт-Петербурге. Но рано утром, 10 ноября, перед самой перевозкой, решение питерских врачей, согласившихся нам помочь, насчет Паши резко поменялось – его решили везти в другое место – клинику ВПХ.
Говорят, там умерших списывать намного проще, чем в простых больницах – другая система… И ещё – там лечат тех, от кого другие уже отказались…
Клиника военно-полевой хирургии
«Сегодня еще закину денег.
Джойстику – держаться!!!»
сообщение на сайте 10.11.1111:3810 ноября мы перевозили Пашу с надеждой, что им скоро займутся опытные врачи. Они знают, что делать дальше. Но все чаяния «рухнули» одномоментно.
– Почему на плече вашего сына написана группа крови III (В)? – спросила меня одна из врачей реанимации клиники ВПХ, – Это наколка?
– Нет, – ответила я, – это в реанимации Чудовской больницы написали.
– Мы сделали анализ крови вашего мальчика, у него может быть какая угодно группа, но только не третья. Там столько понамешано.
Когда пришел более точный результат анализов, сделанный уже в специальной лаборатории, даже врачи были поражены: у Паши первая I (—) отрицательная группа, а ему 6 дней переливали третью…
Чуть позже несколько врачей приёмного отделения и реанимации клиники ВПХ собрались у телефона приёмной и стали звонить в Чудовскую районную больницу. О чем они разговаривали, мне неизвестно, «маму» они попросили удалиться. Я смотрела на них через стеклянную дверь и думала о том, что удаляться мне было незачем, всё равно в голове у себя я всё сложила.
Когда я увидела этот знак на плече у сына в Чудово, то возмущённо спросила реаниматологов: «Почему третья отрицательная, у него же первая группа крови. Нам в 2,5 года, когда мы лежали в инфекционной больнице, брали кровь из пальца и определили первую». «Ничего не знаем, – ответили мне, – сделали анализ и сказали – третья, вот и льём третью, но она редкая, мы её даже заказываем из резервов Новгородской больницы…».
Я тогда нашла того врача – Куюжуклу Елену Александровну, которая отвечает за эти анализы, ёще раз спросила о том, что меня волнует, на что та с гордо поднятой головой и улыбкой на устах доказывала мне, что я ошибаюсь, что они «проверяли на совместимость переливаемую кровь, что если бы у него была какая-то другая группа крови, то Паша практически сразу бы умер…».
Но он не умер, он жил, все эти дни тратя энергию на борьбу с чужой кровью и не оставляя организму силы на залечивание раны. В результате, самоуверенность этой женщины усугубила и без того бедственное положение моего ребенка. Я до сих пор помню выражение её лица и слышу эти слова…
Позже эта женщина приезжала в клинику ВПХ, куда-то заходила и, нечаянно наткнувшись на меня в коридоре отделения, мельком сообщила, что подойдет ко мне чуть позже, но так я её больше и не видела… Она даже не извинилась, ничего не сказала в своё оправдание. Впоследствии я узнала: по медицинским правилам при таких травмах нужно проверять группу крови всякий раз перед переливанием, чтобы исключить ошибку.
Когда мы на «скорых» «летели» в Питер, я читала Пашину выписку-заключение лечащего врача Хайбулаева С.Г. ЦРБ г. Чудово: «Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга. Травматический отрыв левой нижней конечности на уровне средней трети бедра, травматический геморрагический шок II–III степени. На рентгенограмме таза: перелом костей таза через вертлужную впадину, перелом крыла левой повздошной кости со смещением отломков». Это всё.
А вот вердикт клиники ВПХ при поступлении Паши: «Тяжелая сочетанная травма головы, таза, конечностей. Закрытая черепно-мозговая травма. Ушиб головного мозга лёгкой степени. Закрытая травма таза с переломом тела и крыла левой повздошной кости, поперечным переломом левой вертлужной впадины. Продолжающееся внутритазовое кровотечение. Закрытый перелом диафиза левой локтевой кости. Отрыв левого бедра на уровне верхней трети. Острая кровопотеря. Травматический шок I степени.
Осложнения: Неклостридиальная аэробно-анаэробная флегмона культи левого бедра (инфекция, наподобие газовой гангрены) с распространением на переднюю брюшную стенку… с формированием обширной инфицированной гематомы клетчатых пространств таза. Распространённый некротический целлюлит, фасциит, миозит культи левого бедра. Постгеморрагическая анемия тяжелой степени. Острая дыхательная недостаточность 2 степени. Тяжелый сепсис. Катетерассоциированный цистит», температура 41,6°, состояние крайне тяжёлое».
